Евгений Васильевич Старостин
К ИСТОРИИ ИЗУЧЕНИЯ П.А. КРОПОТКИНЫМ ВЕЛИКОЙ
ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ КОНЦА XVIII ВЕКА
Французский ежегодник 1967
М.: Наука, 1968. С.293–303
Книга «Великая Французская революция 1789–1793» П.А. Кропоткина, впервые изданная в 1909 г. [1] одновременно на французском, английском и немецком языках, сразу привлекла к себе внимание историков. В России — Н.И. Кареев [2], во Франции — А. Олар [3], в Германии — А. Валь [4] первыми отозвались на ее появление. В отличие от своих коллег, которые ограничились небольшими рецензиями, русский историк дал обстоятельный анализ вышедшей книги в журнале «Русское богатство». Наряду с сильными сторонами работы Кропоткина — показ творческой роли народа, его революционной интуиции — Кареев отмечал и недостатки; многие из замечаний объясняются различием общественно-политических взглядов двух историков. «Но как бы то ни было, — заключает Кареев, — в своей книге о революции Кропоткин является исследователем, работавшим над источниками как старыми, так и новыми» [5]. Он «не написал ничего, что имело бы характер философского обзора хода всемирной истории, но у него все-таки свой взгляд на социальную эволюцию и на будущее человечества, и этот взгляд проявился в его книге о Французской революции» [6].
«Недавно вышедшая книга г-на Петра Кропоткина „Великая революция“,— начинает А. Олар свою рецензию, — очень серьезная, очень умная очень интересная и очень содержательна по части фактов и идей» [7]. Будучи одним из лучших знатоков историографии Французской революции, А. Олар оспаривает притязания Кропоткина на приоритет в показе народного движения, напоминая, что у него были предшественники в лице Ж. Мишле и Ж. Жореса. Кропоткин, по его мнению, сильно преувеличивает анархо-коммунистические тенденции революционеров прошлого. Некоторые гипотезы он считает поспешными, с некоторыми его положениями не соглашается, но «весьма поучительно, — заканчивает свою рецензию французский историк, — посмотреть на революцию глазами Кропоткина» [8].
В рамках небольшой статьи не представляется возможным остановиться на позднейших отзывах историков, писавших о книге Кропоткина [9]. Выделим среди них рецензию H.М. Лукина и единственную работу советского исследователя В.Г. Кустова, посвященную изучению исторических взглядов Кропоткина. H.М. Лукин с марксистских позиций критиковал Кропоткина за отсутствие классового подхода к анализируемым событиям, считая, что автор недостаточно четко показал классовую подоплеку действовавших в эпоху революции партий. Но он все же отдает должное Кропоткину, особенно в показе решающей роли народных масс в великом социальном перевороте конца XVIII в. Статья В.Т. Кустова, вышедшая в 1939 г., дает искаженное представление об исторических взглядах историка-анархиста и к тому же грешит фактическими неточностями. «Кропоткин, — пишет Кустов, — извратил Французскую буржуазную революцию. Это извращение было на руку идеологам буржуазии» [10]. Оставим этот вывод на совести автора и времени — вывод, который прямо противоречит ленинской оценке книги Кропоткина.
В своих воспоминаниях В.Д. Бонч-Бруевич писал о том, как часто останавливался В.И. Ленин на достоинствах этой замечательной книги, отмечая главным образом то, что ее автор «впервые посмотрел на Французскую революцию глазами исследователя, обратившего внимание на народные массы, выдвигая всюду роль и значение во Французской революции ремесленников, рабочих и других представителей трудящегося населения. Это исследование Кропоткина он считал классическим и настойчиво рекомендовал его читать и широко распространять» [11]. По свидетельству того же Бонч-Бруевича, В.И. Ленин при встрече с Кропоткиным, состоявшейся в мае 1919 г., лично предложил ему издать «Великую Французскую революцию».
После статьи Кустова в советской историографии так и не появилось ни одной работы, посвященной Кропоткину как историку революции. «Великая Французская революция», как, впрочем, и другие его историко-публицистические произведения, осталась, по существу, неизвестной советскому читателю [12].
В настоящей статье мы ограничимся изучением истории ее написания, что проливает новый свет как на формирование исторической концепции Кропоткина, так и на основные положения его книги [13].
Свой основной труд о революции Кропоткин опубликовал в 1909 г., но интерес к революционному прошлому французского народа у него проснулся в 70-х годах прошлого века, когда он, вступив весной 1872 г. в кружок «чайковцев», начал вести революционную пропаганду среди рабочих Петербурга. Молодой Кропоткин, как и многие его товарищи по оружию, верил в близость крестьянской революции, но, в отличие от Бакунина, уверявшего, что «ничего не стоит поднять любую деревню», признавал необходимость тщательной и всесторонней подготовки революции. Наиболее полно эта мысль выражена в составленной им программе кружка «чайковцев» [14]. Активная революционная деятельность Кропоткина, как члена одного из крупнейших народнических обществ, продолжалась всего лишь два года. В марте 1874 г. вместе со многими другими членами кружка его арестовали.
Дело департамента полиции о князе Кропоткине сообщает факты куда более подробные, чем сам автор «Записок революционера» [15]. «В апреле 74 года, по показанию студента Низовкина [16], лекции Кропоткина, где он читал рабочим о Французской революции, посещали Клеменц (пропагандист), Левашов, Рогачев и Кравчинский. Кропоткин и Кравчинский и др(угие) лекторы, — по словам Низовкина, — имели большое влияние на рабочих» [17] Интересно отметить, что среди других явочных квартир сходки проходили на квартире рабочего Виктора Обнорского — будущего организатора «Северного союза русских рабочих».
Летом 1876 г. после двухгодичного одиночного заключения в Петропавловской крепости Кропоткину удается бежать за границу. Он останавливается в Лондоне, и с этого времени у него начинается более чем 40-летняя жизнь политического эмигранта. Весной 1878 г. он приступает к изучению крестьянских восстаний, предшествовавших Французской революции [18], по материалам Британского музея. Более ранние материалы Кропоткина о Французской революции до нас не дошли. В ночь с 22 на 23 марта, предвидя возможный арест, он уничтожил все могущие сколько-нибудь скомпрометировать его бумаги [19]. Но даже небольшое число сохранившихся источников позволяет увидеть, как нов и глубок был подход Кропоткина к изучению событий Французской революции.
В письме к неизвестному другу Кропоткин задает вопрос, волновавший русскую революционную интеллигенцию того времени: что нужно сделать, чтобы ускорить революцию в России? И отвечает — надо поступать так же, как поступал французский народ перед революцией. В трудах исследователей, сожалеет Кропоткин, нет указаний на восстания крестьян и городских масс, предшествовавшие 1789 г. Историки пишут о «безобразии двора, чванстве дворян, философском движении, брошюре Сийеса, тысяче других брошюр, муниципальном совете — вот все что мы знаем. Но где же тут дух народных масс, дуновение, вдохновение их? — спрашивает Кропоткин.— Не нужно большой сообразительности, ч[то]б[ы] понять, что это еще не ответ. Все это объясняет настроение буржуазии, но не настроение народа. Между тем не буржуазия, а народ сделал революцию». Народ, вооруженный одними пиками, взял Бастилию, народные волнения вызвали ночь 4 августа и, наконец, народ привел короля и королеву в Париж. Поход на Версаль им оценивается как верноподданнический по форме, но революционный по содержанию. «Мораль, кажется, ясна, — заключает Кропоткин, — пусть движение будет хотя бы и во имя легального принципа, лишь бы дух его был революционный. Тогда оно не остановится в легальных пределах: оно пойдет дальше» [20].
Было бы ошибкой думать, что Кропоткин исключает всякую роль буржуазии в революции. В отзыве на книгу И. Тона, историка, по определению Кропоткина, «враждебного если не самой революции, то формам, в которые она вылилась», ясно обозначилась та мысль, что революция начинается «вследствие совпадения неудовольствия в народе с неудовольствием в образованных классах и идет, все время слагаясь из двух элементов: борьбы политической и борьбы экономической, народной» [21]. Впоследствии эту мысль Кропоткин разовьет в стройную схему двух течений в революции: буржуазной мысли и народного действия.
Молодой ученый видит, что народ — основная движущая сила революции, что народное движение еще не изучено историками, до сих пор писавшими «по шаблону парламентскому» (О. Минье, А. Тьер, Л. Блан). «После Тэна, — делает вывод Кропоткин, — формальная история революции уже невозможна. Будущая история революции должна быть историей народного движения за этот период» [22]. Кропоткин имел все основания для такого вывода, так как уже Тэн при написании своей работы «Происхождение современной Франции», представлявшей, по существу, памфлет, направленный против революции, привлек значительное количество архивных источников о народных восстаниях предреволюционной и революционной Франции. Своей симпатией к народу Кропоткин больше всего напоминает Мишле. Но в отличие от французского историка, которого как художника больше увлекало описание характеров, драматических сцен, он пытается проследить действенное участие народа в революции. «Мишле, — как замечает Кропоткин в своей рецензии на И. Тэна, — стремится вселить вражду к террору, а поэтому силится умалить значение крестьянских восстаний» [23].
Изучая предреволюционную феодальную Францию, Кропоткин поражается сходством экономического, политического и юридического положения французского крестьянства с русским крестьянством пореформенной России. Он делает смелый вывод о ложности господствовавшей в славянофильских и народнических кругах того времени теории о самобытности исторического развития России [24]. Россия повторяет путь, пройденный Западной Европой. Кропоткина, как «революционера до мозга костей», по выражению одного из его товарищей, больше всего интересуют практические выводы, которые можно извлечь из изучения крестьянских восстаний предреволюционной Франции и их применение в революционной пропаганде в России. Но это не исключает того факта, что к этой работе он подходил как исследователь. Находящаяся в фонде Кропоткина библиография источников и исследований по Французской революции относится к концу 70-х годов, судя по тому, что она не содержит ни одной работы, вышедшей позднее 1879 г. [25] Ее полнота (свыше 130 названий), наличие в ней как исследований современных ему авторов (Л. Блан, И. Тэн, Н. Кареев и др.), так и печатных и мемуарных источников, свидетельствуют о глубоком знакомстве Кропоткина с достижениями исторической науки в изучении Французской революции. Отсутствие архивных источников объясняет выразительная надпись, сделанная рукой Кропоткина на одном листе этой рукописи: «Лучшим источником были бы архивы, но…». Но французское республиканское правительство, идя навстречу царской дипломатии, запретило в 1886 г. пребывание на территории страны [26].
Интерес Кропоткина к Французской революции — это интерес революционера-практика не только к революционному прошлому французского народа, но и к крестьянским войнам России [27]. Впоследствии в своих статьях, гневно бичующих пороки буржуазного строя, печатавшихся в газете «Le Révolté» с 1879 по 1882 г., Кропоткин неоднократно возвращался к событиям Французской революции. Он отмежевался от буржуазных историков, считавших, что великая драма разыгралась в больших городах и главным образом на парламентской арене. Они, по его мнению, не учитывали, что основную роль в уничтожении абсолютизма сыграли бесконечные крестьянские восстания, начавшиеся еще задолго до революции и продолжавшиеся вплоть до 1793 г. В своей книге «Хлеб и воля», впервые вышедшей в 1892 г. в Париже под названием «Conquête du pain», Кропоткин вспоминал, что во время работы над Французской революцией им была составлена карта городских и крестьянских восстаний 1788–1792 гг. Тот факт, что места восстаний были расположены на востоке и юго-востоке страны, оставив запад и северо-запад белым пятном на карте, он объяснил неравномерностью исторического развития различных частей Франции. Предреволюционная Франция и даже Франция конца XIX в. представляла собой, по мнению историка, «агломерат, т.е. бессвязное сожительство самых разнообразных частей» [28]; и если восток, юго-восток и северо-восток страны, где республиканские идеи уже перед революцией широко распространились, дал много крестьянских и городских восстаний, то запад и северо-запад, остававшийся оплотом короля и церкви, дал целый ряд контрреволюционных крестьянских восстаний против якобинской республики. В целом верно нарисованная Кропоткиным географическая локализация восстаний, хотя исследования современных историков и, в частности, советского исследователя А.В. Адо значительно ее исправляют и дополняют, покоится на ложной социологической основе историка-анархиста.
Вторичный интерес к этой теме был вызван годовщиной Французской революции. Кропоткин, который к этому времени местом своего постоянного пребывания избрал Лондон, опубликовал ряд статей в «Nineteenth Century» и «La Révolte»; затем, в 1890 г., выпустил их небольшой книжкой [29]. «La Grande Révolution» — брошюра в 39 страниц небольшого формата направлена против безудержного потока «официальной лжи и буржуазных легенд, изобретенных для того, чтобы скрыть от народа революционный урок, который он мог почерпнуть в великой эпопее» [30]. Все силы своего публицистического таланта отдал Кропоткин защите истинного творца революции — народа. Оценка роли народа русским историком совпала с мыслями Ф. Энгельса, высказанными им в письме к К. Каутскому от 20 февраля 1889 г. о решающей роли плебса в революции. «…Буржуа на этот раз, как и всегда, — писал Энгельс, — были слишком трусливы, чтобы отстаивать свои собственные интересы;… начиная с Бастилии, плебс должен был выполнять за них всю работу;… без его вмешательства 14 июля, с 5–6 октября до 10 августа, 2 сентября и т.д. ancien régime неизменно одерживал бы победу над буржуазией, коалиция в союзе с двором подавила бы революцию и таким образом, только эти плебеи и совершили революцию» [31].
В брошюре уже выступает основная схема двойного течения в революции, которую Кропоткин сохранит и более аргументировано разовьет в своем основном труде по Французской революции [32]. Историк внесет лишь изменения, вызванные появлением новых архивных данных, сохраняя при этом «фанатическую преданность идеям» [33], высказанным впервые в статьях, посвященных столетию Великой революции. Так, например, откажется Кропоткин от своего взгляда, что общинные земли были распределены на равные участки только между активными гражданами. Через 25 лет в русском издании 1914 г. он уже указывал, что в разделе общинных земель участвовали все граждане общины. По всей вероятности, Кропоткин изменил свою точку зрения под влиянием появившейся в 1909 г. рецензии А. Олара [34] на первое иностранное издание книги. В ней французский историк ставит в вину Кропоткину, что он не уловил семантического различия понятий «citoyens» и «habitants» и в результате этого решил, что земля августовскими декретами была разделена только между активными гражданами. Но, замечает Олар, в данном случае эти два понятия по смысловому содержанию идентичны, поэтому вывод русского историка, что эти декреты вызвали ярость безземельных крестьян, не соответствует действительности. Очевидно, замечает французский историк, Кропоткин явился жертвой иллюзии, в которую легко можно впасть при быстром чтении документа.
Приближение первой русской революции заставило Кропоткина снова возвратиться к этой теме. Начиная с октября 1903 г. он пишет ряд статей в «Les Temps Nouveaux» под названием «Роль народа в Великой Французской революции». Уже при беглом знакомстве со статьями бросается в глаза их яркая тенденциозность. Велико стремление автора выдать парижский народ за анархистов. Причина станет ясна, если мы посмотрим на практическую деятельность Кропоткина в годы, предшествовавшие революции. Для пропаганды идей анархизма в России им была создана группа «хлебовольцев» [35]. Идеолог международного анархизма целиком уходит в русские дела. «Слово революция, — писал он, — постоянно у всех на языке. Угнетенные ее ждут, угнетатели ее боятся, но те и другие о ней все время говорят» [36]. Но что представляет собой революция? Когда и как она придет? По какому пути она пойдет? Ответы на эти вопросы русская интеллигенция искала прежде всего в революционном прошлом Франции. Кропоткин дал свою интерпретацию великого переворота. Он пошел дальше тех, для кого идеалом был Мирабо, «удовлетворившийся местом конституционного министра»; дальше тех, кто видел идеал в Дантоне, храбром революционере, но «совершенно умеренном в экономических вопросах»; Робеспьер, справедливый и неподкупный, ему тоже не по душе, потому что он «гильотинировал революционеров, которые заговорили об уравнении состояний и атеизме» [37]. В статьях, которые вошли как главы в будущую книгу, находит оформление его основная схема.
Период с 1905 по 1909 г. проходит в напряженной работе над подготовкой книги к публикации. Весной 1909 г. книга выходит первым изданием на французском, немецком и английском языках. Издание книги на русском языке затянулось до 1914 г. по причине, которую мы узнаем из письма П.А. Кропоткина А.М. Горькому. «При теперешних условиях русской жизни, — писал Кропоткин, — боюсь, что издать ее в России не удастся, несмотря даже на некоторые пропуски. Дух книги и возможные, но неизбежные параллели, вероятно, помешают. Между тем книга признана французской критикой за серьезную историческую работу, рассматривавшую революцию в новом свете, и самый лестный отзыв в этом смысле был дан лучшим знатоком революции Aulard в его журнале «La Révolution Française» 15 сент[ября] 1909 года. Для меня же лично книга тем важна, что установление или хотя бы искание русскими революционерами правильного понимания, что такое бывает революция (не некий политический переворот), первый необходимый залог успеха в России» [38]. Редакция издательства «Знание», опасаясь, что «Французская революция» будет так же конфискована, как и ранее изданные книги Кропоткина, не решилась ее опубликовать [39]. На русском языке «Великая французская революция» впервые была выпущена в 1914 г. в маленькой зарубежной типографии в Лондоне. В издании 1909 г. Кропоткин значительно уменьшает анархическую заостренность статей, опубликованных в «Les Temps Nouveaux», но основную схему революции оставляет без изменений.
Интересно отметить, что, подготавливая первое издание книги в 1909 г., Кропоткин вычеркнул все, что как бы то ни было касалось России. Историк прекрасно понимал, что царская цензура не пропустит книгу со слишком явными историческими параллелями [40]. Разумеется, имели место и соображения чисто редакционного характера. Кропоткин в своей основной работе выступал не как публицист, а как исследователь, не желающий сводить политические счеты со своими противниками [41].
За время с 1909 г. Кропоткин подготовил с небольшими поправками два новых издания своей книги [42]. Одни поправки носят характер дополнений, вызванных появлением новых трудов исследователей, как, например, Н.И. Кареева, Е.В. Тарле и пр., другие исправляют стилистические погрешности перевода. Напрасно искать в этих исправлениях, дополнениях и т.д., впрочем? очень незначительных, влияние, вызванное Февральской и Октябрьской революциями [43], Вернувшись в Россию в июне 1917 г. 70-летним стариком, Кропоткин очень редко выступал в печати и свое мнение о происходящих событиях выражал в частных письмах.
Изучая историю работы Кропоткина над Французской революцией, нельзя не заметить, что эволюция его взглядов в этом вопросе шла не по линии отказа от прежних убеждений, а по линии развития и углубления тех идей, которые достаточно четко обозначались в народнический период его деятельности. Стремление понять причины неудач народников в пропаганде среди крестьянского населения России толкало его к изучению подготовительной работы в народе, предшествовавшей революции, форм и методов агитации французских революционеров. Как прирожденного агитатора, его интересовал вопрос: каким образом недовольство народа, о котором писали все без исключения историки, изучавшие революцию, могло перейти в революционные выступления? Здесь следует отметить, что его революционная практика и понимание народных масс как решающей силы в истории сыграли положительную роль в освещении им событий Французской революции. Но это не исключает того факта, что некоторые слабые стороны его народническо-анархистского мировоззрения отразились на страницах книги. Об этих ошибках в свое время писали советские исследователи Е.Н. Петров, С.Д. Куниский, В.Н. Позняков [44]. Историк мало останавливается на рассмотрении экономического положения сельского населения предреволюционной Франции, в чем его упрекал еще Н. Кареев, и все внимание сосредоточивает на крестьянских восстаниях. Кропоткин не согласен с установившимся во французской историографии «обычаем» трактовать революционные выступления крестьянских масс лишь как простой отзвук городских восстаний. Позднее Ж. Левефр своими исследованиями подтвердит это положение [45]. Крестьянское движение, по убеждению автора, составляло «самую сущность, истинную основу революции».
Пристальный интерес Кропоткина ко всякому проявлению революционного творчества народа привел его впоследствии к изучению секционного движения и идеологии вождей улицы — бешеных.
Книга П.А. Кропоткина «Великая Французская революция 1789–1793» явилась итогом долголетней работы. Правильно было бы сохранить старое название «Роль народа в Великой Французской революции», название, под которым в «Les Temps Nouveaux» печатались главы его будущей книги. Действительно, страницы, посвященные описанию народного движения, по словам французского историка Ж. Буржена, достигают «величавой простоты французских героических поэм» [46].
Научная добросовестность автора этого труда не вызывает сомнений. Кропоткин не использовал французских архивов (в его распоряжения были богатые коллекции материалов о революции Британского музея), но при написании книги подошел к уже известным источникам как проницательный исследователь, дав им свою интерпретацию. Он понял лучше многих специалистов-историков, что описание борьбы партий, военных и дипломатических событий недостаточно для объяснения существа Великой революции. Основные идеи были высказаны им еще в 1889 г.
Однако значение книги Кропоткина не нужно переоценивать. Даже тот факт, что за последние десятилетия зарубежные историки А. Матьез, Ж. Лефевр, А. Собуль, Ж. Рюде и др. добились значительных результатов как раз в поставленных русским историком проблемах плебейской борьбы, секционного движения и движения «бешеных», следует отнести не на счет Кропоткина, а объяснить скорее усилившимся после Октябрьской революции влиянием марксизма и работ первых советских исследователей (H.М. Лукина, Я.М. Захера, Ц. Фридлянда и др.).
1. Kropotkine P. La Grande Révolution 1789–1793. Paris, 1909; Idem. The Great French Révolution 1789–1793. London, 1909; Idem. Die Französische Revolution 1789–1793. Leipzig, 1909. Впоследствии книга П.A. Кропоткина была переведена на испанский, итальянский, польский и шведский языки. См. Кропоткин П.А. Записки революционера. М.; Л., 1933. С. 344.
2. Кареев Н.И. Новая книга по истории Французской революции // Русское богатство. 1910, № 9, 10; Он же. Кропоткин о Великой Французской революции // Петр Кропоткин: Сб. статей. — Пг.; М., 1922; Он же. П.А. Кропоткин // Изучение Французской революции вне Франции. Л., 1924.
3. Aulard A. La Grande Révolution par M. Pierre Kropotkine // La Révolution Française. 1909. Vol. 3, p. 272—276.
4. Wahl A. Kropotkin, P. Französische Revolution 1789—1793, 2 Bde // Historische Zeitschrift» (München). 1910. S. 216.
5. Кареев Н.И. Новая книга по истории Французской революции // Русское богатство. 1910. № 10. С. 135.
6. Рукописный отдел Государственной библиотеки им. Ленина (Р. О. ГБЛ), ф. 119, кар.36, д. 14, л. 2; Кареев Н.И. Французская революция в понимании П. Кропоткина. Интересно заметить, что само появление книги П.А. Кропоткина послужило Н.И. Карееву толчком к изучению деятельности парижских секций. См. Вебер Б.Г. Изучение истории нового времени // Очерки истории исторической науки в СССР. М., 1963. Т. 3. С. 482.
7. Au1аrd A. La Grande Révolution par M. Pierre Kropotkine // La Révolution Française. 1909. Vol. 3. P. 272. Свою оценку A. Олар подтвердил в небольшой статье, опубликованной в интернациональном сборнике «П.А. Кропоткин и его учение». Чикаго, 1931, стр. 313.
8. Aulard A. La Grande Révolution par M. Pierre Kropotkine // La Révolution Française. 1909. Vol. 3. P. 276.
9. Tapле E.В. Рабочий класс Франции в эпоху революции. СПб., 1911. Ч. II. С. 31, 32; А.М. [Васютинский]. Кропоткин как историк Французской революции // Голос минувшего. 1913. № 1. С. 284–286; Ольшевский А. П.А. Кропоткин как историк Великой Французской революции // Книга и революция. 1921. № 8/9. С. 73–75; Бороздин И. Кропоткин как историк // Историко-революционный бюллетень. 1922. № 2/3. С. 3–9; Лукин H.М. Рецензия на книгу П.А. Кропоткина «Великая Французская революция» // Научные известия Академического центра Наркомпроса. М., 1922. Т. 1. С. 263; см. также Лукин H.М. Избр. соч. М., 1960. Т. 1. С. 479–483; Куниский С.Д., Позняков В.П. Общинные земли в эпоху Великой Французской революции. М., 1927; Петров Е.Н. Борьба за уничтожение общинного землевладения во Франции во время революции (1789–1793) // Известия экономич. ф-та Ленингр. политехнич. ин-та. Л., 1928. Вып. 1. С. 152; Lоukinе N. La Révolution Française dans les travaux des historiens soviétiques // Annales historiques de la Révolution Française. 1928. Mars–avril. P.134; Зaxep Я.M. Бешеные. Л., 1930. С. 18–20; Он же. Движение бешеных. М., 1961. С. 13; Бузескул В. Всеобщая история и ее представители в России в XIX и начале XX века. Л., 1931. С. 32–40; Петров E.Н. Социальная роль общинного землевладения во Франции перед революцией // Исторический сборник АН СССР. М.; Л., 1936. № 5. С. 168, 169; Кустов В.Г. Кропоткин как историк Французской революции конца XVIII века // Труды Горьковского гос. пед. ин-та. 1939. № 3. С. 185–202; Французская буржуазная революция 1789–1794. М.; Л., 1941. С. 717; G. В[оurgin]. Les livres nouveaux // Libertaire. 1909, décembre; С1emenz. Kropotkin, P.: Franzosische Révolution 1789–1793, 2 Bde. // Mitteilungen aus der historischen Literatur (Berlin). 1910. S. 337–339; Schubert J. Kropotkin, P.: Franzosische Revolution // Wissenschaftliche Rundschau (Leipzig). 1911. S. 97–100; Sée H. P. Kropotkine — historien // Sée H. Science et philosophie de l'histoire. Paris, 1928. P. 443–460; Woodkock G., Avakoumovitch I. Pierre Kropotkine — le prince anarchiste. Paris, 1953. P. 117, 118, 227, 255.
10. Кустов В.Г. Указ. соч., стр. 202.
11. Бонч-Бруевич В.Д. Памяти П.А. Кропоткина // Бонч-Бруевич В.Д. Избр. соч. М., 1963. Т. 3. С. 401. Воспоминания опубликованы с сокращениями. Более подробно см. Бонч-Бруевич В.Д. Что читал Ленин // Огонек. 1926. № 13; о н ж е. Мои воспоминания о П.А. Кропоткине // Звезда. 1930. № 4, 6; Он же. Памяти П.А. Кропоткина // Красная нива. 1931. № 5.
12. Последнее издание «Великой Французской революции» в СССР датируется 1922 г., между тем как в США она вышла в 1927–1929 гг., в Польше — в 1948 г., в Демократической Республике Германии — в 1948 г. В этом же году во Франции Фернанд Планш и Жан Дельфи выпускают книгу о Кропоткине: Planche Fernand, Dеlрhу Jean. Kropotkine descendant des Grandes Princes de Smolensk page de l’empereur, savant illustre, révolutionnaire international, vulgarisateur de la pensée anarchiste. Paris, 1948, a в 1950 г. одновременно в Лондоне и в Нью-Йорке выходит монография: Woodkock G., Avakoumovitch I. The anarchist prince. A biographical study of Peter Kropotkin. London; New York, 1950. За отсутствием в московских библиотеках указанной книги на английском языке, автор воспользовался ее французским переводом: Woodkock G., Avakoumovitch I. Pierre Kropotkine — le prince anarchiste. Paris, 1953.
13. Для того чтобы читателю было удобнее ориентироваться в содержании статьи, ниже приводится последовательный список работ П.А. Кропоткина о Французской революции: статьи «Le centenaire de la Révolution» — Le Révolté. 30.VI—21.IX 1889; «The Great French Revolution and its lessons» — Nineteenth Century. 1889. Vol. VII; брошюра «La Grande Révolution», Paris, 1893; статьи в «Les Temps Nouveaux» с 1903 по 1906 г.; брошюра «Великая революция», M., 1906; La Grande Révolution 1789–1793. Paris, 1909, то же на англ. и нем. яз. Великая Французская революция 1789–1793. Лондон, 1914; брошюра «Великая революция» — М., 1917; Великая французская революция 1789–1793 — Собр. соч. М., 1919. Т. II; Великая Французская революция 1789–1793. Пб., 1922. Французская революция // Энциклопедический словарь. 7-е изд. русского библиографического института «Гранат». Т. 45, ч. 1. С. 1–162.
14. Революционное народничество 70-х годов XIX века. М., 1964. Т. I. С. 55–118.
15. Публикуя с 1898 г. «Записки революционера», Кропоткин чувствовал, что ими тотчас же заинтересуется царская охранка; вот почему многое, что он знал, не вошло в его мемуары. И действительно, как только появилась книга, директор департамента полиции Зволянский потребовал ее для просмотра. См. ЦГАОР СССР, ф. ДП 00, оп. 1898, д. 14, ч. 47.
16. А.В. Низовкин — студент Медико-хирургической академии, чайковец с 1871 г. Вел пропаганду среди петербургских рабочих. Арестованный в марте 1874 г., сознался и выдал своих товарищей, за что по высочайшему повелению помилован.
учение истории нового времени.— «Очерки истории исторической науки в СССР», т. 3. М., 1963, стр. 482.
17. ЦГАОР СССР, ф. ДП 00, оп. 1898, 6 ч. 285, л. 3.
18. Кропоткин П.А. Записки революционера. М.; Л., 1933. С. 264.
19. Кропоткин П.А. Записки революционера. С. 203. Одновременно изучением крестьянской проблемы по материалам французских архивов занимался Н. Кареев, который своей диссертацией «Крестьяне и крестьянский вопрос во Франции в последней четверти XVIII века» (М., 1879) положил начало серьезному изучению экономического и юридического положения французского крестьянства накануне Великой революции. Карл Маркс отозвался о сочинении Кареева, как превосходном (excellent) труде.
В апреле 1878 г. Кареев встречался в Париже с Кропоткиным и Лавровым, которым, выполняя данное ранее обещание, сразу после выхода в свет своей книги посылает по экземпляру. См. Кареев Н. Письмо К. Маркса к M.М. Ковалевскому о физиократах (заголовок Н. Кареева) // Былое. № 20. С. 103; Mаркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 34. С. 286–287.
Весной 1878 г., как указывали Вудкок и Авакумович (Wооdсосk G., Avаkoumovitch I. Ор. cit., р. 118), Кропоткин продолжил свою работу по материалам Национальной библиотеки.
20. ЦГАОР СССР, ф. 1129, оп. 1 (1876–1878), д. 105, л. 1. «Письма к неизвестному другу». Автограф. Адресата установить не удалось. Из чайковцев специально изучением Французской революции занимался Сергей Синегуб (см. ЦГАОР СССР, ф. 112 (ОППС), оп. 1, д. 207, л. 142 — показания Синегуба от 24 января 1874 г.) Но маловероятно, что письма были адресованы ему, так как арестованный в конце 1873 г., он находился в тюрьме под следствием и судился по процессу 193-х.
21. ЦГАОР СССР, ф. 1129, оп. 1, 1878, д. 982, л. 23. — «Отзыв на книгу И. Тэна».
22. Там же, л. 8. В 1902 г. в своем письме к Максу Неттлау Кропоткин с поразительной ясностью развивает эту же мысль. Ниже мы приведем отрывок из этого малоизвестного письма, касающегося крестьянских восстаний и роли в их изучении И. Тэна:
«Votre compréhension des révolutions me semble absolument fausse. Vous parlez, sans doute avec les historiens, quand vous dites: «Alors au lendemain (du renversement du gouvernement en Russie) les paysans, brûleront les châteaux, etc», Mais je crois avoir prouvé que cette conception est absolument fausse.
Si les châteaux n’avaient pas brûlé des mois 1789, il n’y aurait pas eu de prise de la Bastille en juillet ni la nuit du 4 août. Et en disant cela, j’ai l’avantage d’être avec Taine — le seul, sauf un peu Karéeff (qui est du même avis), qui ait étudié les mouvements précédant la révolution du 14 juillet.
«Je connais 300 émeutes avant le 14 juillet»,— dit Taine, qui n'en connaît forcement qu'une petite partie (la plupart des «matériaux féodaux» ayant été brûlée). La jacquerie, commencée des 1788 et durant jusqu’en 1793, les six jacqueries dont parle Taine, fut le fond sur lequel se développe la Révolution et sans lequel il n'y aurait eu aucune révolution».
(«Ваше понимание революции кажется мне абсолютно неверным. Вы, несомненно, обращаетесь к историкам, когда говорите: «Итак, на следующий день (после низвержения русского правительства) крестьяне сожгут замки и т.д.». Но я надеюсь доказать, что эта концепция абсолютно неверна.
Если бы замки не были сожжены в первые месяцы 1789 г., то не было бы ни взятия Бастилии в июле, ни ночи 4 августа. Утверждая это, я имею то преимущество, что мои взгляды совпадают со взглядами Тэна, единственного, за исключением, может быть, Кареева (который тоже придерживается этого мнения), изучавшего движения, предшествовавшие революции 14 июля.
«Я знаю о 300 бунтах до 14 июля», — говорит Тэн, который знал лишь о небольшой части предреволюционных бунтов (большая часть «феодальных источников» была сожжена). Жакерия, начавшаяся в 1788 г. и продолжавшаяся до 1793 г., шесть жакерии, о которых говорит Тэн, были основой, на которой развивалась революция и без которой не было бы никакой революции»). Derry Nоvаk. Une lettre inédite de Pierre Kropotkine à Max Nettlau. 5 mars 1902 // International review of social history. 1964. № 2. P. 279.
Из переписки с П.Л. Лавровым видно, что Кропоткин предполагал издать рецензию на книги И. Тэна в журнале «Слово», редактором парижского отделения которого с 1880 г. стал Лавров. Но после событий 1 марта 1881 г. журнал был закрыт и рецензия так и не была напечатана. См. ЦГАЛИ, ф. 285, П.Л. Лавров, д. 14 (письма от 12 мая и 12 июня 1881 г.).
23. ЦГАОР СССР, ф. 1129, оп. 1, 1878, д. 982, л. 1 об.
24. ЦГАОР СССР, ф. 1129, оп. 1 (1876–1878), д. 968, л. 6. «Волнения, предшествовавшие революции». Автограф.
25. ЦГАОР СССР, ф. 1129, оп. 1 (1877–1879), д. 928. За то, что данная библиография была составлена до убийства Александра II, говорит следующая фраза из рукописи: «1774. Людовик XVI, ко[торый] царств[овал] до св[оего] п[адения] идет к Ал[ександру] II и м[ожет] б[ыть], так и кончится» (см. там же, л. 14).
26. С 1876 по 1886 г. (второе возвращение в Англию) Кропоткин не имел сколько-нибудь постоянного места жительства. Большую часть времени он занимался революционной пропагандой среди швейцарских и французских рабочих. В Париже княжеское происхождение и левая бакунинская фраза вызвали настороженность в рабочей среде, что заставило К. Маркса, по просьбе французских друзей, обратиться к редактору журнала «Вперед» В.Н. Смирнову за информацией о политическом лице «князя Кропоткина» (Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 34. С. 253). После событий 1 марта 1881 г. швейцарское правительство под давлением русской дипломатии отказывает ему в политическом убежище. Но и во Франции, где он, наконец, остановился, агенты русского политического сыска не давали ему покоя. В декабре 1882 г. Кропоткин был арестован французской полицией и осужден на пять лет тюрьмы. Освобожденный досрочно в 1886 г. по настоянию левых депутатов французского парламента, он был вскоре выслан из Франции. См. Чистякова М. Кропоткин и франко-русская дипломатия. М., 1933.
27. ЦГАОР СССР, ф. 1129, оп. 1 (1876—1878), д. 927.
28. Кропоткин П.А. Хлеб и воля. П., М., 1922, стр. 8.
29. Kropotkine P. La Grande Révolution. Paris, 1890.
30. Kropotkine P. La Grande Révolution. Paris, 1893. P. 4.
31. Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 37. С. 126.
32. Kropotkine P. La Grande Révolution 1789–1793. Paris, 1909, p. 1.
33. Эту черту хорошо подметила В.А. Твардовская. См. Кропоткин П.А. Записки революционера. М., 1966. C. 30 (предисловие).
34. Aulard А. Op. cit. p. 46.
35. «Хлебовольцы» представляли анархическую группу, придерживавшуюся кропоткинского направления в русском анархизме. С 1903 г. начали издавать свой периодический орган — газету «Хлеб и воля», а с 1906 г. — листки «Хлеб и воля».
36. ЦГАОР СССР, ф. 1129, оп. 1 (1902–1904), д. 767, л. 1. «La Révolution».
37. Там же, д. 10, лл. 11, 12. «Etude de la Révolution».
38. ЦГАОР СССР, ф. 1129, оп. 3, д. 542, Брайтон, 16 декабря 1909 г. Черновой автограф. Отсутствие оригинала в фонде ГЛМ и ответа не него заставляет думать, что оно так и не было получено Горьким. Кропоткин, справедливо опасаясь, что его корреспонденция была перехвачена, посылает уже из Рапалло следующее письмо писателю с просьбой уведомить его о получении первого. См. письмо П.А. Кропоткина к А.М. Горькому. Рапалло, 28 декабря 1909 г.
39. Опасения товарищества «Знание» вполне подтвердились. Так, 24 января 1911 г. петербургская судебная палата утвердила арест, наложенный цензурным комитетом на IV том Кропоткина, а 22 мая окружной суд выносит решение о «сыске» Горького, обвиняемого по статье 129 уголовного уложения по поводу издания книги П.А. Кропоткина «В русских и французских тюрьмах». См. Летопись жизни и творчества А.М. Горького. М., 1958. Вып. 1. С. 195.
40. Само имя Кропоткина, всемирно известного ученого-бунтаря, вызывало у царской бюрократии, не забывшей измену князя российскому трону и своему классу, чувство страха и мести. Кропоткин был один из немногих, на кого не распространилась .амнистия политическим заключенным, последовавшая после первой русской революции.
41. Вот несколько примеров, подтверждающих вышесказанное. В сноске на стр. 261 изд. 1914 г. читаем: «…замечание Олара относительно запрещения законом 14 октября 1790 г. жителям общин собираться для обсуждения дел чаще, чем раз в год для выборов, вполне справедливо». В гранках первого французского издания на стр. 28 следует продолжение, не вошедшее в издание 1909 г., а также и в последующие русские издания 1914, 1919 гг.: «Именно этого хочет в данный момент буржуазия, требуя отмены мира, и многие социалисты, которые слишком грешат метафизикой, даже этого не замечают». См. ЦГАОР СССР, ф. 1129, оп. 1, д. 931, л. 28; изд. 1914 г., стр. 254: «Как история повторяется, — восклицает Кропоткин. — Русская буржуазия, дрожащая перед жакерией, выдвигает идею вооружения своей национальной гвардии». Текст зачеркнут. См. ЦГАОР СССР, ф.1129,оп.1, д.931, л.31; изд. 1914 г., стр. 266: «Поразительная вещь. Революция только начинается в России, а вожди социал-демократии уже грешат против анархистов, собираясь помешать развитию революции, гильотинируя „факторы беспорядка“. Бриссотинцы никогда не умирают». И эта историческая параллель не вошла в книгу. См. ЦГАОР СССР, ф. 1129, оп. 1, ед. хр. 931, л. 33. Просматривая перевод первого русского издания, Кропоткин вычеркивает те параллели с русской действительностью, которые прокрались в издание 1909 г. См. изд. 1909 г., стр. 612: «Il est intéressant à noter qu’en Russie les ennemis de la Commune rurale sont aujourd’hui partisans du canton (vsesoslovnaja volost) qu’ils l’opposent aux communes, dont ils convoitent les terres». В изданиях 1914 и 1919 гг. эта фраза отсутствует.
42. Кропоткин П.А. Великая Французская революция 1789–1793. Лондон, 1914; То же. М., 1919; изд. П., 1922, перепечатано без всяких изменений с изд. 1919 г.
43. Единственным исключением является поправка, которую мы находим на стр. 281 наборного экземпляра изд. 1919 г. Фраза «Вот во что обращалась революция по мере того, как буржуазия и ее вожаки одерживали верх» зачеркнута. Ее новая редакция гласит: «Вот во что обращалась революция по мере того, как реакция одерживала верх». Вероятнее всего, эта поправка имела политическую подоплеку, а не исправление стилистической небрежности. Правка наборного экземпляра приходится на осень 1917 г., и Кропоткину не захотелось лишний раз обижать тех, с кем он в силу известных нам обстоятельств находился в одном строю. См. РО ГБЛ, ф. 410, кар. 2, д. 9.
44. Петров Е.Н. Борьба за уничтожение общинного землевладения во Франции во время революции (1789–1793) // Известия экономического факультета Ленингр. политехнич. ин-та. Л., 1928. Вып. 1. С. 152; Он же. Социальная роль общинного землевладения во Франции перед революцией // Исторический сборник АН СССР. М.; Л., 1936. № 5. С. 168, 169; Куниский С.Д., Позняков В.Н. Общинные земли в эпоху Великой французской революции. М., 1927, С. 116, 117, 168.
45. Кроме Ж. Лефевра, в 20–30-х годах проблема аграрных волнений во французской деревне привлекла внимание таких историков, как М. Доманже, А. Ришар, П. Карон, Э. Соро, А. Сэ и др. (последний прямо называет Кропоткина своим предшественником). Среди советских историков эти вопросы плодотворно разрабатывали С.М. Данини, H.М. Лукин, не опубликовавший, к сожалению, своего труда «Крестьянская и продовольственная политика революционного правительства»; значительный вклад в теоретическое осмысление роли народных масс в революции внес Б.Ф. Поршнев в своей книге «Феодализм и народные массы». М., 1964. Но больше всех из советских историков сделал А.В. Адо, опубликовавший в последние годы ряд научных статей, специально посвященных изучению крестьянских восстаний революционной эпохи. См. Адо А.В. Крестьянские восстания в начале французской революции в 1789 г. // Из истории общественных движений и международных отношений: Сб. статей. М., 1957; Он же. Проблема крестьянских движений во Франции перед Великой буржуазной революцией XVIII в. // Вестник МГУ. 1963. № 3; Он же. Революционный подъем во французской деревне весной 1792 г. // Европа в новое и новейшее время. М., 1966; Он же. Крестьянские движения и политическая история Великой Французской революции // Новая и новейшая история. 1967. № 2.
46. G. В[оurgin]. Les livres nouveaux // Libertaire. 1909. Décembre.