СПб.: Издание картографического заведения А. Ильина, 1886.
(3,) 751, XIII с.
Глава I. — Общий взгляд
I. Общий вид страны
II. Западный Гималай. Нагорные долины «Пятиречья». Кашмир, Восточный Дардистан, Газара, Чамба, Кангра, государства в верховьях Сетледжа
III. Центральный Гималай. Покатость Джамны и Ганга, Симла, Гарваль, Кумаон, Непал
IV. Восточный Гималай. Верхние долины притоков Брамапутры, Сикким и Бутан
VII. Горы Аравали, Виндиа, южные притоки Ганга; Раджпутана, государства Мальвы, Гвалиор, Бундельханд и Бхагельханд
IX. Горы Ассама и бассейн Брамапутры
X. Бассейны рек Субанареха, Байтарани, Брамани и Мага-Надди; Орисса, Чатисгар, туземные государства области Чота-Нагпор
XI. Гондвана или центральная провинция, верхние бассейны рек Соны, Нарбады, Тапти и Годавери
XII. Западная покатость плоскогорий и Гатских гор, Барода, Кандеш, Конкан
XIII. Бассейны рек Годавери и Кистна, Декан
XIV. Южная Индия. Мадрас, Майсур, Кург, Кошин, Траванкор
XV. Цейлон
XVI. Острова Лакедивские, Мальдивские, архипелаг Чагос
XVII. Материальная и нравственная статистика Индии
XVIII. Правительство и администрация Индии
Глава III. — Индо-Китай
I.
II. Джиттагонг, Арракан
III. Острова Андаманские и Никобарские
IV. Бассейны Иравадди и Салуэна. Манипур, земли шанов и какиенов, Пегу, Мартабан
V. Бассейн Менама. Западный Сиам, земли шанов и лаосов
VI. Восточный Индо-Китай, бассейны Меконга и Сонг-Коя, восточный Сиам, Тонкин, южный Аннам, Камбоджа, французская Кохинхина
VII. Полуостров Малакка. Английские владения, полуостровной Сиам, Перак, Наханг, Селангор, Негри-Сембилан, Джохор
Административные деления Индии и Индо-Китая
Более половины предпринятого издания вышло в свет. Оканчивая этот восьмой том, я вижу ясно перед собою, чтó мне остается еще сделать, и могу с доверием продолжать мой труд. Как не припомнить в эту минуту с глубокою благодарностью имена тех, кто помогал мне присылкой заметок, классификацией источников и документов, аннотацией рукописи или корректурных листов? В особенности вменяю себе в приятную обязанность благодарить за их любезное сотрудничество гг. Льва Мечникова, моего брата Эли Реклю, Гюстава Лефрансе, Роода-фан-Эйзинга, Эрнеста Дежардена, Шарля Шиффера, Дютрейль-де-Рена, Польгера, путешественника Жоржа Бертрана, гг. Скинна из Калькутты, Андерсона из Коломбо, Роберта Гордона из Рангона. Гг. Перрон и Сломчинский продолжали оказывать мне свое содействие, составляя со своею обычною тщательностью карты, входящие в этот том. Прошу также гг. Тэйлора, Вюилье, Шрадера. Сируи, Ронжа, Терона, Прянишникова, Фрителя, которые своими рисунками так много способствовали благосклонному приему, оказанному публикой Новой Всеобщей Географии, принять выражение моей личной признательности.
Лахор
Прекраснейшие памятники Лагора относятся, по времени сооружения, к эпохе Великих Монголов, и хотя многие из них были обнажены от украшавшего их убора из мрамора и эмальированнаго фаянса, хотя другие, частью разрушенные, повысили окружающую почву своими развалинами, но и то, что уцелело, поражает своею чудною красотою и изяществом. Открывающиеся взорам между группами стройных пальм, среди роскошных садов, где фонтаны брызжут жемчужной струей, дворцы и мечети, с их широкими преддвериями или перистилями, с их окнами, оканчивающимися наверху дугообразным просветом, с их висячими верандами, их угловыми павильонами с колонками, их минаретами, словно вырезанными из слоновой кости, их куполами из разноцветного мрамора, кажутся какими-то волшебными замками. В этих зданиях искусство Индии сочеталось с искусством Персии, подобно тому, как язык урду соединил в одно гармоническое целое санскритскую основу с персидскими узорами. В сравнении с великолепными монументами индусского города, памятники английского представляются очень невзрачными в архитектурном отношении, но между последними есть, по крайней мере, такие, которые утилизируются для целей просвещения и умственного подъема страны; таковы лагорские коллегии или лицеи, из которых один носит титул университета; таков музей, где находится драгоценнейшее из всех существующих на Полуострове собрание произведений искусства греко-бактрийских, буддийских, индусских. Благодаря духу инициативы, которым обладают в высокой степени его жители сейхи, Лагор сделался центром науки и литературы во всем северном Индостане.
Ахмедабад. — Портик Великой мечети
Ахмедабад, метрополия Гудзерата и самый многолюдный город западного побережья Индии после Бомбея, вступил, со времени утверждения английского господства, в период процветания; однако, прежде он был гораздо обширнее и могущественнее, чем в наши дни. Основанный или, вернее сказать, вновь отстроенный в начале пятнадцатого столетия, Ахмедабад имел, говорят, до 900 000 жителей; в ту эпоху в Европе не было ни одного города, равного ему по величине. Войны опустошили его, но он занимает такое счастливое географическое положение, среди богатой равнины, на большом историческом пути и при раздвоении делийской дороги, идущей через Раджпутану, что промышленная и торговая деятельность не могла не возродиться в этом месте с восстановлением мира в стране. В 1819 году некоторые из памятников Ахмедабада были разрушены землетрясением, но этот город, тем не менее, один из богатейших в Индии по многочисленности украшающих его замечательных зданий, храмов, дворцов, мавзолеев, триумфальных арок и пр. Это даже единственный город во всем свете по особенному стилю его архитектуры, происшедшей из смешения магометанского искусства с джайнским. В этой борьбе архитектурных влияний индусские зодчие одержали верх даже относительно постройки мечетей; общее расположение последних чисто индусское, колонны и корабли (среднее пространство храма) походят на соответственные части религиозных зданий джайнов, и нигде отверстия, окна и двери не обрамлены более тонкою резьбой из камня, тем не менее, однако, целое представляет некоторую полноту, обширность размеров, составляющую, как известно, отличительную черту магометанского гения; архитекторы не потерялись в бесконечных деталях и избавили свои храмы от символизма безобразных индусских богов с их сотнею рук и с их звериными головами. Большинство мечетей окружено деревьями и стоит на террасах с уступами; выходя из темных улиц, вдруг замечаешь сквозь пышную зелень изваянные порталы, минареты, куполы, обрисовывающиеся на голубом небе [1].
1. Hope and Fergusson, Architecture of Ahmedabad; L. Rousselet, L’Inde des Radjahs.
Башня Кутаб в окрестностях Дели
Магометане, столь многочисленные в северо-западной области Индустана, составляют меньшинство населения в бассейне Ганга, хотя они были некогда политическими господами на этой покатости Индии и хотя они часто пользовались своею властью, чтобы обращать в ислам своих подданных, отдавая приказы об обрезании их массами. В верхних пригангских равнинах мусульмане заключают лишь седьмую часть населения; в Ауде, стране индусской по преимуществу, они составляют только десятую часть общего числа жителей; немного более многочисленные в Бехаре, они почти совсем не встречаются в области Чота-Нагпор, где преобладают туземные элементы, жившие там еще до прихода арийцев; но в собственной Бенгалии они снова приобретают значительную численную важность. В этом отношении всенародная перепись 1872 года была своего рода неожиданным откровением. Английские правители с удивлением узнали, что в одной только Бенгальской провинции их мусульманские подданные превосходят числом подданных константинопольского султана в Европе и в Азии. Около трети жителей Бенгалии принадлежат к исламу. Правда, что магометане этой части Индии далеко не походят на мусульман Аравии; во многих округах они даже не знают самых простых формул своей религии, и, разделенные на касты, подобно индусам, совершая те же самые церемонии в святилищах, они отличаются от своих соседей единственно соблюдением обряда обрезания. Но в это последнее время большое движение религиозного пробуждения установило более крепкую связь между мусульманскими жителями Бенгалии. Странствующие проповедники, приходящие, по большей части, из северных провинций, отвлекли своих единоверцев от индусских капищ и преподали им существенные догматы и правила своей религии. Дух солидарности магометан Бенгалии с магометанами остальной Индии и других частей света усилился; они знают теперь, чего не ведали еще недавно, как велика важность их религиозной и политической роли между народами земного шара. и хотя разделенные тоже на касты, они, однако, представляют тело относительно объединенное, сплоченное, в сравнении с раздробленностью индусского общества, распадающегося на тысячу ничем не связанных между собою фракций. Притом же различие занятий может только поддерживать и даже увеличивать контраст между сектаторами отдельных религий. Так, в Бехаре и в Ауде мусульмане принадлежат, по большей части, к высшим классам общества; в Бенгалии они соединены преимущественно в общины земледельцев, тогда как служащие и ремесленники почти все индусы. Во многих округах даже существуют неоспоримые расовые различия. Так, в Рохильханде, на юг от Кумаона и Непала, рохильцы, или рогильцы, прежние властители края, суть чистые афганы, и большинство других магометан страны, саиды, шейхи, «монголы», патаны, тоже иноземного происхождения, по крайней мере, по своим представителям мужского пола, потомкам соратников султанов Махмуда, Бабера и Акбара.
Тадж-Махал в Агре
Агра, или Акбарабад, лежащий в 50 километрах на юго-восток от Муттры, на берегу одной извилины Джамны, не принадлежит к числу древних городов Индии: он существует не более трех столетий; но выбранный, как резиденция, султаном Бабером и сделавшийся, при султане Акбаре, столицей империи Великих Монголов, он привлек скоро толпу жителей, и несмотря на бедствия, постигшие его со времени периода блеска и процветания, он и до сих пор еще остается, после Дели, первым городом в верхнем бассейне Ганга. Кое-какие следы древнего города, предшествовавшего эпохе Бабера, видны еще на восточном берегу Джамны, и нынешняя городская ограда окружена обширными необитаемыми пространствами, где кучи развалин и отрывки стен свидетельствуют о прежней важности Агры. Нынешний город, наполовину меньший, чем во времена Акбара, но примыкающий на юге к военному городу «кантонементов», где расположено английское войско, сохранил, по крайней мере, бóльшую часть прекрасных зданий, которые дают ему право называться перлом Индустана. Крепость, расположенная на берегу реки, окружена высокими стенами (около 10 сажен в вышину) из красного песчаника, над которыми господствуют башни с украшениями из белого мрамора; в своей каменной ограде, имеющей в окружности 2400 метров, она заключает еще, кроме дворца, из которого англичане сделали казармы, многие здания, сохранившие первоначальную красоту стиля, блеск мраморов, изящество арабесок и других орнаментов. Против входа в крепость стоит, на высокой террасе, величественная Джамма-Масджит, или «Главная Мечеть», состоящая из трех корпусов, тогда как внутри крепостной ограды другой храм, «Жемчужная Мечеть», завершает собою рад дворцов; этот храм, построенный целиком из белого мрамора, отличающийся в одно и то же время величавою простотой пропорций и законченностью форм, совершенством отделки до мельчайших деталей, представляет, по размерам, здание средней величины, но он тем не менее есть один из самых величественных памятников религиозного зодчества Индии по торжественной гармонии и по недосягаемой высоте его сводов. В ближайших окрестностях Агры некоторые императорские могилы тоже принадлежат к числу грандиозных памятников Индии: на севере, близь Секундры, гробница Акбара, окруженная минаретами, киосками, широкими аллеями высоких деревьев, сама по себе составляет обширный дворец, построенный из красного песчаника, как почти все здания этой эпохи, и великолепно украшенный мраморными изваяниями, отличающимися удивительною нежностию линий и тонкостью работы; но главное чудо бывшей столицы «Великих Монголов», один из перлов искусства во всем свете, — это дивный храм Тадж-Магал, красующийся на берегу Джамны, к юго-востоку от города, мавзолей, который Шах-Джахан воздвиг на могиле своей супруги Арджаман-Бену, более известной под именем Мумтаз, или «Чествуемая». Как при слове Парфенон нашему воображению тотчас же представляется идеальный тип древнегреческого храма, с его перистилем, с его фризами, метопами и богами, изваянными на фронтоне, так точно имя Тадж-Магала вызывает в нашем уме идею совершеннейшего памятника персидского искусства, с его высокими стрельчатыми порталами, обрамленными прямоугольником из арабесок, с его колоссальным узорчатым куполом, его стройными, изящными минаретами с галереями и колоколенками. Весь построенный из розового песчаника и белого мрамора, Тадж-Магал блистает тем поразительнее, что цвета его составляют яркий контраст с темно-зеленою листвой окружающих кипарисов: он кажется лучезарным, сияющим каким-то сверхъестественным блеском. С гармонией линий этот чудный храм соединяет богатство отделки; поверхность его вышита прелестными узорами из инкрустированных мраморов, кордонов и провивок из драгоценных камней; впрочем, бóльшая часть этих ценных предметов исчезла, так же, как и резные серебряные двери, похищенные маратскими завоевателями.
Чуждые элементы, афганцы и рогиллы, персиане и турки, довольно сильно представлены между магометанами в северо-западных провинциях, но в других частях Индии ислам почти не имеет других последователей, кроме индусов низших каст: та же самая народная революция, которая некогда обратила индийское население в буддизм, возобновилась, но в гораздо меньших размерах, для магометанства; уничтожение каст естественно должно было привлечь на сторону учения Магомета всех, кто хотел освободиться из-под железного закона, насильно навязанного браманами. Но между этими миллионами последователей ислама большинство — мусульмане только по имени. Почти во всех деревнях Бенгальского президентства жители обеих религий принимают участие в одних и тех же религиозных церемониях, и единственное различие заключается в формулах молитв, произносимых священнослужителями подлежащих культов. Точно так же на территории Пондишери различные вероисповедания сблизились между собою. Мусульмане переняли от индусов и христиан обычай религиозных процессий, который первоначально был им незнаком [1]. Торжественность и пышность этих процессий совершенно одинаковы во всех трех религиях, и члены трех вероисповеданий считают долгом соблюдать свои праздники сообща и присутствовать с равным благоговением на своих взаимных торжествах; те же самые хоругви и знамена служат попеременно на праздниках индусов, мусульман и католиков [2]. При входе или выходе из порта, судохозяева, индусы, магометане и христиане, все одинаково приветствуют святыню или мавзолей, господствующие над городом. Подражая индусам, католики прибавили к своим обрядностям представление нескончаемых духовных драм, очевидно скопированных с шиитских тазиех и с браманических мистерий [3]. Однако можно сказать, что взятые в массе, мусульмане все более и более обособляются от индусов, принадлежащих к религиям, происшедшим из Вед. Противоположность культов имеет следствием различие пищи, привычек, профессий, нравов и обычаев; так, почти все матросы или ласкары — магометане, каково бы ни было их происхождение, арабское, афганское или индийское. В городах, где две религии в силе, очень часто вспыхивают ссоры и кровавые драки; мечети или пагоды опустошаются; индусы и «убийцы коров», как обыкновенно называют мусульман, режут друг друга на улицах во имя Аллаха или Вишну. Британское правительство часто принуждено бывает вмешиваться в эти схватки и разнимать воюющих; но ему небезызвестно, что в случае, если когда-нибудь его могуществу будет грозить опасность, то оно может натравить одних на других и сохранить свое владычество, поддерживая раздор между своими подданными.
1. Garcin de Tassy. Mémoires sur les Particularités de la religion musulmane dans l’Indie.
2. Julien Vinson. Les Castes du sud de l’Indie. Revue Orientale, 2-e série, № 4.
3. De Gobineau. Les Religions et les Philosophies dans l’Asie centrale.