Кропоткин П.А.
Последние исследования в Тибете // Известия Имп. Русского географич. о-ва. — 1869. — Т. 5, № 1. — Отд. 2. — С. 5–16.
Торговые пути между Индиею и Китаем // Там же. — С. 16–19.
1. Путешествия и съёмки двух пундитов в 1865–66 гг. [1] Как бы удачно ни переодевался европеец для путешествия по Центральной Азии, как бы хорошо ни знал он язык страны, однако почти всегда рискует быть узнанным, и таким образом подвергается немалым опасностям. Ввиду этого, заведующие Ост-Индскою съёмкою полк. Уокэр и кап. Монгомери решились воспользоваться, для исследований за границами Ост-Индских владений тою сравнительною свободою, с которою путешествуют в некоторых частях Тибета ост-индские уроженцы, британские подданные. Первое удачное путешествие в 1863 году Мунши Мухаммет-и-Хамида из Кашмира в Яркенд [2], давши нам определение широты и высоты этого последнего, вместе с маршрутною съёмкою до этого города, возбудило повторить попытку и распространить исследования на Тибет. Выбравши двух молодых братьев из учёных браминов (пундитов), их пригласили в Дера-дун (Dehra-doon) — главную квартиру съёмки, где Уокэр и Монгомери обучили их употреблению секстана, компаса и термобарометра, подготовили к путешествию и поручили пробраться в Тибет, для исследования большой дороги, соединяющей гор. Гарток (Gartokh) с Лхасою. Эта дорога, соединяющая два больших города Тибета, кроме промышленного интереса, имела ещё тот, что, пролегая на 1200 вер. по тибетскому плоскогорию у сев. подножия Гималаев, она идёт вместе с тем на значительное расстояние вдоль большой реки Тибета, которую следовало считать за Брамапутру. До настоящего времени эта дорога не была посещена европейцами, и только кап. Тёрнер пересёк ее в 1783 г. почти под 89° в.д. [3]
После неудачных попыток проникнуть в Тибет к Гартоку, из пров. Кумаон (Kumaon, Kamaan), оба брата-пундита отправились в Непал, делая по пути съёмки и определения широт (в пределах Ост-индской съёмки), и в марте 1865 г. тронулись из Катманду, в надежде пробраться через границу у городка Кирон (Kirong), под 85°4′ в.д. Китайские власти не пропустили их, и только в июле одному из братьев удалось, при помощи одного купца, пробраться через границу, под предлогом торговли.
Попавши в Тибет, пундит с замечательною энергиею добивался своей цели; он пробыл в Тибете 18 месяцев, пристраиваясь то к одному, то к другому каравану, и постоянно под страхом быть узнанным, то голодая в Лхасе, то давая уроки индийского счисления для добывания пищи, то страдая от холода во время суровой тибетской зимы в холодных караван-сараях Лхасы, или во время длинных степных переходов, он всё-таки блистательно исполнил возложенное на него поручение. Пересекши Гималаи у Кирона, он, после небольших переездов к западу, в горной стране, вышел на возвышенное плоскогорие и, идя к северу, вышел к Брамапутре у мест. Тала-Лаброн (Tala-Labrong) под 84,5° в.д. на высоте 4450 м (14 600 а.ф.). У монастыря Тадума (84,1° в.д.) он пересек Брамапутру и вышел на большую дорогу, по которой шёл на восток до Лхасы. После 3½-месячного пребывания в Лхасе он тем же путём вернулся в Тадум, и отсюда, в з.-с.-з. направлении дошел почти до Гартока. Здесь он обогнул озёра Мансарооар (Mansarowar) и Лан (Lang) в верховьях Сётледжа, и под 80°2′ в.д. оставил Тибет, вступив в пров. Кумаон у Лам-Тачана. Вблизи границы он соединился со своим братом, который из Кумаона ходил отыскивать его в Гарток, и тем же путём вернулся назад.
Результаты этого путешествия значительно расширяют запас наших сведений по географии Средней Азии. Они состоят: 1) из прекрасной маршрутной съёмки около 1800 верст длины, сделанной компасом и на всём протяжении вымеренной шагами, 2) из 31 надёжных определений широты и 3) из 33 высот, определённых температурою кипения воды и из термометрических наблюдений во всё время путешествия. Описание замеченного на пути сделано весьма тщательно и доказывает в пундите некоторую наблюдательность.
Вместо того, чтобы шаг за шагом следить за ходом путешествия, мы дадим несколько более связный обзор сделанных пундитом наблюдений.
Гарток (31°44′14″ ш. и прибл. 80,4° в.д.) лежит на Инде, на высоте 4720 м (15 500 ф.); высокий хребет Кайлас (Kailas), который пересекается дорогою в ю.-ю.-в. направлении, отделяет бассейн Инда от верхнего бассейна Сётледжа (Setledsch) или Зончон-Хамбо, где начинается провинция Нари-Хорзум, достигающая до 4570 м (15 000 ф.) средней высоты. Дорога идет здесь в юго-восточном направлении, по высокому плоскогорию, вдоль больших озёр Лан (Lang-Tscho) или Ракюстэль (Rakustal), — откуда вытекает Сётледж, — Мансарооар или Чомапан (Tschomapang) и Гёнкжюд (Gunkjud), к югу от которых виднеются высокие горы, покрытые ледниками. Здесь в в.-ю.-в. направлении постепенно поднимается она на водораздельный хребет, достигающий в проходе Марьям-ля 4720 м (15 500 ф.) и отделяющий бассейн Сётледжа от бассейна Брамапутры [4]. Хотя пундит не посетил самых верховьев реки, но по конфигурации страны и указаниям туземцев можно утверждать, что Брамапутра берёт начало из снеговых гор к югу от оз. Гёнкжюда, прибл. под 30,5° с.ш. и 82° в.д. Хотя на первых 75 вер. дорога идёт верстах в 15 от реки, но тем не менее течение её очевидно по исполинской цепи, сопровождающей правый её берег, с которой спускаются могучие ледники. Эти ледники видны к югу от дороги почти вплоть до Тадума, между тем как на север от неё, по-видимому, нет высоких гор, по крайней мере в близком расстоянии от дороги; если же они и есть вдали, то скрыты более низкими холмами, окаймляющими долину Брамапутры. У местечка Тамджан (Tamdschan), 30°21′ с.ш. и 82°51′ в.д., в 85 вер. от верховьев Брамапутры, дорога впервые подходит к самой реке, которая имеет в этом месте характер горной реки; вода была (7 июня) на прибыли, и потому течение было весьма быстро, а воды мутны. Отсюда до Тадума река все время видна с дороги, и туземцы говорили, что это главное русло.
Окрестная страна медленно понижается от горного прохода Марьям-ля к востоку, и монастырь Тадум лежит на высоте 4330 м (14 200 ф.); равным образом понижаются и горы, видимые верстах в 100 к северу и к югу от Брамапутры. Вся эта местность, недоступная по своему положению и климату для хлебопашества, населена лишь немногими кочевниками, владеющими большими стадами овец, коз и яков; только на восток от Тадума население становится немного гуще, и по сторонам дороги чаще винвы группы юрт.
В 37 вер. ниже Тадума Брамапутра круто поворачивает к югу и делает крутую излучину, огибая, по-видимому, высокую гору; берега её в этом месте неудобопроходимы и течение быстро; дорога избегает этой излучины и идет прямо на восток, оставляя Брамапутру на три с лишком градуса долготы. Страна становится несколько возвышеннее и волнистее; вблизи излучины, возле самой дороги, а далее на восток в несколько большем расстоянии к северу, видны снеговые горы; население становится несколько реже, чем в окрестностях Тадума, и дорога пользуется долинами притоков Брамапутры. После высокого перевала она переходит в долину Рака-Занпо (Raka Sangpo), большого левого притока Брамапутры, который течёт на 250 вер. параллельно ей и впадает ниже города Джанлаче (Dschanglatsche), под 88° в.д. В долине Рака-Занпо, под 87,1° в.д. и 29°19′11″ с.ш., в деревне Ралун (Ralung), на высоте 4270 м (14 000 ф.), впервые встречается хлебопашество и первые ивовые деревья. В этом местечке мы имеем резкую границу между исключительным скотоводством на запад от него и возделыванием почвы на восток, вплоть до Лхасы; здесь же осёл заступает для перевозки тяжестей место яка, характеристичного для возвышенных степей запада. Если сопоставить это наблюдение пундита с другим, сделанным им же, — именно, что в Гималаях, на север от высокого горного прохода Гыяла, на той же высоте 4270 м (14 000 ф.) он распростился с хлебопашеством в дер. Санджомба (Sangdschomba), 84,6° в.д. и 28,8° с.ш., и с наблюдением Хюка, что возделывание почвы исчезает к северу от Лхасы в близком расстоянии от этого города, то мы получаем, что восточная часть долины Брамапутры представляет хлебопахотный оазис, ограниченный горизонталью 4270 м (14 000 ф.).
В 58 верстах на восток от Ралуна, при Джанлаче (Dschanglatsche) — первом большом городе, встречаемом на пути из Гартока, — дорога снова подступает к Брамапутре, в том месте, где река на 37 вер. круто изменяет свое восточное направление на северо-восточное. Местность становится открытее, почва — плодороднее и население — гуще. Брамапутра, после 37 вёрст северо-восточного течения, снова текущая на восток, бежит в одном глубоком и довольно прямом русле, и между Джанлаче и Дигарча, или Шигаце (Digartscha, Schigatze), становится возможным плавание в больших обтянутых кожею лодках; такое плавание, начиная с высоты 4115 м (13 500 ф.), как бы малы ни были употребляемые суда, есть вероятно единственный случай на земном шаре. Дигарча, — второй большой город на большой дороге (9000 жит.), лежит в нескольких верстах от Брамапутры, на высоте 3600 м (11 800 ф.); он не имеет промышленного значения, так как жители его занимаются почти исключительно хлебопашеством, зато хлебопашество идёт весьма успешно, и хлебá дают прекрасные урожаи. Возле города находится большой монастырь, Ташулумбо, с 3300 лам, — резиденция Далай-ламы.
Начиная от Дигарча, дорога снова уклоняется от Брамапутры, направляясь к юго-востоку, между тем как река сохраняет восточное направление. Начиная отсюда, плавание по Брамапутре снова прекращается, берега становятся неудобопроходимыми; дорога же поднимается всё выше и выше по открытой долине большого правого притока Брамапутры, Пенанан-чу (Penanang-tschu), до г. Гыянце (Gyanze-Tschong). Heсмотря на возвышенное положение этого города (3930 м = 12 900 ф.), хлебопашество идет в нем весьма успешно: ячмень, пшеница, горох, редька и масло весьма дешевы; но рис и табак привозятся из Бутана.
От Гыянце дорога поворачивает на восток, и быстро поднимаясь, углубляется в отроги цепи гор, которую пересекает по горному проходу Каро-ля (Kharo-la), откуда спускается к озеру Ямдок (Jamdok-tscho). Это озеро отличается, по-видимому, любопытною топографическою особенностью: пундит, шедший вдоль этого озера два дня, полагает, что оно имеет форму ромбоэдра, около 65–70 вёрст в окружности, бòльшая часть которого заполнена большим холмистым островом, на 600–900 м (2000–3000 ф.) возвышающимся над уровнем воды, так что озеро имеет вид канала от 3 до 5 верст шириною, обтекающего остров со всех сторон. Этот любопытный факт ещё требует, впрочем, подтверждения, так как пундит не видал юго-восточной его части. Туземцы говорили пундиту, что озеро не имеет истока, но он полагает это ошибочным, так как вода была в нём совершенно чистая [5]; горы острова покрыты прекрасною травою, благодаря дождям, которые бывают здесь довольно часто в июне и июле.
Высокие горы отделяют оз. Ямдок от Брамапутры, и в горном проходе Хамба-ля пундиту открылся обширный вид на страну; на юге, за озером, виднелись вдали высокие хребты, между тем как на восток горы были заметно ниже; к северу открывался вид на Брамапутру, и на том её берегу не было видно высоких гор.
С горного прохода Хамба-ля дорога спускается у дер. Хамба-барчи к Брамапутре, которая в этом месте течет совершенно спокойно одним руслом, так что здесь снова начинается плавание. При устье Кичу-занпо (Kitschu-Sangpo), в 15 верстах от Хамба-барчи, пундит оставил Брамапутру на высоте 4020 м (13 200 ф.) и, пройдя вверх по Кичу 50 вёрст, 10 января 1866 дошёл до Лхасы. Вокруг Лхасы уже не видно высоких гор, и пундит, несмотря на зимнюю пору, нигде не видал в окрестных горах снега.
Итак, мы видим, что Брамапутра протекает с запада на восток по высокой плоской возвышенности, постепенно понижающейся к востоку; несколько нагроможденных цепей, достигающих в перевалах до 5090 м (16 700 ф.) и иногда выходящих за предел весьма высоко лежащей, вследствие сухости климата, снеговой линии, прорезывают это плоскогорие; на высотах от 4300 до 4600 м (14 000–15 000 ф.) разбросано много, часто больших, озер [6]; выше 4900 м (16 000 ф.) неизвестно чтобы были озера, хотя одно из тех, про которые слышал пундит, лежит, может быть, и выше этого предела.
В Брамапутру вливается на исследованном протяжении несколько крупных притоков; несмотря на это, ширина ее весьма мало изменяется; так, пундит полагает ширину Брамапутры в Тадуме в 1½ раза более ширины Ганга у Гёрдуара (Hurdwar) и такую же ширину дает ей у Чучуля, при у. Кичу; между тем на этом протяжении в нее вливаются Шорта-занпо, Чарта-занпо (близь устья 250 шагов шир. в октябре), приток этого последнего Чака-чу (150 ш. в окт.), Пенанан-чу (150 ш. в окт.) и Кичу-занпо, или Лхаса (250 ш. в январе) [7]. На основании определений ширины Брамапутры и указаний об значительной глубине этой реки, Монгомери, по сравнению с Гангом, полагает возможным заключить, что при у. Кичу Брамапутра несёт в секунду приблизительно около 990 куб. м (35 000 куб. ф.) воды. А так как, под 28°10′ с.ш. и 95°10′ в.д., где Уилькокс наблюдал Брамапутру, она должна нести не более 1420 куб. м (50 000 куб. ф.) воды в секунду, то Монгомери заключает, что посещённая пундитом река есть главная ветвь Брамапутры.
Дорога, по которой прошел пундит, есть обыкновенная степная дорога, где в степи протоптано несколько тропинок и навалены груды камней (лапча по-тибетски) для указания пути. Подъёмы везде крайне пологи, и на них редко требовались искусственные сооружения: большею частию достаточно было сбросать с дороги камни; переправы через реки редко возможны в брод, и для переезда содержатся лодки; станции, расположенные в 30–100 вер. друг от друга, состоящие из кирпичных домиков с деревянными крышами, содержатся в исправности и снабжены мукою, чаем, маслом и т.д. и кормом для скота. На станциях всегда держится наготове от 10 до 15 лошадей для правительственных курьеров, но и частные люди всегда могут нанять лошадей у кочующих туземцев, располагающихся возле станций. Дорога, в настоящее время, имеет малое промышленное значение, так как ежегодно по ней проходят только два обязательных, больших торговых каравана; один посылаемый Кашмирским магараджею в Лхасу, а другой — Лхасским Далай-Ламою в Кашмир. Главное же назначение дороги — это пересылка курьеров, почему Лхасские чиновники весьма строго смотрят за тем, чтобы ее содержали в порядке.
В Лхасе пундит пробыл почти 3½ месяца, и его дневник содержит весьма любопытные сведения об этом городе, во многом согласные с описанием Хюка. Город (37 вер. в окр.) лежит на равнине, окружённой безлесными горами; в окрестностях его возделывается ячмень, пшеница, горох и горчица, — засеваемые в апреле и собираемые в сентябре, — редька, морковь, картофель, бобы, лук, чеснок и др.; хлеб и овощи очень дешевы. Из деревьев есть только два вида, разводимые в садах, а в диком состоянии растет только колючий кустарник, называемый Сиа по-тибетски.
Местные мануфактурные товары состоят из шерстяных тканей, войлоков и т.п.; в декабре съезжаются со всех сторон купцы; из Китая идут шёлковые ткани, ковры и фарфор, «из Джинина в Тартарии» (Синин?) — мишура, шёлковые ткани, драгоценные камни, ковры тонкой работы, сёдла, лошади и очень большая порода овец думба; из Дарчандо (вероятно, Ташиндо или Тай-дзянь-лу) — чай в большом количестве; «из Чандо (Дзяндо) в стране Хам» — большие количества мускуса, который через Непал идёт в Европу; из Бутана и Сикима — рис и табак; из Непала — сахар, коренья, кораллы, жемчуг и т.д.; из украшений особенно в ходу кораллы, жемчуг и драгоценные камни; овчинный мех — в большом употреблении. — «К северо-востоку от Лхасы, почти в месяце пути лежит страна Хам или Ныарон (Nyahrong)». Тысячи людей ежегодно приходят из неё под предлогом торговли и богомолия, но в сущности для того, чтобы грабить и воровать. Они на всех наводят ужас своими грабежами, и власти смотрят на них сквозь пальцы.
В окрестностях Лхасы есть серебряные руды, но их не разрабатывают из предрассудков; золото привозится в Лхасу, Гарток и Дигарча из Сарка или Ток (Thok), лежащего в 1½ мес. пути к северо-востоку от Лхасы.
Лхаса и её окрестности обилуют монастырями и ламами; в больших монастырях Сара и Галдан находится 5500 и 3000 лам; в Потола (Potolah), резиденции Далай-Ламы, их насчитывают 7700. Пундит, хотя и брамин, не без страха посетил всевидящего Далай-Ламу, но Далай-Лама оказался русым мальчиком лет 13-ти, который ограничился самыми скромными вопросами об здоровьи. Таким же русым мальчиком или женоподобным юношей описывают его Муркрофт по его изображениям в Гартокском монастыре, Хюк и Тёрнер, видевшие его лично. Вообще Далай-Ламы меняются очень часто, не достигая зрелых лет; вероятно, замечает Монгомери, продолжительность их существования обратно пропорциональна их оппозиции управителю, — Райя-Гыяльбо. Вообще, замечает пундит, хотя Гуру-Лама считается главою Тибета, но он не вмешивается в дела, которыми заправляет Райя-Гыяльбо; высокое же значение Гуру-Ламы считают полезным как оплот против Китая. Об избрании Гуру-Ламы пундит слышал от магометан, что он выбирается по жребию из всех детей, родившихся в окрестностях города в течение 30 дней по смерти прежнего Гуру-Ламы, а затем, когда рёбенок начнёт понимать окружающее, то к нему являются четыре главных управителя, подносят несколько предметов и спрашивают, какие из них принадлежали умершему Гуру-Ламе; если ребенок выберет именно такие, то признают, что он есть действительное воплощение души Гуру-Ламы и везут в Потола, где сажают на трон. В народе распространено убеждение, что душа Гуру-Ламы переселяется только 13 раз; нынешний Гуру-Лама представляет собою 13-е воплощение; если это так, замечает Монгомери, то мы скоро должны ждать изменений в управлении Лхасы.
В заключение мы скажем несколько слов об определениях широт и съёмке. Широты определялись 6-дюймовым секстаном при помощи искусственного ртутного горизонта; хотя перевозка секстана и ртути, а тем более самые определения, представляли большие трудности, однако пундит сделал 31 определение; крышки к искусственному горизонту он не брал с собою, а наливал ртуть в деревянную чашку с высокими краями; для отсчитывания делений он имел потайной фонарик, который пришлось, впрочем, продать, когда его заметили; в таких случаях ему иногда приходилось, осторожно отложивши секстан в сторону, делать отсчёт на другой день. Монгомери находит пундита весьма искусным наблюдателем, и, сопоставляя определения, сделанные по различным звездам, приходит к убеждению, что можно без преувеличения признать средние точными до одной минуты.
Гораздо труднее определить достоинство съёмки, весьма мало контролируемой определениями широт, так как значительная часть съёмки лежит в одной широте. Весьма важным пособием является, однако, путешествие Тёрнера, который пересек съёмку пундита при г. Дигарча и шёл с ним по одной дороге до г. Гыянце, и его определения дают возможность помешать накоплению ошибок, зависящих от ошибочности единицы меры. С другой стороны, есть возможность в нескольких местах получить из астрономических наблюдений определение величины шага. Так, широты Катманду и Тадума, разнящиеся на 115′, при 75′ разности в долготах, дают возможность определить величину шага (2,61 ф.); далее, широта Шигаце определена пундитом из 13 высот солнца и многих звёзд; исправленное по ней определение положения Гыянце Тёрнером дало второе определение величины шага (2,75 ф.); наконец, разность долгот между Кумаоном и Катманду дала третью величину шага (2,53 ф); все эти величины вполне согласны с различными характерами местности. Принимая за расстояние от Гыянце до Лхасы такой же шаг (2,74 ф.), как между Тадумом и Гыянце (местности в обоих случаях сходны) долгота Лхасы получается равною 90°59′43″ от Гринвича. Широта, с точностью до 0′5, равна 29°39′17″ [8].
Наконец, не лишены интереса некоторые климатические заметки. Низшая температура, замеченная в течение ноября в Шигаце, была –3,8° (–3,1° P.), морозы бывали каждую ночь; высшая температура днем едва доходила до +10° (8° P.). В течение февраля в Лхасе морозы тоже бывали каждую ночь, и низшая температура, замеченная в пустом караван-сарае, была –3,4° (–2,7° P.); днём термометр иногда поднимался до +7,2° (5,8° P.). Сухость климата поразительна; в Шигаце бывают дожди в июле и августе, но несмотря на сильные морозы, снега никогда не бывает более 30 см (1 ф.); с октября по июнь не было ни одного дождя, и только раз шёл снег. Во время 3½ месяцев пребывания в Лхасе снег шёл только 2 раза, дождей вовсе не было. Вообще снег считается большим горем.
2. Поездка кап. Беннета в г. Даба [9]. В виду этого замечательного путешествия пундита бледнеет небезынтересная сама по себе поездка кап. Беннета (Bennet) в г. Даба (Daba), — главный город той части Тибета, которая прилегает к английской провинции Гурвалу (Gurhwal) и которая представляет единственную часть Тибета, открытую для европейцев. В последний раз г. Даба был посещен европейцами в 1810 г., когда Муркрофт ездил переодетый в Гарток, лежащий в 150 вер. от Даба.
Вступив в Тибет через проход Чор Хоти Гаут (Chor Hoti Gaut) и выйдя на плоскогорие в верхнем течении Сётледжа, Беннет встретил бесплодную степь, местами на значительных протяжениях не представляющую ни одной травинки; вообще в степи паслись только дикие лошади (kuang), и кроты больших размеров (более 40 ф. весом) рыли свои норы. Дорога, пролегавшая по степи, состояла из нескольких рядом пробитых тропинок, возле которых, в расстоянии 1–1½ верст друг от друга, были наложены кучи камней.
Беннет беспрепятственно, в сопровождении провожатого, данного ему с границы, и с несколькими наемными Бутиями (Booteas), дошёл до г. Даба; руководствуясь советами Дёнлопа (Охота в Гималаях) он не обратил никакого внимания на выехавших ему навстречу в 1 миле от города всадников, предлагавших присесть и потолковать о чём-то, и остановился у ламской части города. Даба находится в 13–15 вер. от Сётледжа, в овраге до ¾ вер. шириною и около 30 м (100 ф.) глубины; маленький ручей протекает посредине оврага. Издали город казался очень внушительным по своим высоким башням, но при приближении оказалось, что эти башни обязаны своим происхождением естественным размывам воды. Почва, состоящая из рыхлого песка и гравия, была некогда размыта потоками воды, образовавшими башнеподобные квадратные возвышения, в которых народ вырыл себе пещеры и поселился в несколько этажей. Беннет не входил в город, но сквозь узкие ворота, образуемые двумя песчаными обрывами, он видел узкие и кривые улицы, и нижние части обрывов, в которых были вырыты пещеры, имели вид лавок. В городе нет ни одного кирпича или камня, говорит Беннет, — все жилища вырыты снизу; во внешних стенах вырезаны амбразуры вместо окон; деревянных построек нет, да и вообще во всей стране нет леса, кроме кустарника. — Бутии доходят только до этого города, меняя здесь свою муку или рис на соль и буру; обмен производится натурою; соль, привозимая извнутри страны, очень плоха и грязна, но на склонах Гималаев она во всеобщем употреблении.
Я никогда не видал, говорит Беннет, такой бесплодной почвы, — на ней ничего не может расти; морозы по ночам бывают круглый год, и постоянно дует холодный ветер. На этом плоскогории, достигающем 4880 м (16 000 ф.), вовсе не было видно снега; даже в горных проходах Хор Хоти, 5580 м (18 300 ф.) и Найти (Niti), 5120 м (16 800 ф.) он едва был виден; между тем как в горных проходах Падри (Padree), 3050 м (10 000 ф.) и Ротун (Rotung), 3960 м (13 000 ф.), между Куллу и Лагулом, Беннет встретил большие затруднения от снега.
Беннет хотел идти далее г. Даба, пересечь Сётледж и выйти на степь вёрст в 90 шириною, отделяющую эту реку от Инда; но ему сказали, что мост через Сётледж разрушен, и другой переправы нет, а потому Беннет вернулся назад, только более западным путем через проход Найти, пробыв в Тибете около месяца, и везя с собою коллекцию ископаемых. Из растений Беннет упоминает об папоротниках, найденных на большой высоте; так напр., вид Asplenium alternans он нашел на высоте 3350–3660 м (11 000–12 000 ф.).
1. Это путешествие до последнего времени сохранялось в тайне; первые известия об нём сообщены Королевскому Географическому Обществу капитаном Монтгомери в марте 1868 г. и напечатаны в Proceed. of the Roy. Geogr. Society, v. 12, № 3, p. 146; потом появились отдельные брошюры: Report on the Trans-Himalayan Explorations, in connection with the Great Trigon. Survey of India, during 1865–67. Draught up by capt. Mongomerie, 4°, 96 pp. Dehra Doon 1867, и Route Survey from Br. India into Great Tibet through the Lhassa Territories and along the upper course of the Brahmaputra R., made by Pundit… and compiled by capt. Mongomerie. Dehra Doon, 1867, с картою. Эта брошюра почти целиком переведена в Petermann’s Mittheilungen 1868, № 7 и 8, где к статье, кроме маршрута, приложена карточка для сравнения съёмок пундита с прежними картами.
2. Изв. Имп. Русс. Геогр. Общ., 1868. Т. IV, 260 стр.
3. Все долготы от Гринвича.
4. При подготовлении пундитов им предлагали обратить особое внимание на реку, берущую начало близь Мансарооара, но не называли её по имени; по возвращении пундит сообщил, что до прит. Чарта-занпо река зовется Тамджан-Хамба, отсюда до Джанлаче — Мачан-Занпо, от Джанлаче до Лхасы — Наричу-Занпо. Непальцы и Кашмирцы единогласно говорили, что это Брамапутра. В Лхасе все говорили, что, пройдя ещё несколько на восток, река стекает в Индустан.
5. Д-р Кэмпбелль слышал от весьма многих пилигримов, что остров заполняет лишь один угол озера, и что вода в нём солоновата.
6. На основании закруглённой формы гор в этих хребтах и большого распространения озер на таких высотах Монгомери высказывает предположение об ледниковых действиях на тибетском плоскогории.
7. Такое же явление представляет Инд, находящийся в таких же условиях, как Брамапутра: ширина Инда также не увеличивается по слиянии с Цанскаром, Драсом и Шейоком; по слиянии же с последним, по-видимому, уменьшается.
8. Если определить шаг по широтам Лхасы и точки при оз. Ямдок, то он получается равным 2,869, и долгота Лхасы оказывается 91°3′36″.
Конер (Zeitschr. d. Ges. für Erdkunde in Berlin, Bd. 3, Heft 5) замечает по этому поводу, что заслуга первого определения широты Лхасы и верхн. теч. Брамапутры принадлежит Кэмпбеллю, обнародовавшему в 1848 г. (Journ. of the Asiatic Soc. of Bengal, I 257, II 488) результаты расспросов y туземцев, которые дали Кроммелину возможность составить карту страны между Дарджалин и Лхасою (id., 1856, 215), где Лхаса лежит лишь 10′ севернее, чем по карте пундита.
9. Proceedings of the Roy. Geogr. Soc., Vol. 10, № 4, 165–169. Rough Notes of a Visit to Daba, in August 1865.
После восстания в 1854 г. магометан-суннитов в юго-западном Китае [2], провинция Юнь-нань, граничащая с одной стороны с Сы-чуанью, а с другой — с Бирманскою монархиею, стала независимою, под управлением магометанского правителя Солимана, живущего в г. Талифу. До восстания суннитов эта провинция вела обширную торговлю (более чем на 500 тыс. ф. ст.) с Бирманом, и в настоящее время усилия англичан в Азии направлены к тому, чтобы возобновить эту торговлю, и с одной стороны направить её вниз по Иравадди, не допуская французов направить её в Камбодж, а с другой стороны, связать Юнь-нань торговыми путями с британскою провинциею Ассамом, т.е. связать верховья Иравадди, доступные для пароходов до местечка Б’амо, с верхним течением Ди’ина (Dehing), большого левого притока Брамапутры, орошающего Ассам и впадающего в неё ниже Дебругара (Debrughar); Ди’ин с своей стороны тоже доступен для пароходов до Тирапа (Terap), который лежит лишь в 300 вер. от Китайской границы. Ввиду торгового интереса [э]тих путей, на прошлом съезде британской ассоциации был назначен комитет для изучения этого вопроса. Доклад комитета, представленный последнему съезду в Норвиче, настаивает на необходимости отыскания этих путей экспедициями, снаряжаемыми из Индии, от правительства; с другой стороны, частные лица сообщают расспросные сведения о путях, а некто г. Купер по собственной инициативе пытался проникнуть в Ассам с Ян-цзы-цзяна. Ниже мы приведём извлечения из его интересного письма, писаного уже с юго-западной китайской границы, а теперь рассмотрим главные возможные торговые пути между Индиею и Китаем, по статьям гг. Андрее и Гуденёфа.
Самый северный путь может соединить то место Брамапутры, где она вступает в Ассам, с верхним течением Ян-цзы-цзяна; но вследствие беспорядков в Китае и трудности везти товары на 300 верст сухим путем, чтобы перейти от Брамапутры к Ян-цзы-цзяну, эта дорога едва ли может иметь торговое значение.
Гораздо важнее старинный путь из Ассама через холмы Паткой в долину Гукун (Hookong) в Бирме и отсюда к Б’амо на верхнем Иравади. Здесь возможны две дороги, из которых северная должна идти по судоходному Ди’ину до у. Тирапа, в стране, обильной чайными плантациями, а потом в долину Гукуна, куда племя Синп’у постоянно гоняет свой скот на луга; человек без вьюка употребляет на переход 7 дней, а скот — 13 дней, и так как этот скот до крайности плох, то холмы Паткой не должны представлять затруднений. Из Гукуна в Китай можно добраться в двух направлениях: либо делая обход к югу, через Б’амо на Иравади, либо прямо на восток, поперек Иравади и через гряду холмов, отделяющих Бирманские владения от Китая, где проходы неизвестны, но тем не менее должны существовать, так как китайские чиновники приезжают прямо в Гукун, минуя Б’амо. Первая из этих двух дорог населена, и в заметке Гуденёфа перечислены все переходы от Тирапа до Б’амо, которых делают обыкновенно 11 до Гукуна и 11 до Б’амо; крутые подъёмы и спуски попадаются только в первой половине пути, во второй же дорога идет по совершенно ровной местности. Про южную дорогу, из Ассама до Б’амо, известно только, что она идет через Манипур и южную часть холмов Паткой. Во всяком случае по той или другой дороге можно из Калькутты до Иравади добраться в один месяц; ради этого в настоящее время составляются проекты продолжения восточной бенгальской железной дороги до Гоалундо, а Ассамскую железную дорогу предлагают вести через Читтагон до подножия Патконского водораздела.
Хотя Бирманское правительство не разрешает плавания по Иравадди, однако англичане надеются вскоре получить это разрешение, и потому многие берут за исходную точку не Калькутту, а г. Рангун, в английских владениях при устье Иравадди. Сообщение должно в таком случае производиться на пароходах до Б’амо, а оттуда — через холмы Хахы, занимаемые племенем Шань, — до г. Талифу, главного города Юнь-наньских магометан. Племя Шань ведет деятельную торговлю, а Хахыенцы, несмотря на одноплеменность с Нагасами, которые делают англичанам столько хлопот в Ассаме, по-видимому, не будут служить препятствием, так как их предводитель говорил несколько лет тому назад д-ру Уильямсу, что охотно устроит дорогу в своих владениях и обеспечит купцам всех наций безопасный проезд до Китая.
После обзора главных предполагаемых путей, которые в 1868 г. должны были быть исследованы партиями английских офицеров, мы перейдем к предприимчивому г. Куперу, который старается пробраться из Шанхая вверх по Ян-цзы-цзяну в Ассам. Последнее его письмо писано 26 апреля 1868 из г. Тай-цзян-лу на юго-западной границе Китая.
Из городка Лу-дин-чоу, расположенного на левом берегу речки Тай-тоу-хэ (Tai-tow-ho), которая впадает в р. Мин у г. Цзя-дин-фу и судоходна для мелких судов верст на 120 к западу от этого города, — Купер направился в северном направлении по ужасным обрывам, сопровождающим Тай-тоу-хо, в через два дня вступил в горную страну, которою шел 5 дней до ущелья Тай-цзян-лу. Это самое опасное место на пути из Чен-ту в Лхасу, так как покрытые снегом горы на 300–360 м (1000–1200 ф.) нависли над узкою горною речкою, и дорога вьётся по этим обрывам. Пограничный городок Тай-цзян-лу лежит в вершине этого ущелья. Отсюда до Каян-ха (Kyang-kha), где начинается собственно Тибет, простирается страна Мандзу, население которой по религии, одежде и языку совершенно сходно с Тибетцами. Пограничный город имеет важное торговое значение, так как купцы из Шень-си меняют здесь чай, стеклянные четки в табак на привозимые Мандзу оленьи рога, золото, мускус (от мускусных быков) и на меха рысей, лисиц, волков и леопардов.
Особенно интересны следующие замечания Купера: Чун-цин, торговый пункт 4-х провинций Сы-чуаня, Юнь-навя, Гуй-чжеу в Шень-си, получает иностранные товары из Хань-коу. Настоящий провоз по Ян-цзы-цзяну в джонках так дорог, что иностранные товары не переходят за горы Ян-линь, близь Чин-чи-чьена, которые представляют таким образом границу иностранной торговли в западном Китае; из Чун-цина иностранные товары расходятся по мелким речкам в Гуй-чжеу, в. Юнь-нань и ю. Шень-си. Теперешняя торговля Чун-цина с Гуй-чжеу и Юнь-нанем держится лишь временно, ибо с открытием дороги в Бирман она едва ли устоит против конкуренции бирманских купцов; тогда торговля Чун-цина с Хань-коу, вероятно, уменьшится на одну треть. Такая торговля с Бирманом существует даже теперь, несмотря на двойную пошлину, платимую Китаю и магометанам. Поэтому шанхайской торговле остается одно, —достигнуть открытия для торговли всего верхнего бассейна Ян-цзы-цзяна вплоть до Чун-цина; китайские власти из соперничества с магометанскими будут рады этому. Если Бирманский король поступит в британское подданство, то ничто не будет мешать торговле британских купцов из Бирмана. Плавание же пароходов по Ян-цзы-цзяну возможно до Чун-цина: при низком стоянии воды зимою, на быстринах было 7 ф. глубины.
Что до дороги между Сюдайа (Sudiya) и Лицзяном (Likiang), которую г. Купер считал удобною для торговли Калькутты с Китаем, то тибетский епископ г. Cheauvan разубедил его в этом, так как Лицзян есть ничтожное местечко у подножия снежных трудно проходимых гор; через речки Ляо-цзян и Ноу-цзян переправы очень трудны; страна необитаема, и если бы даже нашлась дорога, то бирманские товары всегда будут дешевле калькуттских. Индии предстоит торговля с Тибетом через Непал или, пожалуй, через Сюдайа в Батан, — хотя последний путь и очень труден: в Лхасе теперь уже до 3000 непальцев торгуют иностранными товарами, а в Батане реки обильны золотом.
29 апреля г. Купер намеревался выехать по дороге в Лхасу и оттуда пробраться в Катманду, но до сих пор об нем еще не получено известий.
За исключением холодных ночей и дурных ночлегов, г. Купер не встретил в пути затруднений. Он горячо благодарит католических миссионеров за оказанные ему услуги, особенно епископов Чунь-цинского в Тибетского, так как при помощи последнего он достиг западной границы Китая. На запад от Чунь-цина, замечает он, монета плохо ходит, — за две или за три иголки и несколько ниток или за кусок красного китайского сукна можно достать более чем за деньги. Мандзу очень уважают камень в роде бирюзы; за сотню таких камней величиною с боб г. Купер получал 2½ тэля.
1. К. Andree, Handelswege zw. Indien u. China, Globus, 1868, Bd. 13, 9 Lief., p. 266; Trade routes between India and China в London and China Telegraph, 7 sept. 1868; Goodenough, Routes between Upper Assam and Western China и Cooper, Expedition from the Yang-tze-Kiang to Tibet and India, в Proc. Roy. Geogr. Soc., Vol. XII, № 5, pp. 334–336.
2. Об нем упоминает Блекистон, так как оно помешало его дальнейшему путешествию по Ян-цзы-цзяну.