И.С. Поляков

Физико-географическое описание
юго-восточной части
Олонецкой губернии

Записки
Императорского Русского географического
общества
по общей географии

Том XVI, № 2
С.-Петербург, 1886
69 с.

Напечатано по распоряжению
Императорского Русского Географического Общества.

*Статья эта написана несколько лет тому назад, еще до путешествия И.С. Полякова на Сахалин. Прим. ред.

Прежде всего мне* желательно остановиться на топографии пройденной мною местности, с ее ледниковыми и новейшими образованиями, с тем чтоб сделать вероятные заключения об истории этой местности, о происшедших в ней физико-гео­гра­фичес­ких изменениях в недавно прошедший период времени и чтоб объяснить таким образом некоторые зоологические или зоо-географические факты. Некоторая попытка в этом напра­влении не будет первою, как по отношению к нашему Северу вообще, так и в частности для Олонецкой губернии. Делалось предположение о существовании непосредственной морской связи между морями Белым и Балтийским: последнее рассматривалось как бывший некогда залив первого. С нарушением связи между морями произошли наши большие северо-русские озера. Этим предположением объясняется общность некоторых животных, одинаково распространяющихся в настоящее время, как в водах Балтийского и Белаго морей, так и в водах лежащих между ними озер. Высказывалось также предположение о том, что весь Север был некогда погружен под морем, по которому носились плавающие льдины и отлагали продукты ледникового периода. Наряду с этими предположениями существует взгляд, не допускающий особенно широкого распространения морей на Севере в новейший период времени и объясняющий большинство явлений ледникового периода действием ледников, некогда заковывавших некоторые точки нашего Севера и Финляндии и сползавших отсюда по разным направлениям. Что по первым предположениям могло быть дном моря, по последнему взгляду — это материк, некогда несший на себе ледники, наподобие гренландских. Сознавая в частности недостаточность вполне веских и убедительных данных в пользу того или другого мнения по отношению к Олонецкой губернии, я, однако, должен склониться в большинстве случаев на сторону последнего взгляда, высказанного у нас впервые Ф.Б. Шмидтом и затем поддерживаемого П.А. Кропоткиным. Несомненных следов моря, — новейших морских осадков с раковинами мною пока не найдено. Что же касается до некоторой общности фауны между морями Белым и Балтийским, и лежащими между ними озерами, то мне кажется возможным искать объяснения этому факту не столько в морской связи между бассейнами, сколько в общих пресноводных источниках, которые могли бы посылать свои воды в моря Балтийское и Белое одновременно. Подобное явление мы замечаем до сих пор в Финляндии: многочисленная и сложная сеть здешних озер, соединенных друг с другом, дает одновременно два истока, один в Балтийское море, другой в Ладожское озеро. В таких же? вероятно? отношениях стояли друг к другу названные нами моря: возможность к этому облегчалась их некогда более высоким уровнем, уходившим над современным от 60 до 150 фут. Останавливаясь на этом предположении, пришлось бы допустить на юго-востоке Олонецкой губернии ту же громадную сеть озер, какая теперь в Финляндии — т.е. сделать то допущение, которое неизбежно вызывается рядом имеющихся фактов. Уже давно известно, что многие наши северные озера исчезли, существующие же уменьшаются в своих размерах, понижаясь в своем уровне; в том и другом случае образуются различные озерные осадки или торфяники, болота и моховища. Между водами, текущими в бассейн р. Онеги и в бассейн Онежского озера нет резкого водораздельного хребта; в тот и другой бассейн воды стекают скорее с плоскогория, которое и до сих пор усеяно озерами и здесь-то именно можно предполагать еще большую сеть озер, чем современная, но которая теперь разорвалась или исчезла. И если между двумя названными бассейнами до сих пор существуют общие источники, то при прежней высоте уровней и гораздо большей численности озер можно предполагать существование общих пресноводных источников между ними в гораздо больших размерах и в несравненно большем коли­честве. Во всем сказанном будет заключаться общая идея того запаса фактов, который у меня имеется в распоряжении; эта идея — познание озерного периода после ледникового в общих чертах будет та же, к которой пришел и которую высказал П.А. Кропоткин по отношению к ледниковым и после-ледниковым явлениям в Финляндии.

*Геогностическое путеш. в северн. губ. Европейской России, стр. 69.

На юго-восточном берегу Онежского озера мы находим достаточно доказательств в пользу высказанной нами мысли как в топографии местности, так частию и в отложениях. Здесь, начиная от современных вод озера по направлению в глубину страны, мы можем проследить три террасы. Первая терраса — это будет низменность, опоясывающая с юго-востока Онежское озеро; вторая полоса невысоких холмов, следующая за низменностью и красиво амфитеатром располагающаяся над водами озера и переходящая затем постепенно в местность высокую, несколько гористого характера, с которой открывается широкий вид на Онежское озеро, представляющееся с его окрестностями глубокой впадиной. Первая терраса заключает в себе современные образо­ва­ния Онежского озера: это низменность с сыпучими песками, с болотами, озерами и моховищами. Вторая по всей веро­ят­ности область, бывшая под водами Онежского озера в несколько более древний период; здесь толщи перемытых слоистых ледниковых осадков, лежащие на девонских песчаниках. Третий уступ составлен толщами каменно-угольных образований, — горным из­вестняком.

О береговом песчаном вале, входящем в состав современных образований и окаймляющем с юго-востока Онежское озеро, я уже говорил много раз; этот береговой вал вполне аналогичен по своему происхождению морским дюнам; вследствие этого и все прибрежье, лежащее в области современных образований, имеет характер морского прибрежья, до самых мельчайших подробностей в топографии; план нашей местности вышел бы совершенно таким же, какой мы имеем у Реклю в его «La terre», v. II. p. 250, где представлен план морского прибрежья из окрестностей Парентиса. В нашей местности, начиная от Вознесенья до озера Тудозера, мы с ясностью видим довольно высокий береговой вал, иногда одиночный, иногда сложный, видим систему параллельных друг другу, то прямых, то несколько дуговидных валов, раскинутых на протяжении версты или ½ версты от современных вод озера; случай параллелизма валов можно наблюдать, напр., между устьем р. Ошты и р. Мегрой. Обыкновенно между валами замечаются озерки или сырые болота и моховища. На стороне дюн, противоположной водам озера, мы встречаем низменность сырую, болотистую, часто заполненную озерами. Эта низменность, вместе с береговым валом, тянется от Вознесенья до Тудозера, на протяжении 80–90 верст, имея от 1 до 4–5 верст ширины; она заполнена во всех своих частях то большими озерами, каковы Мегорское, Игумновское, Панское и Великое, или же малыми, лежащими часто рядом с большими, как Котечное, Лужандозеро, Карнье и т.д. или другие озерки, лежащие около р. Ошты. Особенно изобилует такими озерами местность между Полтагой и Вытегорским устьем: здесь на пространстве верст 10 расположено около 17 озер, в число которых, вместе с Великим, входят Вигкозеро, озёра Щучье, два Окуньих и т. д. Видимо, что низменность до сих пор продолжает увеличиваться; так, от устья Ошты к Вознесенью вытягивается в Онежском озере длинная песчаная коса, которая, вероятно, и послужит мало-помалу к образованию дюн и к отделению части Онежскаго озера в самостоятельный залив, а потом к обособлению его в боковое озеро. Нужно думать, что таким же образом произошла вся низменность; первоначально, вероятно, вся она была занята озерами, которые постепенно исчезли, так как многия из оставшихся и до сих пор продолжают уменьшаться в своих размерах. Наиболее ясные признаки исчезания озер и зарастания их мохом я заметил в окрестностях Вытегорского устья. «В северных частях Великого озера даже и теперь видно, как сначала камыш (треста) поднимается целыми островами около берегов, а также и в значительном от них отдалении, разрастаясь всё более и более по различным направлениям, заметно, как за ним идет мох торфяник (Sphagnum) и как таким образом возникает торфяная почва или неплотная зыбкая кора, замещающая воды или разделяющая самое озеро на мелкие части, которые при постоянном настойчивом натиске мхов исчезают еще быстрее. На северном конце Великое озеро уже значительно отступило от берега Онежского озера и видно, что почва на значительном протяжении в 80–100 сажен, между Кендой (береговые пески) и современными берегами Великого озера произошла именно таким способом торфования. В этом можно убедиться еще потому, что вновь образующаяся торфяная почва, зарастающая потом осоками, клюквой, черникой и пр., остается плавучею, отделенною часто от дна слоем воды. Частию может быть силою ветра и волн, главным же образом силою льда эта почва по берегам озера спирается и образует складки по береговой линии. Между тем с продолжающимся сторфованием озера, с дальнейшим изменением его берегов, складки или торфяные валы остаются вдали от вод. Подобный же факт уменьшения или исчезания озер мне известен из местности, лежащей между Лужандозером и левым берегом р. Вытегры, при ее устье. Здесь на протяжении нескольких верст тянется болото, с чрезвычайно жидкой и вязкой торфяной почвой, с бесчисленными лужами, представляющими остатки озера, исчезающего на памяти жителей.

Вообще во всей низменности найдется очень мало точек со сколько-нибудь плотной почвой; зыбкие и топкие плавуны составляют ее главную характерную черту; в этом мне пришлось убедиться также и в окрестностях Ошты, где я пересекал низменность несколько раз. Уровень ее, может быть, только в малой степени возвышается над уровнем Онежского озера; реки, текущие в ее пределах, имеют самое ничтожное падение, течение их медленно, во многих случаях не заметно, так что они и имеют вид озер. Озера, находящиеся часто в сообщении посредством канав (копани), устраиваемых с рыболовческими целями, не обнаруживают постоянного течения; вода течет в канавах под влиянием ветров; также не постоянны и изменчивы течения из озер в реки или обратно. В большинстве случаев вода стекает из озер в Онежский канал, иногда же и здесь бывает обратное течение. В общей же сложности Онежский канал, проходящий в пределах низменности, имеет на нее осушающее влияние; со времени проведения канала общий уровень озер понизился, многие ручейки, бывшие до проведения канала и служившие местом деятельности для рыболовов, теперь иссякли. Однако же из озер, лежащих на низменности, существует постоянный ток в Онежское озеро; таково, напр., Лужандозеро, дающее в него Гуршницкий ручей, через посредство р. Вытегры. Этим я заключу пока очерк физико-географических явлений в области низменности, так как с этой же точки зрения, именно по отношению к доисторическому человеку, я очертил ее отчасти в статье «О следах каменного века на юго-востоке Олонецкой губернии».

Область холмов, или вторая терраса, с юго-востока окаймляет низменность, так как эта последняя следует берегом Онежского озера. Иногда холмы вдаются в низменность мысами, иногда низменность дает свои широкие ветви в область прибрежных холмов, которая не составляет, в сущности, террасы, а есть как бы скат пологий постепенный со внутренней, более возвышенной местности. Это длинный ряд холмов плоских и низких, сильно приплюснутых к земле на пределах с низменностью и постепенно возвышающихся по направлению в глубину страны. Особенно заметно, как эта холмистая покатость описывает красивую кругообразную кривую около вод Онежского озера на пути из Вознесенского посада к Оштинскому погосту; это истинный амфитеатр холмов, по которым лепятся деревеньки и села, с церквами, с кладбищами, приютившими на себе густые и высокие рощи ели, с ее темно-зеленою хвоею. Бурные потоки пробили себе в некоторых местах среди холмов глубокие русла, с довольно крутыми берегами, и несут свои воды часто с пеной по каменистому, усеянному валунами ложу, — такова Озерекша. Наряду с ними, среди тех же холмов струятся и реки то тихо и медленно, то с прыжками и говором через пороги и быстрины: таковы Ошта, с ее притоком Челексой, Мегра, частию Вытегра и Илекса. Эти речки, размывши холмы, отложили в своих руслах, особенно около низменности, толщи аллювиальных осадков. В некоторых местах этой области уцелели еще озерки — Палозеро, Оштинское и другие.

Пределы этой области холмов совпадают на юго-восточном прибрежье Онежского озера с границами распространения девонских осадков, которые в большинстве случаев сильно размыты и лежат в основании холмов, глубоко закутанные образованиями новыми. Только в редких случаях обнажаясь, выходят они на поверхность мощными пластами, — в этом отношении единственно известны высоты, составляющие Петропавловский мыс, и Андомская гора, лежащие у самого берега Онежского озера. Господствующие образования, наиболее доступные наблюдению в области холмов — это перемытый ледниковый нанос. В пяти верстах от Вознесенья на пути к Оште он лежит видимо на красном шокшинском песчанике, на выход которого указал еще г. Барбот-де-Марни*. Отсюда ледниковый нанос тянется сплошным покровом почти по всей дороге до Вытегры, а также и далее. По самой дороге от Вознесенья видно много разрезов, хотя и редко превосходящих мощностью 1 м. Нанос в них слоистый, иногда не совсем ясно; в нем переслаивается мелкий песок с мелкой галькой; как те, так и другие слои содержат весьма малое количество пыли, так что трудно не согласиться, что это нанос более или менее перемытый, почему он и является ясно и неясно слоистым. С таким же однообразием можно наблюдать его около самого Оштинскаго погоста, по р. Челексе и почтовой дороге. Здесь наносный покров отложился, вероятно, в зависимости от ранее существовавших возвышений. Представляя себе во внутренности существующих холмов некоторое неизвестное ядро, недоступное нашим наблюдениям, мы видим, как вокруг такого ядра располагается ледниковый нанос панчевидно: на скатах холмов он лежит наклонно от вершин их к основанию или к дну долин. Слои на скатах холмов отличаются друг от друга по количеству и величине валунов и гальки, по той или другой примеси глины, песку и пыли, — последняя всегда в малом количестве. На скате холма, лежащего на дороге, по правую сторону Челексы, заметны следующие слои: щебень с большим количеством больших и малых валунов, отчасти глинистый и с малым количеством пыли; под ним глинистый желтый песок, с тонкими прослойками щебня: есть случаи, когда под слоями щебня с валунами лежат слои чистого песка без валунов. Одним словом, здесь характер ледникового наноса тот же, какой мне приходилось в этом году наблюдать около Выборга; как тут, так и там нанос слоист и, следовательно, перемыт, хотя в окрестностях Финского залива наряду с перемытым встречается и чистый, типичный ледниковый щебень, чего здесь пока не найдено. Но р. Челекса, далее вверх по течению, дает еще факты в пользу возможной причины, по которой типичные ледниковые образования могли бы претерпеть значительную метаморфозу. На несколько верст выше на берегу Челексы стоит обрыв, достигающий значительной высоты. Верхняя часть обрыва состоит из неслоистой темно-бурой глины, легко колющейся по различным направлениям и содержащей валуны большой величины; она достигает около 2–3 м мощности. Под глиной располагается мощная масса песку, чистого без валунов, с сложной слоеватостью; слои нередко пересекаются, наклонившись друг к другу, падают под всевозможными углами; они по большей части тонки и многочисленны, вся масса их, выходящая на поверхность, достигает не менее 10 метров. Нельзя не видеть в этом разрезе чисто озерного отложения, материалом для которого мог бы послужить ледниковый нанос. Версты на 2 еще выше по р. Челексе находятся подобные же холмы, с еще более мощными толщами песков. Это ряд высоких холмов, подмытых речкою при их основании и поэтому обвалившихся; у местных жителей они известны под именем Девичьего городка. В одном из них я наблюдал следующий разрез: в основании красный, весьма рыхлый, в сыром виде марающий песчаник. На нем — слои или сплетения из красной и синей глины; эти пласты относятся, видимо, к девонской системе. На них располагаются слои песка, почти горизонтально, согласно друг с другом; иногда в них содержатся небольшие и в малом количестве валуны. Вся толща этого правильно слоистого песку заключает в себе не меньше 15–20 м (около 49–65 ф.). Часть подобных же песчаных слоев, иногда с небольшой примесью щебня, видна и на другом песчаном холме, на котором собственно и помещают местные жители в своих преданиях Девичий городок.

* Первая цифра приведена г. Иностранцевым по бывшей нивелировке, см. Геологич. обзор местности между Белым морем и Онежским озером, стр. 43. Вторая цифра показана у г. Гельмерсена Studien über die Wanderblöcke и пр. стр. 68.

* Там же, стр. 95.

Итак, если допустить, что раньше мы встречались, на несколько более низменных местах, с перемытым ледниковым наносом и чтоб объяснить себе причину отложения мощных толщ песку на высотах уже более значительных, то вместе с этим мы должны допустить в области очерченных нами холмов присутствие в прошлом значительно широкого водоема; если же так, то тогда этим водоемом не может быть иначе, как то же Онежское озеро, только с уровнем воды, уходящим не меньше, как на 65–70 фут. над современным. Указанные нами отложения составляют, вероятно, не более, как древний аллювий Онежского озера; во многих же местах, после его отделения, должны были остаться отдельные озерки, отчасти сохранившиеся еще и теперь, отчасти же оставившие свои отложения. К таким именно озерным осадкам новейшего периода нужно причислить, например, пласты, чрез которые прошел хотя и весьма неглубокий колодец, выкопанный в Оште, при строящемся сельском училище: это глина, с пропластками торфа, в котором хорошо сохранились еловые сучья и шишки, также листья березы и пр. Ниже этих слоев следует песок.

К югу от Ошты местность идет значительно повышаясь, и верстах в 15 от нее мы встречаемся с весьма значительными высотами над Онежским озером; здесь лежит селение Корданга, а еще несколько южнее его, версты на 3 или на 5 показываются выходы горного известняка, в которых и происходят ломки его и выжигание извести. Уже высота селения Корданги, полученная нами из барометрических наблюдений по С.-Петербургу и Ярославлю, оказалась больше 400 ф. (120 м) над уровнем моря; высота гор, лежащих к югу от селенья с выходами горного известняка, оказалась еще большей, так что я думаю возможным определить ее по крайней мере в 350 ф. (135 м). Здесь мы получаем, таким образом, третий уступ над Онежским озером, который собственно соответствует началу плоской возвышенности, совпадающей с площадью каменноугольных известняков и к которой мы еще возвратимся, встретив ее в других местах. Принимая же во внимание высоту Онежского озера над уровнем моря в 240–253 ф.*, — мы найдем, что окраины плоской возвышенности лежат над ним на 150–200 ф. (45–60 м) выше.

Спускаясь снова в область холмов, к предполагаемому древнему аллювию Онежского озера, можно проследить его и на дальнейшем пути по юго-восточному прибрежью; здесь он также является или в виде щебня, или в виде глин; как например около Вытегорского устья, где значительно господствует по холмам темно-синий глинистый ил, с валунами, также пески белые и желтые. Пески сильно развиты и по Тудозеру, особенно около Тудозерскаго погоста. Далее между рр. Илексой и Андомой тянется площадь, верст до 15 в ширину, состоящая из массы песку. В разрезе эта площадь представлена у Гельмерсена** и принимается им за оз. Принятие подобного мнения не противоречит общей идее о сухопутном происхождении ледникового наноса, хотя в частности отстраняет мысль о более высоком стоянии воды в Онежском озере. Высота площади едва ли уходит выше 60 ф. над его современным уровнем. Мне не удалось близко ознакомиться со строением этой местности и убедиться, действительно ли пески приняли, независимо от воды, от присутствия после-третичного моря, как полагает Гельмерсен, свою форму; пески располагаются по площади в форме вытянутых с СЗ на ЮВ озов. Можно сделать только одну оговорку, не могли ли пески принять свою форму в зависимости уже от существовавших в этом направлении высот; в основании их могут лежать отложения не песчаные. С другой стороны, отступление озера, равносильное в механическом смысле отступлению моря, не всегда совершается так, чтоб не оставить за собой меньших озер, которые бы потом расположили свои осадки под влиянием тех же уже имевшихся в этом месте возвышений? С своей стороны я должен указать еще на тот факт, что и восточное прибрежье Онежскаго озера, начиная от Андомы, сохраняет характер юго-восточного. Здесь мы можем наблюдать те же террасы. Новейшую, дюнную, в состав которой входит береговой песчаный вал, за ним болотистая низменность с озерами. На пути из Гакуксы, по р. Гакуксе к Муромскому монастырю, нам представляется совершенно та же картина, что и у Вытегорского устья или в нижнем течении Ошты. Только болотистая низменность здесь еще шире, река протекает по ней на протяжении верст 15, встречая на пути Муромское озеро. Самая область холмов здесь видимо ниже и как на юго-восточном прибрежье, можно и здесь найти древние следы Онежского озера в песчаных холмах и площадях. Особенно развиты песчаные отложения на пути от Гакуксы к Пудожу. Вниз по Водле, по левую ее сторону песчаные холмы торчат иногда отдельными шапками; белые пески развиты и вверх по долине этой реки. Разнится вообще восточное прибрежье Онежского озера от юго-восточного и тем, что каменно-угольные осадки отстоят от озера на более значительном расстоянии, поэтому около него нет значительных высот и, вероятно, оно еще дальше простиралось к востоку, чем к юго-востоку.

Чтоб выйти из заколдованного круга видимо древних следов Онежского озера, нам нужно отправиться по так называемому Архангельскому тракту, на юго-восток от г. Вытегры. Здесь на протяжении верст 8–10 от города нас будут сопровождать те же приплюснутые к земле низкие холмы, среди которых однообразно вьется р. Вытегра; дорога идет в широкой низменной долине, которая в глубине юго-востока окаймлена цепью довольно высоких холмов, располагающихся полукругом; еще дальше, когда долина остается позади, а высоты становятся поперек дороги, местность представляет как бы гористый характер. Холмы теснее сближаются друг с другом; уходя значительно в высоту, они принимают более резкие очертания, кончаясь нередко заостренными вершинами и обнаруживая по временам крутые, обрывистые скаты. Это то, что своеобразно цивилизованный вытегор в простоте души норовит назвать своей «Вытегорской Швейцарией» и что по справедливости нужно принять за окраину площади каменно-угольных осадков, размытых здесь водоемом, занимавшим, вероятно, в прошлом ниже лежащую впадину.

Наконец, и холмистая область остается за нами; верстах в 20 от г. Вытегры, около Девятинскаго погоста, мы поднимаемся на ту самую плоскую возвышенность, которая была уже замечена к югу от Ошты. В окрестностях селения Белый-Ручей однообразие рельефа становится уже поразительным. В 1871 году я имел возможность в пешеходной экскурсии осмотреть эту местность: на площади между Белым-Ручьем и верховьями р. Вытегры, по крайней мере на протяжении 20 верст, мы не встречали ни одной заметной, резко выдающейся высоты; площадь закутана толщами песков, в некоторых местах со слоями щебня; сопровождая р. Вытегру, она уходит затем в верховья р. Илексы. Это местность сухая, часто на протяжении десятков верст почти безводная; нужно очень знающего человека, чтоб найти в ней воды напиться. Только в некоторых местах сохранились на ней озерки, отдельные, замкнутые, без истоков, однако же не без рыбы, также болотца. Вся она сплошь представляется одним сосновым бором, которого однообразие изредка нарушается несколькими потоками, проложившими себе русла в Вытегру. Сама Вытегра течет в своих верховьях тихо и медленно; она промыла себе здесь довольно широкую долину и заполнила ее толщами аллю­ви­альных отложений. В окрестностях селений Выселок, Рубежа, Оськиной пустоши она расположена в холмистой местности. В окрестностях погоста Девятинского, перед выходом с площади каменно-угольных известняков, она пробила себе глубокую впадину, или ворота. С обеих сторон над ее водами известняки поднимаются в виде двух крутых стен, сопровождая таким образом на многие версты ее течение.

От селения Белый-Ручей дорога ведет нас далее по той же плоской возвышенности, поверхность которой волниста и закутана толщами желтых песков. Раскинутые здесь в некоторых местах озера, может быть, были причиной, обусловившей происхождение этих песков. Среди них лежит довольно большое озеро Маткозеро, по которому проходит Мариинский канал. Несколько таких озер расположено около следующей станции Бадожско-Конецкой, но уже меньшей величины, и как кажется, не среди песков, а в местности глинистой. На всем протяжении между двумя станциями не заметно повышения, или если оно и существует, то в ничтожной степени, — по направлению к станции Бадожско-Конецкой, высота которой, вычисленная по С.-Петербургу, вышла равной 400–450 ф. (120–135 м), то же, что было найдено нами для верхнего уровня горного известняка к югу от Ошты. До ст. Бурковой, лежащей на берегу Ковжскаго озера, вид поверхности остается в том же, неизменном, несколько волнистом виде. Здесь, среди глинистых осадков, с малым количеством валунов, выходящих на поверхность, пески встречаются довольно редко. Высота Бурковой, вычисленная по Ярославлю (высота барометра в соответствующие часы в первой была только на 1 мм выше, чем в последнем, при одинаковой температуре), оказалась стоящей около тех же 450 ф. (135 м).

От Бурковой до Чернослободской или Кузнецовой мы следуем по той же плоской возвышенности, во многих местах размытой ручьями и речками. Местность является как бы холмистою; она изрезана довольно глубокими долинами в различных направлениях. Ледниковый нанос лежит здесь сплошным покровом около всей дороги, по своему виду он представляет тот же характер, какой мы уже замечали в береговой полосе Онежского озера, около Оштинскаго погоста; — это щебень слоистый, состоящий из разрушившихся кристаллических горных пород: галька, песок, с небольшим количеством пыли. Среди его находятся часто огромной величины валуны, иногда до 2½ м. в наибольшем поперечнике; бока их часто отполированы и изборождены. Иногда под таким наносом я замечал гнезда тончайшей белой (известковистой?) глины. В долинах рек подобный нанос подвергся сильному размыванию; по Кеме, около почтовой станции, он является исключительно песчанистым, с валунами из кристаллических и известняковых пород. Здесь и лежит он непосредственно на горном известняке. Долина Кемы — глубокая впадина среди Ильской возвышенности. Высота ее над уровнем моря может быть определена около 90 м (300 ф.). С выходом из долины Кемы мы снова поднимаемся на некоторую высоту, встречая здесь обыкновенный ледниковый нанос, щебень и глины.

Прежде чем следовать далее в бассейн р. Онеги, нужно еще остановиться на пройденной нами местности и на окрестных с нею областях, с тем чтоб сделать некоторые заключения об их характере. Для этого пришлось бы взять в руководство имеющиеся у нас карты, если б на них возможно было положиться без длинной оговорки. В самом деле, перед нами крайне интересная местность, с которой берут начало реки, несущие свои воды в три совершенно различные точки, в моря Белое, Балтийское и Каспийское. Находя здесь, в окрестностях Ковжскаго озера и к северу от него, плоскую возвышенность, а не хребет гор, конечно, интересно знать, каким образом разграничены теперь потоки, берущие здесь свое начало и стремящиеся в совершенно противоположные концы России? Некоторые факты заставляют нас пред­полагать, что резкого разграничения между источниками трех бассейнов существовать не может, или по крайней мере его не было в весьма недавнем прошлом. Мы допускаем, что между водными источниками, прорезывающими плоскую возвышенность, должна быть естественная путаница. Эту то путаницу имеющияся у нас карты усиливают и затемняют, — чего собственно и следовало ожидать. Но к сожалению на картах мы встречаем путаницу и в тех случаях, где бы ее совершенно не должно быть. Карта Шуберта представляет конечно больше ошибок, чем недавно вышедшая карта главного штаба, под редакцией Стрельбицкого; но и последняя во многих случаях превосходит первую по промахам. На карте Шуберта не представлено озеро Лужандозеро при устье Вытегры, а Онежский канал начерчен проходящим через Великое озеро, чему нет никакого подобия в действительности. На карте главного штаба представлено озеро Лужандозеро, но левый берег Вытегры совершенно чист, тогда как здесь находится около 15 озер различной величины. Почтовая дорога от Вытегры на Андому и Пудож, проходящая через Тудозерский погост, как приблизительно показано на карте Шуберта, на карте главного штаба проведена верст на 5 левее, по месту, где она никогда не бывала. На карте главного штаба река Илекса показана как рукав Вытегры, отделившийся от нее в самых верховьях, или иначе Илекса и Вытегра берут начало из одного и того же ручейка. Речки Талица и Тагажма, обе впадающие в Вытегру, берут по той же карте начало из одного и того же озера Матерского. Невероятные данные одной карты, касающиеся одной местности, уравновешиваются не менее неверными показаниями другой, касающейся иных местностей. Водлозеро по карте Шуберта, кроме Водлы, дает в Онежское озеро другую реку — Вансков, чему нет ничего подобного в природе; между тем эта ошибка повторяется весьма часто и на всех других картах, мелких. Река Поча по этой карте впадает въ замкнутый озерный бассейн, без дальнейшего истока; между тем мы весьма благополучно приехали по этой довольно большой реке в Кенозеро. От реки Онеги недалеко от Каргополя показан отделившийся рукав, который проведен до реки Кены; он на пути дает иногда рукава обратно в р. Онегу. Имея в виду такие крупные ошибки, не говоря о мелочах, трудно не проникнуться некоторым скептицизмом к картам. Карта главного штаба иногда не представляет таких неточностей или исправляет их, хотя и на ней можно по временам видеть нечто совершенно обратное природе; многое и здесь пропускается; так например поток Хирвай, впадающий в р. Волошово, начерчен текущим от этой реки в какое-то небывалое озеро. Вот источники, на основании которых приходится делать заключения. Шуберт старался провести между водами бассейнов водораздельный хребет. Но едва ли к этому было какое либо основание; начерченный им кряж приблизительно совпадает с проведенной на «Геологической карте» академика Гельмерсена площадью нижнего горного известняка, которая может быть здесь, распространяясь узкой полосой, приподнята. Но эта площадь во всяком случае не служит водоразделом. Реки Вытегра и Андома берут начало на площади верхнего горного известняка и видимо пересекают нижние приподнятые пласты. Благодаря однако же тому, что Шуберт провел на своей карте водораздельный хребет между водами различных бассейнов, у него не оказалось никаких общих источников в них. На карте главного штаба — обратно. Река (Волжского бассейна) впадает в Белозеро, вместе с Ковжей; берет она начало из озера Кемозера, которое принимает в себя реку Сойду, вытекающую из озера того же имени, — тоже самое озеро, из которого Шуберт выводит один из притоков р. Андомы, впадающей в Онежское озеро. Таким образом две карты выводят две различные реки из одного и того же озера. На карте главного штаба хотя и указано на Сойдозеро, как на исток Сойды, принадлежащий к Волжскому бассейну, однако же оно не исключено и из Балтийского бассейна. От Сойды, на значительном расстоянии от ее истока, начерчена река Лундожма; отделяясь от Сойды, она впадает в Андому, естественно связывая таким образом реки двух совершенно различных бассейнов. На той же карте источником р. Андомы показано озеро, лежащее весьма близко к Сойдозеру; промежуток этих озер заполнен десятком других озерков мелких. Обе карты указывают на существование среди плоской возвышенности озер замкнутых, принимающих в себя реки, но не имеющих истоков; таковы напр. Тонкое озеро и Ладвозеро на карте Шуберта, около вершин Андомы. Такой же характер носят на карте главного штаба озера Наволоцкое и Ладкозеро, с впадающими в них реками Новицкой и Самбой; то же самое видно на озерах Тонком, Куржинском, также на озере Сарозере, немного на северо-запад от Кемозера.

По ряду ошибок, указанных мною выше, можно судить, в какой степени можно полагаться на карты, которыми мы располагаем; мы в данном случае с удовольствием от них отказались бы, если б имели что-нибудь лучшее. И нам приходится ограничиться толкованием сбивчивых показаний. Многие неточности в них можно объяснить как недосмотры, также отсутствием хороших оригинальных съемок. Но многие ошибки происходят вероятно потому, что мы сталкиваемся действительно с местностью, где воды различных бассейнов мало разграничены, так что даже трудно усомниться, что мы не имеем здесь явления, подобного американской Кассиквиари, если еще только не в большей степени. Факт существования замкнутых озер, с впадающими в них реками, показывает, что мы имеем дело с плоской возвышенностью, с местностью, которая была некогда занята, может быть даже весьма широко, большим озерным бассейном или рядом озер, соединявшихся между собою. Громадное количество болот, большая широта в их распространении около истоков указанных нами рек говорит также в пользу этого. Если же допустить все пространство, занятое теперь болотами в верховьях Андомы, Сойды и частию Тихманги с Ухтой, покрытым водой, то тогда самая тесная связь между тремя бассейнами Балтийским, Беломорским и Каспийским, связь пресноводная и в новейший период времени будет несомненною. Отсюда вероятно происходит общность в некоторых фаунистических элементах, имеющая место в области этих бассейнов.

Оставляя догадки о характере плоской возвышенности в тех ее точках, где нам быть не удалось, я возвращусь снова к местностям, где пролегал мой маршрут. Хотя от Кузнецовой, около погоста Чернослободскаго приходится подниматься снова на высоты, однако же вообще — плоская возвышенность начинает отсюда понижаться. На пути не встречаются глубокие долины рек или впадины; перед нами расстилается слегка холмистая равнина, на поверхности которой валуны торчат редко, меньше их и на пашнях. Станция Береговская лежит на высоте около 350 ф. (106 м). Равнинный характер местности еще резче выражается, начиная от станции Кречетовой, которая достигает около 330 ф. (100 м). Следующая за ней станция Чуриловская имеет вероятно около 300–320 ф. (91–97 м) высоты. Высота озера Лача по четырем наблюдениям, сделанным на его уровне в 4 различные дня, получилась в 217 ф. по Ярославлю и в 275 ф. (84 м) по С.-Петербургу. Окрестные высоты получались в различные дни, благодаря несогласию в ходе барометра этих пунктов с Ярославлем, частию с С.-Петербургом, от 180 (Ухта) до 340 (устье р. Ольги), с промежуточными величинами, напр. в 250 ф. (Больше-Кондратовская), хотя в действительности все эти точки не могут представлять такого различия в положении, и можно думать, что они лежат почти на одинаковой высоте с Лач-озером. Среднее из них будет равняться 250 ф., т.е. оно будет почти равно средней высоте Лач-озера, вычисленной по Ярославлю и С.-Петербургу, именно 246 ф. Отдавая однако же больше доверия высоте Лач-озера в 217 ф. вычисленной по Ярославлю, нужно думать, что действительная высота этого озера едва ли может быть выше 200 ф., так как вообще давление в годовой средней по направлению от севера к югу увеличивается, и в Ярославле, лежащем на 3° 4 или 5 южнее озера Лача, различие в годовой средней может доходить до 2,5–2,8 мм, что, вероятно, влечет за собой увеличение всех полученных нами высот на 27–30 м (100 ф.). Принимая это во внимание, нужно думать, что все предшествующие высоты значительно выше действительных, хотя отчасти я иногда уменьшал их.

Озеро Лача с его окрестностями во многих случаях отличается от северных или северо-западных озер Олонецкой губернии. Большинство больших озер, лежащих в северо-западной части губернии, заполняя обыкновенно долины между холмами и возвышенностями, представляет часто большую глубину или же, покрывая в той или другой степени холмы, образует мели и луды; холмы и возвышенности, выходя из-под воды, являются островами, часто обширными и многочисленными; вместе с тем озера дают ряды заливов и проливов разного вида и величины. Таково, напр., Выч озеро, на котором по выражению местных жителей столько же островов, сколько в году дней. Почти то же можно сказать о Водлозере, Сумозере Пудожского уезда, частию и о Кенозере, которое отличаясь весьма холмистым характером своих берегов, составлено как бы из отдельных заливов, с весьма большою глубиной, как об этом сказано будет выше. Между тем окрестности озера Лача имеют вид равнины, поднимающейся весьма полого на юг, к озеру Воже или Чарандскому, также на запад и частию на восток. Большая часть равнины застлана обширными болотами и перерезана многочисленными ручьями и речками, медленно несущими свои воды в Лач озеро. Здесь нет высоких холмов, которые бы нарушали однообразие вида местности; только местами среди болот, выдаются пологие возвышения, известные у местных жителей под названием горбышей, в противоположность сырым и часто топким болотам, эти сильно приплюснутые возвышения являются сухими и более или менее удобными для поселения. Впрочем для хлебопашества они удобны только на самых высоких точках, тогда как на их скатах вода обыкновенно застаивается, почему здесь хлеб и не растет удачно.

В самом строении окрестностей существует сходство Лач-озера с Онежским в общем, хотя в частностях есть и различие. Вступая в окрестности озера Лача, особенно около истока Онеги, мы замечаем и ледниковый щебень, но довольно своеобразный, тесно связанный с местной коренной горно-известковой почвой. Разрез с таким наносом можно наблюдать на третей версте от Каргополя, по почтовой дороге к Вытегре. Нанос состоит из мелкого песку и пыли, из различной величины кусков известняка, перетертых и угловатых, также из кремня; в этой основной массе наноса втиснуто большое количество валунов из мелкозернистого гранита, серого гнейса, глинистого сланца и из различных пород зелено-каменных. Часто в окрестностях такого рода валуны выходят на поверхность почвы и блестят своими отполированными и изборожденными боками. Наш разрез имеет до 1,5 м высоты. Разрез с наносом того же характера я наблюдал в 6 верстах от Каргополя по той же дороге. Можно его видеть во многих местах около самого Каргополя, также далее по дороге к Надпорожью. Верстах в 4 от Каргополя, около погоста Павловского есть разрез, в верхней части которого большая часть известняка видимо разложилась и встречается только землистая, известковистая пыль с валунами, а ниже щебень остался в большей целости, с пылью, с песком и с валунами. Около дороги есть видимо щебень из разрушившихся кристаллических пород, без примеси известковой массы; это щебень, принесенный издалека; он сходствует совершенно с подобного же рода образованиями, уже описанными мною из окрестностей Ошты и пр. Этот нанос шел на исправление тракта; его я видел в выбитых колеях, в ухабах, но его местозалегания я не нашел, а спросить было не у кого.

Но во всяком случае встреченные нами разрезы не оставляют никакого сомнения относительно следов ледниковых явлений в здешнем крае; с другой стороны, нанос показывает, что мы имеем здесь дело скорее с продуктами двигавшихся ледников, чем с осадками ледникового моря; — в наносе нет следов слоистости или сортировки.

Слоистый нанос в окрестностях озера Лача, однако же, существует, но он принадлежит несомненно к эпохе более новой, после-ледниковой; как и в окрестностях Онежского озера, он указывает здесь на следы озерного периода. На 6-й версте от Каргополя к Вытегре, недалеко от дома лесничего, я наблюдал толщи слоистого желтого песку, без валунов: эти толщи лежат около самой дороги, рядом с неперемытым ледниковым наносом. Затем распространение песков на северо-западном прибрежьи озера Лача можно проследить в различных направлениях, на всем пространстве, покрытом сосняками. От этих отложений можно перейти к образованиям самым новым, являющимся в современную эпоху в окрестностях озера Лача. Главным образом это будет торф и торфяные болота, окаймляющие озеро, особенно с западной стороны. По западному берегу лежит низменность болотистая и торфяная, шириною от 3–5 верст. Она заросла мелким березняком и другим мелколесьем. Она по своему виду и характеру совершенно напоминает низменность, окружающую Онежское озеро. В разных частях ее пересекают речки и здесь она несколько более суха; речки поглощают воду из окрестности; в других местах низменность зыбуча и трясиниста. Восточный берег Лача несколько выше западного; поэтому он гораздо более сух; на нем меньше трясин и торфяных образований. Притом, если западный берег в настоящее время более и более увеличивается, зарастая травой и заполняясь торфяниками, то восточный берег, наоборот, во многих местах уменьшается или размывается.

Размывание восточного берега идет довольно быстро. Около Ноккольскаго погоста, на юго-восточном берегу озера Лача, действием волн и льда разрушается перемытый уже ледниковый нанос, с лежащим на нем растительным слоем; здесь, благодаря этому явлению, весь берег усеян большими и малыми валунами и галькой; то же самое происходит и на мысах восточного берега, обыкновенно возвышенных, как напр. мысы Ольгский, Каменный и пр. Рядом с перемытым наносом, растительный слой размывается в разных местах еще быстрее. На восгочном берегу в течение последних 10–15 лет исчезли целые десятины земли, служившие покосами, на место сочной травы появились здесь пески, гальки и ил или залилась вода. Я лично и довольно часто наблюдал на берегу много больших березок и высоких елей, которые, будучи подмытыми, лежали на песке и гальке или омывались еще водой. В числе упавших дерев были и такие, которые при своей жизни отличались красотой и стройностью; привлекая к себе внимание местных жителей рыбаков, они служили им во время путешествий по озеру маяками или естественными верстовыми столбами.

Приведу еще факт о созидающем и разрушающем действии воды, касающейся устья р. Ковяги, впадающей в Лач-озеро немного южнее Ноккольскаго погоста. Эта река с низменными и болотистыми берегами образует в своем устье нечто в роде дельты. Дельта появляется сначала в виде небольшого острова, который все больше и больше растет со стороны течения реки. Река увеличивает дельту, осаждая на ней ил, песок, гальку и органические остатки. В тоже самое время дельта подвергается разрушению со стороны прибоя озерных вод. Но пока остров лежит близко от озерного берега, созидающий процесс реки идет успешнее, чем размывающее действие озера; остров растет и расширяется. В течение некоторого времени берега озера настолько смываются, что дельта оказывается лежащей далеко среди озера, устье реки отходить в глубину материка и речные осадки отлагаются на новом месте, не доходя до старой дельты, которая теперь уже не растет и не расширяется, а суживается от размывания озера и наконец исчезает. Такое именно явление имеет место при устье р. Ковжи: немного лет тому назад современный остров при устье был так близок к озерному (Ноккольскому) берегу, что через пролив можно было перекинуть с берега на берег длинную жердь, для перехода с материка на остров; теперь пролив имеет до 20–30 сажен ширины. Современный остров — новая дельта. По рассказам жителей, против устья Ковжи, только дальше в озере существовал другой остров — более старая дельта. Он был покрыт травой и давал много сена. Но год от году он смывался все больше и больше , а теперь совершенно исчез. На его месте находится теперь только мель, называемая «островом» по старой привычке. Говорят, что будто бы такой же остров существовал при устье р. Ольги, даже на нем жил будто бы крестьянин, затем остров был смыт, но в пользу последнего нет положительных доказательств. Тем не менее за существующее размывание восточного берега дает факты и самое селение Ноккола. Лет 7 тому назад у жителей было разрушено льдом до 30 амбаров и бань (бани строятся всегда около самой воды почтп повсеместно на Севере с той целью, чтоб после бани можно было сейчас же выкупаться непосредственно в озере или в реке). Иногда напор льдов на берега бывает до такой степени быстр, что жители, спасая имущество, гибнут сами или получают смертельные раны.

Верхний растительный слой развит на восточном берегу значительными толщами; он лежит здесь, при устьях рек на мелком речном песке, по берегам озера на перемытых ледниковых образованиях, состоящих из кусков горного известняка и кремней, с различными валунами из кристаллических горных пород. Растительный слой при устье реки Ольги имеет более 0,7 м (около 1 арш.) толщины, он отложился уже во времена процветания здесь хотя и грубой человеческой культуры. Он содержит в себе большое количество обломков глиняной посуды, также громадное количество кремневых орудий, с пережженными камнями, с раздробленными костями различных животных. Он носит на себе черноземно-торфяной характер, в верхних частях он весьма черен, рыхл, состоит из перегнивших растительных веществ; в некоторых случаях он проникнут значительным количеством еще не перегнивших корневых волокон, — что и придает ему торфяный характер. Как в верхних, так и в нижних частях эта почва проникнута неправильными прослойками и жилами, чрезвычайно тонкими, песку, который иногда лежит в основании почвы. Песок заносился очевидно на поверхность почвы силою ветра или водой, по крайней мере в редкие периоды весьма высокого ее стояния. В других случаях растительный слой, содержащий орудия, достигает только 0,350–0,550 м (около ½–¾ аршина); так было, например, при устье р. Кинемы; растительные остатки были здесь больше разложены, с довольно сильным черным цветом, земля обладала большей плотностью и крепостью, прослойки песку, заносимого с озерного берега, и здесь характеризовали слой. В местах, не имевших в соседстве песков, растительный слой лишен песчаных прослойков, как напр. при истоке р. Онеги из озера Лача, около ручья Поляностного.

Определить период, в течение которого могли образоваться эти толщи, иногда весьма значительные, растительного слоя довольно трудно, хотя и можно прибавить, с другой стороны, что мы встречаемся здесь с условиями, весьма благоприятными для образования перегноя, не принимая даже во внимание близости песков. Можно думать, что скорости отложения перегноя благоприятствовало здесь изобилие травянистой растительности. До сих пор можно видеть по берегам озера сочные и богатые травой луга; на них редко встречается осока, главным же образом злаки, между которыми пестреют своими цветными головками змеевик (Polygonm Bistorta), поповник (Chrysanthemum), клевер, виды чины и горошка (Vicia), лютик, подмаренник (Galium), незабудка, два вида вероники, лизимахия и проч.

Растительный слой вышеуказанного характера можно наблюдать и на западном берегу озера Лача, при устье р. Тихманги. По левому берегу этой реки, против так называемого Попова острова, недалеко от церкви, я встретил обрыв; на глубине его, несколько большей ½ аршина, лежал горизонтально большой, плоский, обитый с краев валун, с разбросанными около него обломками кремней и горшков из глины. Валун покоился на речном песке, с известняковой речной галькой, на нем лежал слой песчанистой глины, толщиною до 5 вершков, глина прикрыта растительным слоем до 3 верш. толщиною. Обрыв сравнительно невысокий и имевший первоначально направление вместе с рекою на В., круто загибается и тянется потом почти по прямой линии на СВ., тогда как река отклоняется к югу, описывает дугу и опять встречается с обрывом, который таким образом снова делается берегом реки. В точке встречи с рекою из обрыва вымывается большое количество всякого рода принадлежностей каменного века, с костями различных животных, из которых некоторые исчезли уже из здешнего края. Слой черной растительной земли в последней точке уже гораздо толще; он достигает здесь до ½ арш. мощности. Обрыв или вал очевидно составлял некогда берег реки, которая затем отступала от него вправо и образовала теперь, между точками расхождения и встречи с валом низменный болотистый мыс, сажен около 100 в длину н ширину. Таким образом здесь можно видеть, что образование нового мыса и тот вид и направление речного русла, какие мы теперь здесь встречаем — произошло после того времени, когда образовался растительный слой и когда в нем уже находились принадлежности каменного века.

В более значительном расстоянии от берегов озера Лача, особенно в восточной его части, на пологих возвышениях (горбышах) растительный слой тоньше, он достигает едва ¼ арш. и меньше, окрашен в черный цвет — больше в сероватый от примеси перетертого известняка. На таких местах расположены теперь села местных жителей и их пашни. При распахивании почвы жители и здесь находят множество всякого рода орудий из сланца. И вероятно что сравнительно тонкий растительный слой возвышенностей и толстый низменных местностей одновременны по своему происхождению.

* Геогностич. путешест. в северн. губ. Европ. России, стр. 19.

Сообразно с характером окрестностей является однообразным и самое Лач-озеро. Оно раскинулось на протяжении верст 30 в длину и до 8 в северной и 12–13 верст в ширину в южной части. На всем этом пространстве оно не имеет ни одного древнего острова, ни один, так сказать, природный холм не выходит со дна его над поверхностью вод, как это мы встречаем на озерах северо-западной части Олонецкой губернии. Все озеро весьма мелководно; его глубина изменяется в пределах от 2½ до 1½ саженей и меньше. При том наибольшая глубина встречается только на ямах; такого рода яма идет напр. от мыса Ольгского к р. Тихманге; с другой стороны существует яма между р. Свидью и Ухтой; эти ямы суть ни что иное, как впадины или котловины, довольно широко расстилающиеся по дну озера. Во многих других местах глубина воды в озере еще меньше 1½ саженей; так например озеро пересечено мелью посредине от северного конца до южного; на всем этом протяжении тянется возвышение, весьма мало прикрытое водой и заросшее водяными травами; во время бурь жители застигнутые среди озера, ищут на этих мелях спасения; благодаря сильной густоте травы (шольга), вода здесь почти не испытывает волнения. В общей сложности северная часть озера мелководнее, чем южная; местности около восточного берега глубже таковых же около западного берега. На протяжении 10 верст от р. Ловзанги до устья р. Ольги я не встречал глубины большей 1 сажени. На этом же самом пространстве, на дне озера была найдена мною почва совершенно торфяного характера; это были различные растительные вещества, с легкой примесью илу; палка, пущенная в почву, могла идти потом далеко, в ее глубину. Можно сказать, что это почва зыбучая, тинистая, или как ее называют жители «мягкая»; она свойственна большей части озерного дна особенно по западному берегу. Около восточного берега характер ее несколько изменяется; здесь к торфяной почве происходит все большая и большая примесь песку и илу, так что наконец около самых берегов она становится совершенно песчаною, иловатою или даже каменистою, напр. на мысах Ольгском и Каменном, где происходит новое размывание уже перемытого ледникового наноса.

Драга, которую я пускал на дно, в северной части озера, приносила мне преимущественно только раковины из родов Anodonta, Unio, Paludina, Lymnaeus, также червей, пиявок и волосатика, с небольшим количеством личинок насекомых. По рассказам жителей в озере встречаются и ракообразные из рода Gammarus, но мне они не попадались. Вся эта фауна распределена одинаково как на торфяной, так и на иловатой почве; в том же самом виде явилась она и в реке Онеге, которая на протяжении 7 верст до селения Надпорожья сохраняет почти озерный характер: здесь она весьма широка и отличается весьма тихим течением.

Вода в озере Лача — мутная, летом весьма значительно нагревается и заполняется в это время мелкими растительными организмами, имеющими вид шариков величиной с булавочную головку; эти организмы распространены по всему озеру, так что в июне месяце мы нигде не находили воды, которая бы не содержала то или другое количество этих зелененьких телец, иногда, особенно около берегов образующих почти сплошной зеленый покров.

На юге озера Лача мы находим р. Свидь, которая при своем устье имеет болотистые и низменные берега. Берега ее во время весеннего половодья заливаются водой; летом при обсыхании, на них появляется высокая и сочная трава, доставляющая громадный запас сена местным жителям. Среди болот и низменностей выдаются здесь по реке, верстах в 5–8 от устья реки сухие холмы, в основании которых лежит известняк; на известняк налегает глина с валунами и наконец следует довольно толстый растительный слой, иногда с характером торфяника, образовавшегося в довольно сухом месте, иногда с оттенком черноземной почвы. Среди этого слоя разбросаны по обыкновению обломки кремней, носящие иногда следы влияния руки человеческой. Верстах в 8 от устья реки Свиди, около Хотеновскаго погоста находится минеральный источник. Температура воды в нем 22 июня в 12 ч. дня была равна 4° R (5° С); на той же точке стояла она и на следующий день, в 9 ч. утра, в то время, когда температура воды в реке была равна 13°,5 R (16°,9 С). Температура едва только разнится от температуры подобных же источников, описываемых Барботом-де-Марни* к востоку отсюда, в Вологодской губернии. Источник бьет из глубины, как бы кипит; в резервуаре, где вода останавливается, образуется на дне желтовато-белый пушистый осадок; запах воды сернистый. Здесь мы едва ли имеем дело с естественным источником; — скорее можно думать, что вода вызвана на поверхность искусственно, посредством буровой скважины. При выходе воды поставлены два деревянные сруба один в другой; они идут весьма далеко в глубину. Жители не помнят о том, когда были поставлены эти срубы, рассказывая только, что будто бы здесь был некогда завод, добывавший серу. Источник не замерзает во время зимы и вода его славится в окрестностях как замечательное целебное средство от всех возможных недугов и болезней; местные жители пьют ее от горячки, сифилиса и пр.; во многих других случаях она идет на омовение частей тела, пораженных снаружи. Источник носит название Вонявы и весьма вероятно, что имеет тесное отношение к близости триасовых пластов от этой местности.

Свидь течет на протяжении около 90 верст из озера Воже или Чарандскаго; на всем этом протяжении она имеет чрезвычайно малое падение, так что озеро, служащее для нее истоком, едва ли может значительно возвышаться над уровнем озера Лача. При том между обоими озерами лежат в настоящее время два громаднейшие болота; одно из них, именно Долгое, начинаясь от Чарандскаго, почти сливается с озером Лача. Присутствие этих зыбучих, топких болот указывает на плоский характер местности; с другой стороны эти болота суть может быть только остатки или следы более тесного соединения между двумя нынешними озерными бассейнами.

Озеро Чарандское лежит, по карте Гельмерсена, на площади пермских осадков, с которой берут начало притоки озера Кубенского. По некоторым весьма близким формам рыб можно судить, что и Кубенское, Лача и озеро Чарандское стояли некогда в тесной связи; такой общей формой для озер можно принять сига-нельмушку (Coregonus megalops Widegr.). Притом разъединение озера Чарандского и Кубенского произошло видимо давно; так что сижок, водящийся в Кубенском озере, отклонился по некоторым признакам от сижка того же вида, обитающего в озерах Чарандском и Лаче; и мы имеем две разновидности или два подвида Coregonus megalops Widegr. var. nelmuschka nob. и Kessleri nob. Эту форму сижка можно принимать как некоторый критерий за соединение или разъединение водоемом в верховьях Двины и Онеги потому, что в низовых и средних частях этих рек она не встречается.

* Этнограф. исслед. на ЮВ. Олон. губернии, отдельн. оттиск из III т. Записок по Отд. Этн. Р. Г. Общ., стр. 25.

Во всем вышесказанном об окрестностях озера Лача мы имеем хотя и не всегда вполне достаточные и убедительные доказательства в пользу высшего уровня вод в недавно протекшее время; отсюда же видно, что воды пресные разливались здесь некогда шире, чем теперь. Эта же идея будет подтверждаться и в дальнейшем нашем пути на северо-восток от озера Лача, хотя может быть также встретятся факты, которые не будут вполне к этой идее относиться, но которые во всяком случае не будут излишни для физико-географической характеристики страны.

4-го июля вечером меня тащили от Каргополя, по так называемому Шенкурскому тракту пара едва живых от истощения обывательских лошадей. От самой реки Онеги меня сопровождали чайки и гагары своим криком; изредка славки, отходя ко сну, подавали свой голос. По временам, молча, кукушка пересекала мой путь или козодой показывался около дороги с его таинственно тихим полетом. Скоро низменный берег реки окончательно превратился в торфяно-болотистую низменность; дорогу справа и слева обступил лес, в глубине которого высоко к верху поднимали свои головы ели, а на окраинах береза, осина и ива сплачивались густыми рощами; на изредка окаймляющих дорогу безлесных пространствах, поросших сочной травой, выступала таволга (Spiraea Ulmaria), с ее пышными и душистыми белыми цветами. Верстах в 6-ти от Каргополя местность становится более сухой; низкие приплюснутые холмы, с широкими плоскими долинами здесь значительно распаханы и заселены, вплоть до прихода Малой Шалги, отстоящего от Каргополя верст на 19. Так же мало местность представляет изменений на протяжении следующих 20-ти верст, до р. Волоши со станции Рягово, где мы в первый раз встречаем холмы с довольно резкими очертаниями, с значительной высотой над уровнем самой реки. В основании холмов, весьма размытых и обрывистых, лежит ледниковый нанос, подобный находящемуся в окрестностях Каргополя; среди песку, пыли и глины являются здесь в большом количестве большие и малые куски известняка, иногда обмытые, иногда угловатые с валунами из глинистого сланца, гнейса, гранита и пород зелено-каменных. Этот нанос прикрыт толстым слоем аллювия, состоящего из тех же перемытых ледниковых продуктов.

Рягово и его окрестности и по своей высоте не отличаются по-видимому от местностей, лежащих около озера Лача. Высота станции Ряговской, вычисленная по Ярославлю, оказалась равною 200 ф. (около 60 м). От Рягова к Липовской дорога идет низменностью, слегка холмистою, но крайне однообразной, не представляющей на протяжении 27 верст ни одного жилья. Ель, изредка сосна, береза и осина напоминают своим характером дорогу от р. Самины к Гакуксе, а отсюда к Пудожу, на восточном берегу Онежскаго озера; даже птицы были общи для обеих местностей, как напр. Pernis apivorus. С выходом из этой низменности, около станции Липовской мы замечаем весьма резкое изменение в характере страны: здесь как бы внезапно вырастают перед нами высокие песчаные холмы, с макушек которых низменность даже на своих окраинах представляется, глубокой впадиной, так что здесь невольно приходит на мысль предположение, что впадина была некогда дном широкого водного бассейна, на берегах которого отложились самые толщи песков, составляющих холмы. Давление на станции Липовской, лежащей в этой возвышенной области, только на 1 мм было больше, чем в тоже время в Ярославле, откуда следовало бы вывести высоту станции в 450 ф.; но вводя сюда поправку, указанную нами при определении высоты озера Лача, можно принять высоту станции Липовской по крайней мере в 350 ф. (около 106 м). От Липовской к Нименскому погосту, на протяжении верст 10, местность сохраняет тот же характер; здесь встречаются высокие холмы, разделенные часто крутыми оврагами и глубокими долинами потоков. Около самого Нименгскаго погоста местность является наконец во всей своей типичной красоте. Мы видим здесь холмы почти одинаковой высоты; будучи округленными и высокими, они разделяются друг от друга глубокими долинами; довольно тесно подходя друг к другу, они запруживают местность по всем направлениям, верст на 8 в диаметре. Все холмы очищены от леса и перепаханы; мелкая кустарная и древесная растительность сохранилась только в глубине долин; с вершин холмов выглядывают часто деревеньки. Вообще здесь встречается как бы узел холмов и местность в миниатюре представляет вид горной страны.

В состав холмов входит перемытый ледниковый нанос в разных видах; здесь встречаются пески и мелкий щебень с правильной слоистостью; толщи из таких отложений можно видеть около самого Нименгского погоста; в них иногда в пласте до 1–2 метров можно насчитать десятки слоев. В других случаях, на 3-й версте от станции Андреевской, около берега озера Борового лежат чистые белые пески с ложной слоеватостью. Иногда эти пески покрыты глинами. Среди этой области встречаются и валуны, иногда громадных размеров; к северо-востоку от станции Андреевской, на одном не высоком холме я встретил гранитный валун, имевший до 5–6 м длины в наибольшем поперечнике; хотя он видимо глубоко всажен в землю, однако же на дневную поверхность выходила у него часть до 3 м высотою.

Верстах в 6 от погоста аллювиальные отложения кончаются, не переходя на другую сторону лежащего здесь водораздельного хребта, на вершинах которого господствует видимо ледниковый нанос, с громадным количеством валунов. Здесь около вершин водораздела лежат весьма плотные глинистые холмы, езда по которым гораздо более легка, чем по пескам. Таким образом можно представить, что указанные нами аллювиальные отложения налегают с боку на ледниковое ядро, или сказать иначе, если около Нимегенского погоста ледниковые образования размыты, то на водоразделе, лежащем несколько выше области песков, они сохранились в большей целости. Высота области над уровнем моря должна быть та же, что найдено нами и для станции Липовской; давление на станции Андреевской, недалеко от Нименгского погоста, из двух наблюдений, за два дня, в соответственные часы, точно так же было только на 1 мм больше, чем в Ярославле, почему, принимая ту же выше указанную поправку, мы получим высоту местности около 350 ф. (106 м). Для объяснения явлений, вызвавших происхождение Нименгских отложений, можно сделать два предположения: или мы имеем здесь дело с береговыми отложениями, раскинутыми на большом протяжении, некогда существовавшего пресноводного бассейна, который мог заполнять низменность, встреченную нами между Ряговым и Липовской; затем нужно допустить, что подобный бассейн мог разливаться и далее, на весьма большой площади. С другой стороны можно принять — и это будет даже вероятнее, что в вышеуказанных перемытых ледниковых осадках мы имеем результат пребывания целого ряда озер в холмистой местности нынешнего Нименгскаго прихода. Несколько озер до сих пор расстилаются между холмами в глубоких впадинах, лежащих иногда ниже вершин холмов футов на 75 (25 м) и даже более. Наибольшее из озер около дороги — Боровое; оно имеет до 3 верст в длину, представляет множество заливов, мысов и островов. Другие из озер имеют весьма малые размеры.

Местность по другую сторону водораздела сохраняет тот же характер; а здесь довольно часто на пути, отдельными оазисами встречаются пески, подобные Нименгским; в то же время здесь заметно постепенное понижение. На половине дороги к Моше в 25 верстах от Нименгскаго погоста, на р. Бобровке, мы находим высоту по Ярославлю около 250 ф. (76 м).

Еще на 25 верст дальше перед нами является самое озеро Мошинское. Высота его, вычисленная по Ярославлю, из 5-ти наблюдений за 5 различных дней, получилась равной 100 ф. (30 м). Если даже не вводить в эту цифру нужных поправок, то и тогда она уже будет лежать в пределах той же самой высоты, на которой можно ожидать, как сказано выше, присутствия морских осадков с раковинами и может быть со временем это ожидание оправдается. Нам пока с своей стороны пришлось столкнуться здесь только с теми фактами за тесную связь Мошинского озера с морем или за его морское происхождение, которые известны и для других озер, за морское происхождение которых стоять трудно.

Озеро Мошинское имеет до 10 верст в длину, с шириною не больше одной версты; вместе с тем оно представляет весьма значительную глубину, по сравнению, например, с озером Лача. Глубина в 7 саж. в нем обыкновенна; в некоторых же его заливах встречается глубина до 15 саж. Дно его в большинстве случаев, в различных местах, особенно на больших глубинах, песчаное или иловатое, песок с тонкой органической грязью; около берегов оно иногда глинистое, плотное, с галькой; пространства около берега, с мягкой иловатой почвой зарастают часто травами, камышем, сишником и водяным полигоном (шольга). В таких местах оно изобилует раковинами из родов Andonta и Unio. Его заливы, в особенности травянистые кишат ракообразными из рода бокоплавов (Gammarus); они сидят по обыкновению на всякой травке или сучке, лежащем в воде, ими усеяны мерды, забытые в заливах; они по осеням страшно портят сети, оставляемые рыбаками на ночь; эти-то обитатели и придают Мошинскому озеру или, скорее, его заливам характер морских бухт. Большие глубины озера, по-видимому, безжизненны; с семисаженной глубины мы вытаскивали с драгой только моллюсков; Gammarus canceoloides Gerst. был добыт с глубины двух сажень; далее, ни на меньшей, ни на большей он не был встречен. Но это видимо не общее правило; в других озерах он попадается на весьма большой глубине.

Вместе с большим количеством губ или заливов, Мошинское озеро представляет множество островов, которые, как и все берега озера, высоки и состоят из новейших отложений, весьма близко уподобляющихся Нименгским. Здесь мы видим те же слоистые пески, переходящие часто в сыпучие переносные, благодаря размыванию вследствие сильных разливов озера и ветрам; пески перемежаются с отложениями иловатыми, со слоями мелкого щебня, перемытого и совершенно сортированного. Это аллювий Мошинскаго озера; он занимает весьма широкую площадь в окрестностях; местные жители, нуждаясь в валунах для нагревания пойла и сечки скоту (здесь очень распространен способ нагревания воды камнями, как и во многих других местах Олонецкой губернии), привозят их целыми возами из местностей, отстоящих от озера верст на 15; следовательно, в окрестностях Мошинского озера ледниковый нанос размыть или же замыт толщами новейших отложений, которые лишены валунов или заключают их случайно. Отложения Мошинского озера лежат над его уровнем мощными пластами; в некоторых береговых обрывах они поднимаются над ним сажен на 6 или более, напр., около Ильинского острова.

Таким же физико-географическим характером отличается озеро Восзеро, лежащее верст на 10 выше Мошинского и дающее в него речку Восзерку. Восзеро простирается в длину только на 5 верст, а в ширину не больше, как на ¾ версты. Занимает оно весьма глубокую впадину между холмами, высоко уходящими над его уровнем и обступающих его со всех сторон. Неровный, как бы гористый характер окрестностей отражается и на дне озера Восзера; как в ближайших холмах промыто много крутых оврагов, так и на дне озера вместе с отмелями встречаются глубокие ямы и впадины часто с такими же крутыми и обрывистыми стенами. Против так называемого Шубина острова мне приходилось наблюдать изменение глубины от 3 до 7 сажень на самом ничтожном расстоянии. И мне показалось невероятным, когда здесь же, после нескольких минут переезда на лодке моя драга остановилась, пройдя уже 13 саженей. По рассказам жителей, занимающихся постоянно на озере рыболовством и сплавляющими по нему лес, в нем есть место до 25–30 сажен глубиной. Эти-то неровности и часто внезапные изменения в характере дна значительно препятствуют успешности рыболовства в озере, особенно неводом, — хотя рыба и встречается здесь в охабими. Новейшие отложения Восзера сходны по характеру с отложениями озера Мошинского и распространены также широко.

С юго-востока в Восзеро впадает речка Еминга; верстах в 5 от ее устья вверх по течению, в ее долине находится сернистый источник, содержащий поваренную соль. По рассказам старожилов, соль вываривалась здесь в весьма древние времена; потом выварка была заброшена и хотя и возобновлялась в последнее время, но без успеха, так как принявшиеся за солеварение не умели надлежащим образом очистить искомого продукта. Вода находится в трубе, которая прежде шла весьма глубоко, теперь же засорена и завалена камнями. Колодезь остается чистым только до глубины 2 сажень. Температура воды на поверхности колодца, когда она стоит в покое, доходит до +3,9° R; если же воду взболтать, то температура ее понижается до +3,2° R. Видимо, что этот источник подобен Хотеновскому, по р. Свиди. Такой же источник, уже естественно выходящий на поверхность, был наблюдаем нами в среднем течении р. Моши, около селенья Шалекушки.

На другой из речек, впадающей в Восзеро с востока, я осмотрел и взял образчики гипса. Он имеет по р. Конакше, верстах в 5 от Восзера, несколько выходов; из под толщ новейших песков и хряща гипс выходит в нескольких местах большими гнездами, причем, подмываемый водой, он образует нечто в роде скал, с выемками, окнами в их массе и т.д. Местные жители, по мере надобности, ломают эту породу и везут для продажи в Каргополь и Вытегру, где алебастр употребляется для беления печей, стен и пр. Это место залегания алебастра показывает, что мы имеем здесь дело с триасовой формацией.

Прежде чем расстаться с двумя описанными нами озерами, нужно сказать, что их окрестности были заселены уже в доисторические времена. Здесь, как и на Лач-озере, сохранились в растительном слое остатки каменного века, как то глиняная посуда в обломках, стрелы, грубые кремневые топоры, копья, и т.д. Доисторические обитатели селились прежде всего около озер, по их берегам, главным же образом по островам. Доказательства в пользу последнего обстоятельства дает остров Кладовец на Мошинском озере; это небольшой островок, ныне не имеющий населения, со всех сторон сильно подмываемый и разрушающийся. Остатки каменного века сохранились на нем в растительном слое, на глубине 0,2 м. Этот слой лежит на песчаных толщах, имеет иловатый характер и едва окрашен органическими веществами в серый цвет. Видимо, что прежде, чем поселились здесь доисторические обитатели, после ледникового периода протек весьма длинный промежуток времени, в течении которого должны были образоваться мощные массы местных песков, составляющих остров и берега. Или иначе сказать, слои почвы, содержащие орудия, геологически весьма молоды, — заключение, к которому можно прийти и с другой стороны, именно, если взять во внимание присутствие остатков каменного века на различных высотах, как то в окрестностях озера Лача, по р. Волоше и среди песков у Нименского прихода, почти на водоразделе между реками, текущими в Волошу и Мошу. Отсюда мы можем видеть, принимая во внимание местонахождения каменных орудий на Мошинском озере, что воды во время доисторического населения были в такой же степени обособлены, как и теперь и что период большей широты и распространенности озер предшествовал во всех местностях, нами осмотренных, появлению доисторических обитателей, оставивших орудия.

От Мошинского озера я ехал вниз по течению выходящей из него р. Моши, которая течет в р. Онегу на протяжении около 110 верст. Очевидно, что река пересекает на своем пути низменность, имеющую может быть самую ничтожную покатость к р. Онеге. При определении высоты у нас получилась несообразность; именно селение Ольма, лежащее по р. Моше, в 20 верстах от ее истока, дало высоту по Ярославлю в 93 ф. (28 м); селение Федово, при устье р. Моши, оказалось на высоте 116 ф. (35 м). Отдавая больше вероятности высоте Мошинского озера, полученной из более значительного числа наблюдений, можно думать, что высота Ольмы ближе к действительной или несколько уменьшена, а высота Федова преувеличена. Но ожидать большой разницы в высоте между Мошинским озером и Федовым, нет возможности: падение р. Моши на всем ее протяжении должно быть чрезвычайно мало, так как течение реки крайне медленно; во многих местах оно совершенно незаметно, вода стоит в ней, как в озере; река делая много изгибов и излучин, составлена как бы из отдельных озер, которым можно уподобить части реки, известные у местных жителей под названием Омутов. Омуты глубоки, иногда до 7-ми сажен; и только в промежутках между ними заметно иногда, как вода слегка струится в реке.

По всему своему течению она успела отложить громадные толщи илу, среди котораго теперь углублено ее русло; почти повсеместно уровень ее лежит сажени на 2–3 ниже ее иловатых и обрывистых берегов, вид и форма которых впрочем ежегодно изменяется, также как и русло самой реки; в одних местах река смывает старые мысы, в других образует новые и т.д. Во время весны вода в ней поднимается далеко выше берегов и заливает на целыя версты пространства по ту и по другую стороны от ее обыкновеннаго русла; тогда она имеет вид обширного озера верст на 5 шириной с громадным протяжением. С разливами она отлагает в разных местах большой запас илу, вследствие чего в местах, очищенных от леса, образуются прекраснейшие заливные луга, дающие обыкновенно громадный урожай сена. Но благодаря своим сильным разливам река Моша с своей долиной остается пустынной на большей части своего протяжения. Только два поселения — Ольма, верстах в 15 от ее истока, и Шалекушка в среднем течении украшают ее берега; да и эти селения не славятся удобством своих окрестностей для жизни. Ольма находится теперь версты на 1⅛ выше, чем была первоначально; испытываемые ею наводнения заставили ее изменить свое положение, так что на старом пепелище остались только одна-две избенки. Шалекушка и доныне подвергается наводнениям: весной заливаются пашни и потопляются дома.

Новейшие отложения реки до такой степени господствуют по всему течению ее, что видеть на ней других каких либо нет возможности; только не доезжая верст 5 до Шалекушки среди русла реки начинают появляться громадные валуны, а в берегах показывается ледниковый нанос, хотя может быть и перемытый; здесь на протяжении верст 6 или 7 течение реки становится быстрым; она кажется в некоторых местах как бы порожистою. Потом она снова течет тихо до самого устья, где в ней снова оказываются быстрины.

Плотные луговые берега р. Моши, несмотря на свою пустынность, весьма живописны; высокие леса перемежаются здесь с лиственным мелколесьем из осинника, березника, ольхи, ивы, также с кустарниками из малины, смородины, розы и жимолости. Во время проезда мне удалось заметить по берегам даже несколько дерев вяза. Однако же береговая область реки несет на себе равнинный характер, который всецело переходит вдоль и поперек на всю область, перерезываемую рекой. В самом деле по всем направлениям от реки расстилаются обширные топкие болота, покрытые мохом, откуда по всему вероятию произошло самое название реки. Изобильно покрытые морошкой, болота усеяны озерками и иссечены ручьями и речками. Многие из этих рек неизвестны на наших картах, такова, например, река Нименга, впадающая в Мошу с правой стороны, верстах в 30 ниже Ольмы; она течет на расстоянии верст 50 из озера Нименгского, среди болот и мхов. Выше Шожмы впадает слева в Мошу неизвестная на картах р. Кысега, верст на 50–60 длиною; берет она начало из суземков и мхов и в свою очередь принимает в себя р. Илисигу, берущую начало верстах в 50 от другого Нименска, уже известного нам из описания местности от Каргополя к озеру Мошинскому (притом название Нименга прилагается еще во многих случаях к рекам и местечкам в здешнем крае). Илисига вытекает из озера Ильина. Многие из других известных рек берут начало отчасти также в суземках, т.е. в лесах и возвышенных местностях, но большей частию текут в той же мшисто-болотистой низменности, которую пересекает р. Моша: таковы, например, Лельма, впадающая в Мошу с левой стороны, и Лепша, — с правой. Эти две последние реки имеют на себе уединенные поселения или приходы, являющиеся как бы оазисами среди пустыни. В большой же части местностей бродят только олени, за ними звероловы крестьяне, на лето прилетают сюда плавающие и голенастые; по уединенным озерам гнездятся здесь по временам гуси и лебеди. — По всему сказанному можно думать, что очерченная нами низменность есть ничто иное, как остаток дна некогда расстилавшегося здесь водного бассейна; она напоминает по своему характеру тундру.

Оставляя область правых притоков р. Онеги, перейду снова к местностям, лежащим по левым ее притокам, а также к водораздельным высотам между Онежским озером и р. Онегою. Из долины р. Онеги, около погоста Архангельского, я направился на юго-запад, к погосту Ошевенскому, из долины Онеги, сравнительно низменной, мне пришлось снова подниматься уже на раньше встреченную нами на пути в Каргополь плоскую возвышенность. Подъем отличается здесь отсутствием резких холмов; на всем пути незаметно также и впадин или глубоких рытвин, между тем верстах в 20 от Архангельского погоста, а следовательно и от долины р. Онеги, мы находим значительную высоту; деревня Ширяиха, около Ошевенска, оказалась на высоте, по Ярославлю, 450 ф. (137 м); если же ввести сюда поправку, указанную нами при определении высоты озера Лача, и отчасти принятую при определении высоты на более южных точках плоской возвышенности, то мы найдем, что высота Ширяихи, около Ошевенска, подходит близко к средней высоте площади каменно-угольных осадков. Далее на пути к Кенозеру мы видим тот же характер в местности и даже ту же высоту; и только около самого Кенозера, не доезжая до него верст 5, можно заметить некоторую перемену в местности; здесь встречаются вокруг озера высоты видимо большие, 400–450 фут. Одна из наиболее высоких береговых гор дала нам высоту около 550 фут. Что однако же при наибольшей возможной поправке, можно уменьшить до 450–475 ф. Среднюю высоту самого Кенозера без поправки можно определить до 300 ф.; а с поправкой она может быть определена до 200–250 ф. Таким образом разница в высоте уровня озера и вершин, окружающих его гор, может простираться до 200–275 ф. (60–76 м). В силу всего сказанного окрестности Кенозера представляются гористыми; холмы во всех сторонах высоко поднимаются, являясь в форме чаш, шапок или увалов; они разделены обыкновенно крутыми впадинами, глубокими ложбинами. Ложе самого озера — есть не что иное, как глубокая впадина, но не сплошная; она изрезана мысами, усеяна в разных местах отдельными холмами. Озеро, заливши эту впадину, составлено как бы из ряда отдельных озер, соединяющихся между собою широкими или узкими проливами; отдельные возвышения среди впадины являются островами; мысы и острова, не будучи немытыми, имеют вид природных холмов, они чашевидно округлены, столовидны, с обрывистыми крутыми скатами; таковы, например, острова Медвежий и Мамонов; есть острова и намывные, например, остров Телячий. Факт, что окрестности Кенозера по своему виду значительно отклоняются от типа плоской возвышенности, зависит, вероятно, от того, что вода этого озера своим размыванием значительно нарушила однообразие береговых местностей; среди озера есть остатки островов, размытых в значительной степени; остров Каменный есть только остов ледникового холма, от которого сохранились груды валунов, иногда громадной величины, с видом и размерами домика или часовни; все же мелкие составные части острова, видимо, вымыты водой. Как и во многих других местах, есть факты и здесь, доказывающие, что уровень озера стоял некогда выше, чем теперь; слоистые пески на Телячьем острове лежат на несколько саженей выше современного уровня озера, даже если принимать во внимание его высокое стояние весной, когда оно поднимается сажени на 2 выше, чем стоит обыкновенно. Это то высокое стояние могло обусловливать размывание тех точек в окрестностях, которые теперь стоят далеко от воды.

При большом количестве заливов, образуемых Кенозером, его можно разделить на три части: первая наиболее длинная и широкая часть, лежащая в Каргопольском уезде, — собственно Кенозеро; эта часть имеет верст около 20–25 в длину, она направляется от юго-запада на северо-восток, с шириною от 1 до 5 верст; рядом с этой частью лежит другая, между погостом, деревнями Немятевой, Томецкой и Филиповым ручьем, часть Кенозора меньшая первой, затем далее к СОЗ. следует третья часть Кенозера — озеро Свиное. Наибольшие глубины дают первая и последняя части. Еще во время пребывания здесь в 1871 году мне рассказывали крестьяне, что в озере Свином есть глубины до 40 маховых сажен. В последнюю поездку мне самому пришлось убедиться в правдоподобии таких данных. Глубина около 20 маховых сажен была находима мною во многих местах, и между прочим около деревни Телициной; на протяжении между деревней Рянусовой и Погостом на различных глубинах была находима мною почва различная: плотная глинистая, каменистая, лудоватая, чаще песчаная или иловатая. Крестьяне рассказывают, что местность между деревнями Машерой, лежащей на ЮВ. берегу Кенозера и Медвежьей, лежащей на острове того же имени, представляет наибольшую глубину; во время гонки леса для остановки на якоре у них уходит до 40–50 маховых сажен веревки, прежде, чем она достигнет дна. В другом месте, именно в так называемой Сударской лахте, против Пормскаго острова, вышла вся веревка у моей драги, имевшая до 30 маховых сажен длины, но драга до дна не достигла; и те же местные крестьяне уверяют, что глубина здесь больше 40 сажен. Такая большая глубина находится на пространстве ½ версты в длину и ширину. Драга вынесла здесь с наибольшей глубины иловатую почву, с растительной грязью; в ней были найдены Gammarus canceoloides и Mysis recicta. По всем этим признакам Кенозеро не отличается от Онежскаго озера.

Об остатках каменного века в окрестностях Кенозера, найденных мною в первую поездку, я уже говорил отчасти в предварительных уведомлениях о поездке, частию в отчете о следах каменного века в Олонецкой губернии*. В последнюю поездку сведения в этом направлении значительно пополнились; Остров Пормский, также пространства при устьях р. Пормы и ручья Ровдручья доставили мне большое количество принадлежностей каменного века, сохранившихся здесь в растительном слое, который отличается однако большей тонкостью сравнительно с таким же слоем около озера Лача.

*Геологические исследов. на Севере России в 1869 и 1870 г. в Трудах Общ. СПб. Естествоиспыт. т. III, 200 и 332.

С Кенозера мне пришлось обратно возвратиться через Кенский монастырь в Архангельский погост, причем по быстроте переезда мне не удалось ознакомиться с течением р. Кены, вытекающей из Кенозера около села Першлахты; но об этом предмете мы находим данные у А.А. Иностранцева*, нашедшего, что Кена течет среди пост-плиоценоваго и нового наноса; заключающаяся в наносе бобовая железная руда заставляет исследователя предположить, что здешний нанос отложился в пресноводном бассейне, подобном современным озерам Олонецкой губернии, тоже, что мы думаем о большинстве новейших отложений в Олонецкой губернии. Отсюда же можно заключить, что местность по р. Кене не отличается существенно от окрестностей р. Моши, где мы предполагаем существовавший некогда водный бассейн, различие может быть только в высоте; Кена имеет более крутое падение к р. Онеге, а самые местности около нее волнообразно холмисты и не имеют характера низменности.

* Геолог. исслед. на Сев. России, 187.

В поездку 1871 года я имел возможность видеть местность к северо-востоку от Кенозера, с лежащим здесь водоразделом. Из долины реки Водлы, текущей в Онежское озеро, мы поднимались в верх по притоку ее, р. Черёве. Последняя представляет полный контраст с верховьями Водлы, быстрой и порывистой по своему течению. В Черёве мы встречаем чрезвычайно тихое, почти незаметное течение; она напоминает собою озеро, представляя ряды самых прихотливых изгибов в бесконечной болотистой низменности; на ней нет даже и порогов. К ее долине, около деревни Наволока или Волока, близко подходит озеро Волошово, из которого р. Волоша направляется уже в Кенозеро. Здесь, между долиной реки и озером лежит увал, шириною до 5 верст, он столовиден, ровен и болотист; высота его над уровнем реки должна быть весьма ничтожна. Болота и топи как на нем, так и повсюду в окрестностях указывают на то, что озера некогда и широко по нем расстилались. Озеро Волошово служит тому доказательством; оно сильно мелеет, будучи теперь еще широко раскинутым; на большой части своего протяжения оно густо покрыто ситником. Два–три лебедя ежегодно живут на нем, некоторое количество озерных рыб привлекают к нему норку и выдру и частию рыбаков из окрестной деревни. Об относительной высоте этой местности сказать что-либо трудно, так как в первую свою поездку я не имел с собою анероида. В основании здешней местности лежат однако уже породы кристаллические, именно гнейс, выходящий по Водле, около Падуна, также при устье Черёвы и около деревни Волока, где он имеет даже форму бараньего лба. Во всяком же случае из обзора местности можно и здесь прийти к заключению, что между реками двух бассейнов не могло быть резкого разграничения, особенно если допустить несколько более высокий уровень озер, нежели современный.

Р. Волоша на всем своем протяжении сохраняет тот же характер, каким отличается и Черёва; течет она медленно, извилисто, только в некоторых местах слегка порожиста. Вся местность, где она протекает, совершенно равнинна; верстах в 30 от Кенозера она представляет уже высокие аллювиальные берега, напоминает Мошу; вместо болот в окрестностях заметно много лугов, с прекрасной, сочной травой. При впадении Волоши в р. Почу становится уже весьма заметная разница между бассейнами р. Водлы и озера Кенозера; это различие выражается в большем изобилии аллювиальных осадков около последнего, что вероятно связано здесь с появлением каменноугольной почвы, вместо твердой кристаллической, господствующей по притокам Водлы.

В течение той же поездки 1871 года я совершил обратный путь в долину Водлы с Кенозера через озеро Кумбас-озеро. Если водораздельные высоты в вершинах Волоши лежат на расстоянии около 50 верст от Копозера, то здесь, по направлению к Кумбас-озеру уже в 5–8 верстах нам встречаются высоты, играющие видимо роль водораздела. Местность здесь холмистая; холмы значительной высоты, разделены часто глубокими впадинами и ложбинами. Их приходится пересекать на протяжении верст 10 до самого Кумбас-озера, дающего в Водлу р. Кумбасу болотистую, с медленным течением и пр. Все холмы по-видимому одинаковой высоты и не составляют хребта, нагроможденного на плоскую возвышенность; скорее они могут составлять плоскую возвышенность, размытую действием вод; Кумбас-озеро находится к этим высотам в таком же отношении, как Кенозеро к холмам, его окружающим.

Наконец мне пришлось пересекать водораздел между водами р. Онеги и Онежского озера в четвертом месте, на пути из Каргополя в Пудож в последнюю поездку. Этот путь укрепил меня главным образом в мысли о значительной общности источников не только в далеком прошлом, но даже и в настоящем периоде между реками, текущими в бассейны Балтийский и Беломорский.

Подъем на плоскую возвышенность от Каргополя отличается тем же характером, какой мы встретили на пути от Архангельского погоста на Онеге к Ошевенску. От Каргополя путь лежит сначала на станцию Печниковскую, затем на Ледин; местность ровная, гладкая, слегка волнистая, бедна озерами и речками; многие разбросанные здесь деревни добывают воду из колодцев и редкие стоят около ничтожных озерков, имеющих характер луж; здесь мы находим таким образом полный контраст с тем, что встречается потом далее, в области самой плоской возвышенности, которая начинает принимать свою типичную физиономию, на пути от Ледин к озеру Лекшмозеру, высота которого должна стоять около высоты Ярославля, т.е. около 450 ф. (138 м). Затем на пути к Колодозеру местность имеет характер плоской возвышенности, размытой действием вод; перед нами открывается здесь лабиринт холмов, долины и ложбины, между которыми заполнены болотами или озерами, или следами озер исчезнувших: аллювием, состоящим из песков и перемытого ледникового наноса. В этом-то месте и встречается до сих пор путаница источников для водоразличных бассейнов, чего было бы невозможно ожидать, если б здесь существовал вместо размытой плоской возвышенности нагроможденный хребет. По рассказам местных жителей, звероловов и рубщиков леса, хорошо знающих местность, верстах в 15 на запад от Лекшмозера, лежит озеро Сухое; из него вытекают два источника в реки двух совершенно различных бассейнов; в Колоду Балтийского бассейна — с одной стороны и в Лекшму или ее притоки — Беломорского с другой. Потом еще в Каргополе мне приходилось слышать от лесничего Маляревского об окрестностях деревни Масельги, лежащей к С. от Лекшмозера, что недавно здесь случилось замечательное физико-географическое явление; именно между двумя озерами около Масельги, разделенными прежде перешейком сажен до 60 шириной, произошел прорыв; перешеек, игравший роль водораздела, размыло, так что воды двух озер соединились; и каждое из озер как до соединения, так и после него посылает по источнику в два различные бассейна. Крестьянин, везший меня с Лекшмозера на станцию Колодозеро, совершенно независимо от Маляревского и без всякого с моей стороны намека, рассказал мне о том же самом явлении около Масельги, так как она лежит тоже не дальше, как верстах в 15 к С. от Лекшмозерской станции.

Поспешность, с которою я должен был совершить весь переезд, не дала мне возможности где бы то ни было останавливаться и знакомиться ближе с местностью; укажу только на то, что и здесь, как раньше было на юге, в основании водораздельных высот лежат вероятно каменноугольные образования. По крайней мере А.А. Иностранцев, останавливавшийся на этом пути более продолжительно, нашел в окрестностях Колодозера выходы известняка с Chaetetes radians Fisch.*; он же указывает на изобилие наноса около Колодозера, причем я полагаю, что нанос здешний относится в большинстве случаев к перемытому после-ледниковому; в этом отношении, как и вообще по характеру топографии, Колодозеро близко напоминает Кенозеро. Дальнейший путь от Колодозера через недавно основанную станцию Сузико-озерскую к Кривцам, а затем к Пудожу — холмист. Здесь повсюду приходится то подниматься, то спускаться. В общей сложности местность значительно понижается, так что около станции Сузико-озерской мы находимся вероятно на высоте около 300 ф. (90 м) по Петербургу. В долине Водлы около Кривцов и в окрестностях Пудожа оказывается область, которую я исследовал в течение лета 1871 года, к которой теперь и обращусь.

* Этнограф. исслед. стр. 30.

** См. Извест. Р.Г. Общ. т. VII, № 6, стр. 310.

В этой области лежит одно из больших северных озер — Водлозеро, к которому я пробирался сухим путем через Сумозеро, посылающее из себя речку Нижнюю в реку Водлу и принимающее Верхнюю Пудру. Обе речки порожисты, во многих местах мелководны. Сумозеро отстоит от Пудожа на расстоянии верст 25; дорога к нему идет по сплошным ледниковым холмам, в большинстве случаев густо заросших лесом; в некоторых местах, особенно около южного берега озера, встречаются густые ельники, в основании которых лежит черная торфяная почва, становящаяся во время дождей вязкою и едва проходимою. Самое озеро простирается до 5–6 верст в длину, и версты на 3 в ширину, с глубиною редко больше 2–3 сажен. Несколько островов раскинуты среди его вод. К северу от Сумозера на протяжении около 40 верст лежит волок к Водлозеру. Волок слегка холмист, густо покрыт лесом и остается на всем протяжении совершенно пустынным; кроме речки Пудры, небольшой и порожистой, на нем нет других проточных вод, кроме самых ничтожных ручейков, которых ни начала ни конца нет возможности проследить; по временам путь идет через болотца. В силу весьма лесистого характера местности, также благодаря отсутствию промоин нет возможности проследить залегания основной породы и прикрывающих ее ледниковых образований ни на волоке, ни в большинстве точек в окрестностях самого Водлозера. Не имея при себе анероида, я не мог определить и высоты как здешних озер, так и водораздела между Сумозером и Водлозером. Таким образом мне приходилось делать свои заключения часто по внешности.

Но при всем том нельзя однако же с первого взгляда не заметить весьма значительной разницы Водлозера и его окрестностей со всеми теми местностями, которые мы до сих пор рассмотрели. Хотя и при отсутствии разрезов, но на пути от Сумозера к Водлозеру на выбитой тропе можно видеть постоянно плотную глинистую почву, из которой торчит громадная масса валунов, то что можно разуметь под словом «камень на камне». Кроме торфяников, тут и там встречающихся, здесь поражает отсутствие или крайняя бедность более или менее мягких иловатых или песчаных образований. Тоже самое заметно повсюду около самого Водлозера, кроме весьма редких исключений. О форме поверхности здешнего края скажу теми же словами, которыми я характеризовал ее раньше в своих письмах: «Возвышения, известные здесь, около Водлозера, под именем рёлов, горушек, тянутся постоянно и по всем направлениям; их форма, при небольшой высоте, весьма разнообразна и изменяется от чашевидно-выпуклой до удлиненно-продолговатой или плоско-возвышенной. Их скаты (извалы) редко бывают значительно круты, обыкновенно более или менее постепенны; при их взаимном слиянии образуются впадины и ложбины небольшой глубины, но весьма различной формы и протяжения». Как на весьма типичную форму холмов, можно указать на острова около юго-западного конца Водлозера Большую Пагу и на Высок остров; эти холмы отличаются от всех окрестных своей чашевидной формой, они напоминают бараньи лбы, как бы отдельно торчащие; уходя далеко в высоту, они господствуют над окрестностью. Большинство островов на Водлозере, также как и значительная часть возвышений на материке, составлены из таких же высот, но обыкновенно более низких и многочисленных. Рядом с этим типом холмов можно наблюдать тип холмов удлиненных, в которых смело можно признать то, что к западу, в Финляндии и к северо-западу отсюда в Повенецком уезде называют озами и сельгами. — Нужно полагать, что при внимательном изучении и при большем труде озами можно признать огромное количество возвышений, как на пространстве между Сумозером и Водлозером, так и между последним и небольшим озерком Вирозером, лежащем на юго-восток от истока р. Вамы. На дороге между дер. Вамой и Вирозером мне несколько раз приходилось пересекать высокие и узкие холмики, растянувшиеся на большом протяжении. Здесь я очерчу их, как наиболее типичный и лежащий к северо-западу от Водлозера, между деревней Загорьем и Пильмас-озером. Это весьма правильный и высокий вал, растянувшийся между двумя названными пунктами, на протяжении 7 или 8 верст; он никогда не представляет резких перерывов, не изменяя своей высоты. Гребень его узок и по нему проложена дорога; по причине его узости, езда по нему возможна только верхом; только местами возможна езда тележная. При общем направлении на юго-восток, он имеет крутые бока, склоняющиеся на юго-запад и северо-восток. Судя по деревьям, расположенным по его скатам, можно думать, что он достигает 50–70 фут. (15–21 м) высоты. По обеим сторонам вала лежат озёра. Большая часть озер, лежащих на северо-восточной его стороне, задернулась мохом, и только на самом отдаленном конце его от Водлозера, осталось довольно большое озеро Кёлк-озеро. Оно при своем значительном протяжении, мелководно; глубина в нем свыше 1½ саженей — исключение. Оно дает из себя реку Кёлк-реку, которая, вероятно, и содействовала обезвожению и покрытию торфом большей части озер на северо-восточной стороне оза.

На противоположной стороне вала количество и размеры озер больше; в нескольких верстах от Загорья начинается озеро, которое узкой лентой тянется около вала на значительном протяжении; в некоторых местах оно прерывается, сменяясь другими тоже узкими; наконец начинается и Пильмас-озеро, имеющее верст до 4-х длины и до 3-х в ширину. В противоположность соседнему Кёлк-озеру, во многих местах у берегов зарастающему мхами и камышом, Пильмас-озеро имеет чистую воду, высокие берега, чистое песчаное дно и значительную глубину. Уровень его вод выше лежащего на противоположной стороне Кёлк-озера, поэтому водный поток пробил себе путь через вал в Кёлк-реку, недалеко от ее истока. На обратном пути с Пильмас-озера на деревню Гумор-Наволок я пересек гряду холмов, протянувшуюся на небольшом расстоянии от западного берега Водлозера с С. на Ю. Эта гряда гораздо выше и шире уже описанного нами оза; она господствует над окрестностью, имея до ¼ версты ширины. Она не сплошная гряда и не вал; она составлена из отдельных, по большой части закругленных холмов, расположенных однако же правильно как бы по линии от севера к югу. Весьма может быть, что эта гряда, растянувшаяся, по рассказам жителей, по всему западному берегу, есть громадный оз, или морена, размытая действием вод на отдельные холмы. Она густо заросла лесом и мне не было возможности видеть в ней хотя одно обнажение.

Господствующая составная часть холмов — это без сомнения ледниковый нанос, изучить характер которого было однако же весьма трудно. Очевидно только одно, что нанос отличается глинистым характером, по крайней мере на поверхности; это становится ясно среди дорог и тропинок, также на пашнях. На берегу Водлозера, около деревни Куго-Наволока, мне пришлось даже рыться среди толстого чисто глинистого пласта, содержащего небольшое количество мелкой гальки и валунов. В разрезе оза, пробитом источником из Пильмас-озера в Кёлк реку, оказывалась та же глина, среди которой торчали валуны угловатые и острореберные, весьма различной величины. Перемытый ледниковый щебень, расположенный слоисто, я видел по р. Ваме, в подмытом острове, около порога Островца. Видеть наноса неперемытого мне здесь не удалось, вероятно потому, что большая часть местностей осталась недоступной для наблюдения. Можно здесь еще указать на то, что действие современных проточных вод ограничивается размыванием ледниковых образований. Среди холмов образуются часто овражки, по бокам которых торчат валуны, усыпающие также ложи рек и речек. Берега самого Водлозера окаймлены по большей части грядами из валунов; сюда валуны наносятся и теперь, также как это замечается на р. Ваме, около деревни Падуна; здешние жители замечают, что весной, с верховьев реки год от году приносятся большие глыбы камней, которые заметно увеличивают уже издавна известную им береговую цепь из валунов, лежащую недалеко от деревни.

Если окрестности Водлозера отличаются от раньше описанных нами местностей характером своих новейших образований, например, бедностью песков, которая влечет за собой отсутствие широко раскинутых и чистых сосновых боров, то сходствует она с ними по разбросанным в разных местах лесным озерам, которые, как и там, подвергаются часто торфованию. Отсюда часто моховые болота, плавуны, особенно в лесах северо-западной части Водлозера; эти образования не покрыты еще даже кустарной растительностью, не говоря о древесной; они как будто только что возникли и не успели еще окрепнуть. При этом однако и здесь бросается в глаза довольно характерный для нашей области факт, именно: торфяники не встречаются здесь на таких больших протяжениях, как например это заметно хотя около юго-восточном прибрежьи Онежского озера. На больших озерах здесь незаметно образование торфяников, по крайней мере по берегам Водлозера я нигде не видел этого процесса резко выраженным, кроме устья Кёлк реки и окрестностей Охтом-острова, редко оно и по берегам Сумозера.

В то же время есть основание думать, что и большие озера уменьшаются в своих размерах, мелеют, вследствие чего происходят не торфяники, а мысы, плотные, глинистые, безлесные, покрытые травой; подобные мысы часто встречаются около острова Канза-Наволока, в северо-восточной части Водлозера, на что я уже указывал раньше*; здесь же можно заметить, что береговые валы значительно отдаляются от современных вод. Сюда же можно присоединить указание на то, что каменистые мели или луда, бывшие некогда под водой, становятся затем островами и зарастают травой и кустарниками.

Торфяники образуют преимущественно в местах тихих, защищенных от ветров и вероятно поэтому на больших отличающихся бурным характером, они редки. Кроме затишья, имеющего место особенно в небольших озерах, защищенных со всех сторон лесами, возникновению торфяников благоприятствует, по-видимому, и человек. На озерах Кёлк и Вирозере торфяники образуются именно со стороны тех мест, где находятся поселения; здесь увеличение их из году в год становится заметным и для самих жителей. На тех же озерах, но вдали от поселений образование плавунов незаметно. Озера, с песчаным дном, с изобилием подземных источников, наименее всего подвержены торфованию, таково, например, Пильмас-озеро.

Самое Водлозеро, растянувшееся с юга на север на протяжении верст 40, с шириною до 10–15 верст, я очертил раньше по отношению к его виду, глубине и пр.** Оно менее глубоко, чем Кенозеро; но глубже озера Лача; весьма вероятно, в нем распространены и ракообразные из рода Gammarus. В то же время можно думать, что высота Водлозера не меньше 350 ф., если принять во внимание падение р. Водлы, представляющей в своем течении весьма большое количество порогов, из числа которых 17 находятся в ее верхнем течении на протяжении 20 верст.

* См. Геологич. обзор местн. между Бел. м и Онежск. оз. стр. 64.

** Там же, стр. 40.

*** Studien über die Wanderblöcke, табл. 7.

**** Там же, стр. 135.

***** Геологич. обзор и пр., 64–65.

****** Геологич. письма из Финляндии, в Извест. Р. Г. Общ., т. VII, № 7, стр. 358.

В заключение физико-географического обзора пройденной мною области, я должен хотя в самых общих чертах выяснить, в пользу какой именно теории из указанных мною в начале обзора, клонится большинство из замеченных мною фактов? Производя на самом деле взвешивание фактов, мы увидим, что в большинстве случаев и во всей своей совокупности, несмотря на свою видимую неполноту, они склонятся на сторону теории, не допускающей широкого распространения морей на Севере; в частности они докажут несостоятельность данных, на основании которых считали возможным предполагать в течении после третичной эпохи соединение между морями Белым и Балтийским; — это теория покрытия Севера России морем, против которой я однако же не позволил бы себе входить в подробности, если бы не чувствовал за ней большого недостатка в прочных фактических данных, которые бы ее подкрепляли.

Большинство геологов, отстаивавших морскую теорию, были мало знакомы с Севером; поэтому я остановлюсь только на доводах А.А. Иностранцева, посетившего Север в последнее время; притом исследования его касаются большинства таких пунктов, которые удалось видеть и лично мне. По его мнению, местность между Белым морем и Онежским озером «представляла в ледниковый период дно моря, рельеф которого подходил весьма близко к современному рельефу местности»*. В основание этого взгляда он ставит, во-первых, то, что им не найдено бараньих лбов, со шрамами; существующие же в местности закругленные скалы или бараньи лбы** он объясняет «простым обмыванием». Вес этого довода уменьшается ввиду того, что академик Гельмерсен нашел значительно южнее и несколько восточнее, именно на берегу Онежского озера, около Бесова Носа и Уножскаго, и бараньи лбы и шрамы на них***; у него же существует ряд указаний на весьма много других пунктов около Онежскаго озера с бараньими лбами и шрамами****. Таким образом, Гельмерсен дает совершенно такие же факты, как и Бётлинг, Норденшельд и Эрдман по отношению к местности, лежащей к западу от описываемой А.А. Иностранцевым и на основании которых последний допускает простирание ледников Скандинавской возвышенности до пределов русской Карелии*****. Отдавая с своей стороны тоже значение фактам, сообщенным Гельмерсеном, можно с полным правом отодвинуть простирание Скандинаво-Финляндских ледников и далее на юго-восток, в область охватывающую все Онежское озеро и водораздельные высоты между последним и Белым морем, на которых в таком случае пришлось бы считать отсутствие ледниковых шрамов или явлением случайным или только кажущимся, а отчасти и законным: г. Кропоткин, указывая на массу всевозможных фактов, свидетельствующих неоспоримо о следах ледников в низменных точках Финляндии, напр., в окрестностях Выборга, говорит дальше: «Но поднимитесь в горы, перед Каяною. Обнажения твердой горной породы исчезают, пропадают и бараньи лбы; изредка, кое-где, выглянет довольно ровная поверхность скалы, но ее полировка исчезла, — шрамов нет и следа. Мне нужно было дать направление шрамов, — шрамы в высших, открытых точках страны гораздо любопытнее шрамов в низменностях, — но на всем протяжении от Куопио до Каяны, можно было сделать десяток или два подобных наблюдений, да и те — не в высших точках страны»******. В таких же, вероятно, отношениях стоят окрестности Онежского озера, более низменные и сохранившие шрамы, к водораздельным высотам, к северу от Повенца.

* См. Геологич. обзор, стр. 9, 12, 14–16, 20, 23–24, 30 и т.д.

** Там же, стр. 80.

*** Там же, стр. 15, 79.

**** Кропоткин, Геологич. письма из Финляндии, в Изв. Р. Г. Общ., т. VII, ,№ 6, стр. 308.

***** Там же, стр. 305 и пр.

****** Геологич. обзор, стр. 24.

******* Там же, стр. 66.

******** Геологич. обзор, стр. 73–74.

Вторым основанием за ледниковое море А.А. Иностранцев признает сельги; это удлиненные хребтики, на которые исследователь указывает в разных местах своей работы* и которые состоят из эрратического наноса. По их направлению, которое согласуется с простиранием основных кристаллических горных пород, также частию по их составу и длине, он отличает их от подобных же хребтиков, называемых озарами, в Финляндии и Швеции, где они считаются ледниковыми моренами. В противоположность этому исследователь Олонецкого края принимает их за мели ледникового моря. В действительности же едва ли есть возможность так резко различать Финляндские и Шведские озары от Олонецких сельг и академик Гельмерсен отождествил последние с первыми, признав сельги за озары. А.А. Иностранцев, отрицая сходство удлиненных хребтиков ледникового наноса в двух соседних странах, замечает однако же, что «относительно внутреннего состава наших образований мы имеем весьма смутные сведения»**. В то же время он приводит, что в состав сельг входят и закругленные***, так и угловатые валуны, что относится напр. и к Финляндским озам****. При том для Финляндских озов присутствие закругленных валунов не есть непременное условие*****, а присутствие незакругленных угловатых валунов есть черта наиболее для них характерная, что, по словам г. Иностранцева, обыкновенно встречается и в сельгах. Сельги, мало подходящие под признаки озов по Эрдману, оказываются таким образом наиболее подходящими к внутреннему ядру озов, о существовании котораго в его типичной форме Эрдман не имел ясного понятия. Длина сельг, по словам А.А. Иностранцева, также незначительна; он указывает на кряж до 2 верст длины******; оз, встреченный нами между Загорьем и Пильмас озером, имел до 7–8 верст длиною, притом может статься, что со стороны Водлозера он размыт и разорван, а за Пильмас-озером он может быть идет дальше. Длинный кряж на западном берегу Водлозера тянется по рассказам жителей на громадном протяжении. Положение этих озов, также и других, лежащих напр. между Вамой и Вирозером, доказывает, что ледниковые удлиненные хребтики не всегда лежат на складках горных пород; оз западнаго берега Водлозера лежит в равнине, может быть только слегка волнистой; оз Пильмас-озерский проходит положительно во впадине и по своей форме и виду совершенно сходствует с озами Финляндскими. Ввиду всех этих соображений нельзя не признать шаткими оснований, по которым г. Иностранцев совершенно отделяет по значению озы Швеции и Финляндии от сельг Олонецкой губернии, хотя он и приводит далее в подтверждение своего предположения факт, что и распределение эрратического наноса «зависит от стратиграфических складок горных пород»*******. Между тем последствия из признания этого различия озов с сельгами вытекают весьма сильныя; отвергая присутствие ледников в исследуемой им области, автор «Геологического обзора» принимает во внимание общность распространения некоторых ракообразных и червей одновременно в Белом и Балтийском морях, также в водах больших озер, лежащих между ними. На основании этой общности, автор полагает, что «можно с достаточной положительностью сказать, что соединение Белаго моря с Балтийским шло именно через наши озера Ладожское и Онежское», а далее, через местность, лежащую к северу от Онежского озера и достигающую в высших точках 659 ф., а в низменных местах 528 ф.; эта местность должна была служить путем для соединения потому, что к западу от нее лежат горы до 1000 ф., а с востока высоты еще более значительные, именно около Кенозера и по окраине, прилегающей к Онежскому озеру********. Затем автор старается даже определить глубину моря и продолжительность периода, в течении которого могли совершиться возможные колебания; наиболее высокие точки по его догадкам могли подняться на 1259 ф., на что потребовался бы период времени до 35 800 лет.

* Геологич. исслед. на Севере России стр. 320–333.

Причины общности распространения животных в рассматриваемых морях возможно объяснить другим путем, о чем я буду еще говорить, а отчасти уже говорил; из предыдущего же можно видеть, что около Кенозера и на востоке от Онежского озера находятся высоты низшие, чем около водораздела Масельги, где автор предполагает пролив. Если наиболее высокие точки рассматриваемого водораздела могли быть погружены на 1163–1913 ф., то современные берега Онежскаго озера, лежащие на высоте около 300 ф., должны были лежать на глубине ледникового моря большой 2000 ф., где уже весьма трудно ожидать шрамы и полировку скал, что однако же существует на самом деле. Притом на глубинах свыше 2000 ф. можно было бы ожидать и морских осадков, каковых однако же до сих пор не найдено.

Во второй своей работе о геологических явлениях на Севере России А.А. Иностранцев отстаивает ту же теорию, причем в подтверждение ее проводит такие факты, которых нельзя не признать ошибочными. Он полагает, что ледниковое море от пределов русской Карелии простиралось только до водораздельного кряжа между Онежским озером и рекою Онегою; как на следствие этого он указывает на отсутствие ледникового наноса с валунами зеленокаменных пород к востоку от этого кряжа и к югу от Ветрянного пояса, т.е. в южной части р. Онеги*. Непрочность этого предположения может быть обнаружена из того, что собственно кряжа между Онежским озером и р. Онегою не существует, как я об этом уже говорил раньше, так же, как и из того, что ледниковый нанос с валунами всевозможных видов кристаллических пород развит в самых южных частях бассейна р. Онеги. Вообще же, если допустить присутствие ледникового моря, сообразно гипотезе г. Иностранцева, к северу от Онежского озера, до высоты 650 фут. и более, что тогда естественно предполагать это море на громадной площади Севера России, в том числе и во всей выше очерченной мною области, где большинство точек наиболее высоких лежит между 400–450 фут., и нельзя уже ставить протяжение этого моря в такие тесные пределы, какие только что указаны. Вместе с тем ледниковый нанос, найденный мною в окрестностях озера Лача, и отличающийся от наноса, залегающего в области распространения пород кристаллических, примесью местных горно-известковых валунов к кристаллическим, также больше известковистым характером, чем глинистым, положительно противоречит всяким предположениям об участии моря в своем происхождении. Это нанос, сохранивший в себе даже ледниковую пыль, которая конечно не существовала бы, если бы он подвергался действию воды, отложившись под ее влиянием; в нем произошла бы сортировка.

* К югу от Онежского озера есть несколько озер, периодически увеличивающихся или уменьшающихся, без видимого истока; таковы, напр., известные мне по рассказам Шимозеро, на которое указывал еще Бергштрессер, и Куштозеро, в южной части Вытегорского уезда. Вода в них высоко поднимается, или они почти высыхают, — без видимого соотношения с количеством атмосферной воды; последнее иногда настолько поднимается, что заливает луга и пашни, которые жители сооружают в период понижения его уровня. Местные жители рассказывают про Шимозеро, что оно имеет подземный исток; и вероятно, что поднятие уровня обусловливается засорением подземных ходов или исчезновением их вследствие каких-либо причин, и что понижение уровня совпадает с возникновением новых подземных путей. Подобного пода подземные истоки есть возможность предполагать и для многих других озер в области каменноугольных известняков и трудно допустить их в полосе пород кристаллических.

После сказанного я нахожу излишним разбирать путь, которым остатки соленого моря могли бы сделаться потом пресными, без всяких следов солонцеватых отложений, где бы то не было в эрратической полосе, в точках ли низменных или возвышенных. В то же время считаю единственно возможным остановиться при настоящем запасе данных на предположении о том, что эрратический или ледниковый нанос нашей области есть продукт явлений, происходивших на суше или на материке; или, иначе сказать, ледниковый нанос есть продукт ледников, занимавших некогда большую часть нашего Севера. Останавливаюсь на этом предположении потому, что оно согласуется с округленностью и полировкой скал со шрамами, около Онежского озера, по наблюдениям Гельмерсена, также по присутствию неперемытого ледникового наноса около озера Лача. С другой стороны с точки зрения этого предположения более просто объясняются многие другие явления, без неизбежных натяжек и противоречий в фактах. Приписывая одинаковое значение сельгам Олонецкой губернии, частию прослеженным и мною около Водлозера, с озами Финляндии и Скандинавии, я думаю, что Скандинавский ледник простирался и в нашей местности, на юго-востоке Олонецкой губернии, не исключая и местностей, лежащих далеко на юг в эрратической области. Вместе с тем здесь будут приложимы и те взгляды, которые выработаны относительно Скандинаво-Финляндских ледников и на последствия их пребывания.

На движение ледника к юго-востоку указывает самая форма Онежскаго озера, особенно в его северо-западной части. Поддонная и боковые морены в некоторых случаях сохранились, в большинстве же — размыты. Громадная размывающая сила должна была заключаться в особенности в том запасе воды, который должен был появляться с таянием ледников. Отсюда — озерный период, после ледникового. К этому заключению могут отчасти привести нас уже те данные, которые пришлось видеть на большинстве выше очерченных нами озер. Из предыдущего очерка очевидно, что, например, наши большие северные озера были некогда шире раскинуты, и что при беглом обзоре находятся такие факты, которые указывают на высшее стояние их уровня; по отношению к Онежскому озеру можно думать, что его уровень был по крайней мере футов на 60–70 выше современного; мощность и протяжение аллювиальных осадков на Мошинском озере даже громадно. Затем можно найти десятки или даже сотни мелких фактов, указывающих отчасти на понижение уровня, отчасти на полное зарастание и исчезание озер. Понижение уровня несомненно на озерах Лаче, Кено и Водлозере; факты, указывающие на зарастание озер мхами можно наблюдать на каждом шагу по юго-восточному прибрежью Онежского озера, повсюду в лесах. Как последствие зарастания озер мхами, как на довод за действительность этого явления — можно указать на бесчисленные болота, широко расстилающиеся на нашем Севере; недаром жители Севера говорят при описании своих странствований и путешествий, что им приходится ходить «из болота, да опять в болото». Хотя всецело, — здесь я должен оговориться, всех болот и моховищ без исключения нельзя приписывать исключительно исчезающим озерам: болота могут образовываться на равнинах, не имеющих покатости; также в лесах, где происходят пожары или ветровалы. В то же время я должен указать на громадную силу современных вод, происходящих весной от таяния снегов. И эти воды сильно изменяют обычный вид местности. В это время восстановляется часто связь между многими озерами, обыкновенно разъединенными; к существующим заливам прибавляются десятки новых; с весенним половодьем являются даже новые острова; особенно это ясно около Кенозера, где вода поднимается сажени на две. Сила этих вод очевидна и теперь, хотя в том прорыве около деревни Масельги, в окрестностях Лекшмозеро, который произошел между двумя озерами и вследствие чего источники двух бассейнов соединились. Тающий ледник, этот вековой запас снегов, допустить который есть основания, — мог давать в течении длинного периода времени несравненно бóльшие массы воды. И если представить, что уровень современных озер мог быть заполнен до тех пределов, на каких мы теперь находим озерные отложения, также болота и торфяники, то современная картина сильно бы изменилась. Многие озерки, теперь часто поодиночке разбросанные, соединились бы, и во многих местах мы получили бы массу озер с бесчисленными заливами и проливами, с рядом островов, как это видно еще и до сих пор на многих озерах здешнего края. Притом очевидно, что воды расположились бы сообразно с орографией местности; покатости должны дать наибольшую возможность для стекания воды в более низменные места, чем, например, плоския возвышенности; также местности с плотной основной горной породой, накрытой глинистым наносом, должны были в течение более продолжительного времени сохранить на себе пресноводные водоемы, чем местности с осадочными горными породами, более легко пропускающими в себя воду, и которые притом покрыты более рыхлым известковистым ледниковым наносом, продуктом ледников.

К таким в общих чертах можно прийти выводам, рассматривая существующие факты или обратно, исходя из таких соображений можно осмыслить ту картину распределения озер, которую можно проследить в пройденном мною районе. В самом деле, нашу местность можно разделить в общей сложности по изобилию озер на две части; полоса с породами кристаллическими в основании и изобилующая главным образом глинистым или глинисто-песчаным наносом, богаче озерами, чем полоса с породами осадочными; окрестности Водлозера принадлежат к типу первой области, местность, лежащая к востоку от водораздельной плоской возвышенности между р. Онегою и Онежским озером — принадлежит к второй полосе. С другой стороны, и в пределах последней полосы есть различия, обусловленные чисто орографией; здесь, как и следовало ожидать, наиболее богаты озерами плоские возвышенности, играющие в то же время роль водораздельных высот.

Такова между прочим Онежская возвышенность. Эта картина есть часть той, которую мы можем проследить, начиная с Финляндии: начиная отсюда по направлению к юго-востоку эта поразительная сетка озер все более и более редеет и разбивается; в более низменных местах, вместо многочисленности озер, являются громадные пресноводные водоемы, в роде озер Ладожского и Онежского. Далее к юго-востоку и величина озер, и численность их все более уменьшаются; пример в озерах Лаче и Чарандском (Воже) и т.д. Тем не менее, что полоса на юго-восток от Онежской плоской возвышенности пережила такой же озерный период, как и полоса с кристаллическими горными породами в основании, — это можно допустить на основании тех громадных толщ новейших озерных отложений, которые мы находим в разных частях края, напр. хотя в окрестностях Нименгскаго погоста, озера Мошинского; на ту же мысль наводят раскинутые здесь в разных местах широкие трясины, вроде Мошинских, или лежащих между озерами Лача и Чарандским.

Во всяком же случае, в настоящее время юго-восточная полоса менее богата озерами, чем северо-западная в Олонецкой губернии, хотя указанных причин для объяснения этого различия и не будет вполне достаточно: не говоря о подпочве кроме способности горного известняка в юго-восточной полосе всасывать и пропускать чрез себя воду*, известняк, как порода мягкая, давал, вероятно, большую возможность пробивать на себе русло рекам, находить им легкий сток, преодолевать встречающиеся на пути препятствия и т.д. Окончательное же решение этого вопроса во всех его подробностях конечно невозможно, так как здесь должна была играть большую роль орография местности, этот результат деятельности весьма разнообразных факторов, относящихся к различным геологическим периодам.

Но, каковы бы ни были причины различия в количестве озер, замечаемых нами в двух областях в настоящее время, допущения более широкого распространения вод во второй из наших областей, в недавно прошедшую эпоху, требуют и многие мелкие явления. Так напр., около Печниковской станции, в 19 верстах от Каргополя, находится небольшое озерко, похожее скорее на лужу; на протяжении десятка верст и более в окружности около него нет ни одного озерка, ни речки. Между тем жители ловят в нем карасей. Откуда взялись эти рыбы? — Несомненно, что озерко находилось когда-либо в связи или с другими озерами, или хотя речками; для этого нужно следовательно представить, что восточная покатость Онежской плоской возвышенности, как я указал выше, теперь на значительном протяжении почти безводная, должна была обильно орошаться водой. Таким образом, если скаты плоской возвышенности были некогда богаче водой, чем теперь, то очевидно что и сама плоская возвышенность некогда более ей изобиловала, — тот же вывод, к которому мы уже много раз приходили и с разных сторон. И понятно, если в озерке около Печниковой станции исчезли всякие связи с какими бы то ни было водоемами, если оно до такой степени изменилось, то должны были измениться озера и на плоской возвышенности; то, что здесь существует, — это бедные остатки того, что было; та связь источников различных бассейнов, которую мы теперь здесь находим, это атрофия тех явлений, которые некогда совершались здесь в несравненно более широких размерах. Большое изобилие воды на скатах и на самой плоской возвышенности, вследствие чего тесная связь озер, посылающих воды в различные бассейны, — вот путь, которым я считаю возможным объяснить ту общность распространения некоторых форм пресноводных животных в Балтийском и Беломорском бассейнах, на которую впервые обратил внимание шведский зоолог Ловен. Мальпегрен указал еще некоторых других животных, как распространяющихся в том и другом бассейне. Русские зоологи, в числе которых был К.Ф. Кесслер, нашли многих из животных в больших озерах, лежащих между Балтийским и Белым морями, — в Ладожском и Онежском. Нет сомнения, что многие из ракообразных, о которых в особенности шла речь, распространены еще шире. Мною были найдены в последнюю поездку: Gammarus canceoloides, G. loricatus, Mysis reliclta в озерах Мошинском и Кенозере, принадлежащих к бассейну Онеги; с другой стороны, в бассейне р. Онеги мною найдены формы сигов Coregonus megalops Widegr., водящиеся и в Шведских озерах. И вообще большинство форм, принадлежащих к роду Coregonus, водящиеся в больших северно-русских озерах и в Шведских, — близко сходны между собой или даже тождественны; притом некоторые сиги верховьев Волги — также сходны с Беломорскими и Балтийскими формами. Факт, что все животные, общие двум бассейнам, живут теперь в пресной воде, не мешает предположению, что они могли и распространиться чрез ряд пресноводных водоемов. С другой стороны известно, что некоторые формы, как Cottus quadricornis, Liparis barbata, встречаясь в Балтийском море частию в Ладожском озере, не распространены в других промежуточных озерах, даже в Онежском. В этом отношении можно поставить вопрос о том, не имела ли здесь какого-либо отношения связь Балтийского моря с Немецким, а частию и с Норвежским? — Притом еще мало известны орографические отношения северных частей Балтийского моря к берегам Северного океана.

С другой стороны, именно со стороны бассейна р. Онеги есть животные, которые, обладая привычкой жить в пресных водах, видимо, не переходили к водам Балтийского моря, может быть, потому, что путь для их перехода был слишком извилист и недостаточно надежен. Это тюлень. Обыкновенный тюлень, живущий в Балтийском море, перешел и в Ладожское озеро потому, что последнее лежит на той высоте, на которой был и уровень Балтийского моря, потому следовательно, что эти два водоема были некогда тесно между собою связаны. В Онежском озере тюлень не водится, вероятно, потому, что оно лежит гораздо выше того уровня, на котором можно предполагать в прошлом Балтийское море и, следовательно, два водоема никогда не были тесно между собою связаны. В озере Лаче были найдены мною кости тюленя, сильно отличающиеся от костей обыкновенного. В то же время этот тюлень был почти тождественным с водящимся в настоящее время в Каспийском море. Место, из которого мог проникнуть этот вид в озеро Лача, вероятно, Белое море, которое должно было близко подходить к бывшему местообитанию тюленя. Этот тюлень жил несомненно в пресных водах, так как его остатки найдены при устье р. Тихманги вместе с каменными орудиями. Время же процветания около озера Лача культуры каменного века не должно быть от нас очень отдаленно и если б даже нашлись факты в пользу того, что озеро Лача было когда-либо частью моря, на что нет вероятности, то по крайней мере можно сказать теперь положительно, что тюлень озера Лача жил в пресной воде, каковой она теперь есть в этом озере и не могла измениться со времени доисторических обитателей из соленой в пресную. Вымирание тюленя в Лач озере можно объяснить отчасти его истреблением через человека, отчасти обмелением самого озера, что могло совершаться со времен доисторического населения в больших размерах. Если бы найденная разновидность тюленя в озере Лаче проникла в Онежское озеро, то в нем бы она имела все шансы сохраниться до настоящего времени, так как это озеро до сих пор остается широким, многоводным и глубоким. Между тем в Онежском озере мы не находим ни обыкновенного тюленя, еще живущего в озере Ладожском, ни тюленя, обитавшего в озерах по восточному склону Онежской плоской возвышенности. Ожидать подобного явления было бы невозможно, если бы существовало всеобщее покрытие Севера России морем или если бы Онежское озеро составляло часть пролива, соединявшего Балтийское море с Белым. Сообразно же с существующим, теперь известным фактом отсутствия той и другой разности тюленя в Онежском озере, мы должны допустить то, что если существовала связь между бассейнами этих двух морей, то она была — пресноводная, хотя вероятно, что Белое море простиралось в прошлом дальше к югу, чем теперь, почему упомянутая нами разность тюленя и могла проникнуть в озеро Лача, лежащее теперь далеко от моря.

Алфавитный каталог   Систематический каталог