СЕЛО НИКОЛЬСКОЕ В ЖИЗНИ П.А.КРОПОТКИНА

Тpудно пеpеоценить значение села Никольского в жизни и деятельности П.А.Кропоткина. Отец его был богатым помещиком, имения которого располагались в трех губерниях (Калужской, Рязанской, Тамбовской). Однако именно с. Никольскому Мещевского уезда Калужской губернии было суждено сыграть особую роль в биографии будущего ученого и революционера.

Каждое лето семья Кропоткиных приезжала в Никольское. Искренне полюбив эти места, Петр Алексеевич впоследствии неоднократно посещал Никольское, до тех пор, пока обстоятельства жизни не заставили его покинуть Россию.

История Кропоткинского имения до сих пор не стала предметом специального исследования. Остается неясной судьба имения после смерти А.П.Кропоткина. Между тем архивные изыскания в Калуге и беседы со старожилами села позволили мне выяснить некоторые подробности. Не претендуя на полную историю села и Кропоткинского имения, коснусь лишь отдельных эпизодов Никольской летописи.

Спустя долгие годы после детства и юности, неразрывно связанных с Никольским, П.А.Кропоткин с большой теплотой вспоминал родные места: "Трудно найти в центральной России более красивые места для жизни летом, чем берега реки Серены" [1]. Именно в этом крае зародилась впервые у Петра Алексеевича любовь к природе и, как он писал впоследствии, ощущение ее бесконечной жизни [2]. Занимался он здесь и геологическими изысканиями [3].

Первая любовь пришла к нему тоже в Никольском. Сейчас в это даже трудно поверить, но в жизни девятнадцатилетнего юноши это чувство породило сомнения в правильности выбранного пути (служба в Амурском казачьем войске) и мысли о тихой семейной жизни. В свою тетрадь он в эту пору переписал стихи А.С.Пушкина:

Когда б не смутное волненье
Чего-то жаждущей души,
Я б здесь остался - наслажденье
Вкушать в неведомой глуши...
Забыл бы всех волнений трепет,
Мечтой бы целый мир назвал
И все бы слушал этот лепет,
Все б эти глазки целовал [4].

В семье Сорокиных, соседей по имению, П.А. Кропоткин почерпнул, как он сам вспоминал позднее, "массу сведений о жизни" и считал их одним из тех идеальных семейств, которые описывал в своих романах И.С.Тургенев [5].

Жизнь в имении привила Петру Алексеевичу отвращение к барству и в то же время сблизила его с народом. Первый опыт исследования народной жизни на Никольской ярмарке не прошел для него бесследно, и позже мятежный князь, проводя пропагандистскую работу, легко находил общий язык с народом. Освобождение крестьян от крепостного гнета Петр Алексеевич также наблюдал в калужском имении и "не мог налюбоваться" крестьянами. "Врожденная доброта их и мягкость остались, но клеймо рабства исчезло" [6]. Возможно, первые строки "Этики" рождались у него уже тогда под влиянием увиденной картины благотворной свободы.

Имение Кропоткиных в Никольском располагалось в живописном месте на берегу реки Серены. Помимо земли, усадьба состояла из нескольких флигелей и главного дома, обращенного фасадом к реке. Прекрасный вид с балкона на долину Серены дополнялся панорамой старорусского городища, т.н. Серенской крепости, разрушенного в XIII в. татарами. На склоне к реке располагался сад для прогулок с цветочными клумбами и липовыми аллеями. Большой фруктовый сад примыкал к расположенной неподалеку церкви.

Однако это имение, столь дорогое сердцу П.А.Кропоткина, после смерти отца досталось не ему, а его сводной сестре Полине Алексеевне. Сам он вместе с братом Александром получил в наследство тамбовское имение, причем их вступление в полные права на обладание этим имением (с.Петровское Борисоглебского уезда Тамбовской губернии) произошло не сразу. Много времени заняло юридическое оформление прав. Даже в мае 1872 г. в аттестате П.А.Кропоткина значилось: "имения ни за родителями, ни за ним никакого не состоит" [7].

Позднее братья сдали полученное ими по наследству имение в аренду за 4 тыс. руб. в год, из которых Петр Алексеевич, живя в эмиграции, получал от брата половину. Однако в 1881 г. Александр Алексеевич Кропоткин был выслан в Томск "за связь с политэмигрантом и посылку ему денег"; тамбовское имение было взято в опеку.

Тем временем Полина Алексеевна, выйдя замуж за генерала М.А.Поливанова, уехала в Петербург. Имение в Никольском она получила в приданое к свадьбе, по всей видимости, им не дорожила и почти не бывала в нем. Поливановы сдали Никольское в аренду купцу Косякину за небольшую плату в 900 рублей в год.

В 1882 г. Департамент полиции обратился к Калужскому губернатору с запросом - кому принадлежит в настоящее время Никольское, причем просил поторопиться с доставлением сведений. Вскоре, по рапорту Мещевского уездного исправника, ответ был составлен (он содержал вышеуказанные сведения) и отправлен в Департамент [8]. Особо подчеркивалось, что у П.А.Кропоткина в Мещовском уезде имений нет. Вероятно, этот запрос Департамента полиции был связан с подготавливаемым во Франции арестом Петра Алексеевича с целью организации шумного процесса против анархистов. П.А.Кропоткина арестовали в декабре 1882 г., но еще задолго до этого он находился под бдительным надзором полиции. Посылая запрос в Калужскую губернию, Департамент полиции, очевидно, заранее пытался выяснить источники доходов П.А.Кропоткина.

Интересно отметить, что братьям вообще не повезло при вступлении в права наследства - не только потому, что тамбовское имение было взято в опеку, но и потому, что при разделе отцовских владений их сестры получили более крупные доли (Полина - Никольское, Елена - в качестве приданого, поместье в Рязанской губ. [9]). Определенную роль в этом, несомненно, сыграли конфликты братьев с отцом.

Спустя много лет, в 1910 г., начальник Калужского губернского жандармского управления получил новую телеграмму из Департамента полиции: "Выясните и сообщите подробно, какое недвижимое имущество находится в обладании известного эмигранта анархиста князя Петра Алексеевича Кропоткина, который является будто бы уроженцем Калужской губернии" [10]. Начальник Калужского ГЖУ отнесся к телеграмме чрезвычайно серьезно и отрядил в Никольское для секретного сбора сведений филера. Подробное донесение в Петербург, составленное на основе рапорта филера, хотя и грешит неточностями, содержит следующие любопытные сведения. А.П. Кропоткин до 1855 г. по родословным книгам значился московским дворянином, но в 1855 г. "приписался к Калужскому дворянству" [11]. Кроме Никольского, в его владении было также с. Басово, купленное им у князя Гагарина. После смерти его жены оба имения оказались в руках П.А. Поливановой (Кропоткиной). Петр Алексеевич никогда не владел этими имениями. Его отец и мачеха были похоронены в тамбовском имении.

После купца Косякина землю Никольского имения арендовал крестьянин С.И.Климов, однако его сын не смог выплачивать арендную плату и в 1908 г. Никольское продали горному инженеру В.В.Ярмонкину за 45 тысяч рублей, под дачу. Инженер сдал часть земли в аренду крестьянам и, постоянно проживая в Петербурге, назначил управляющим местного крестьянина. В 1910 г. было также продано имение в с. Басово. Таким образом, П.А.Поливанова (Кропоткина) окончательно продала родовое имение. Впрочем, по свидетельству старожилов, какие-то представители рода Кропоткиных и после совершения этой сделки продолжали проживать в Никольском.

Последние сведения об усадьбе относятся к 1927 г., когда от "неизвестной причины" сгорел главный господский дом [12].

31 июля 1992 г. я посетил Никольское с целью осмотра состояния бывшего имения и со слабой надеждой раскрыть тайну внезапного пожара. Картина была удручающей. Село оказалось занятым в основном дачниками. После смерти, несколько лет назад, последнего "деда-краеведа", большинство жителей ничего существенного об истории села рассказать не смогли. Не потому ли около 1990 г. церковь в с. Никольском была взорвана местной молодежью, проводившей в ней свои пиротехнические опыты? До последней войны в церкви находился маслозавод. Казалось, ничто уже не напоминает здесь о Кропоткиных. От церкви остались жалкие руины. Имение, сад и аллеи не сохранились, да и само мемориальное место поросло крапивой и бурьяном. Однако беседа с уцелевшими старожилами позволила приподнять завесу забвения, опустившуюся над некогда памятным местом.

Мария Алексеевна Петрухина (род. 1914) рассказала, что все строения имения были деревянными, главный господский дом был двухэтажным. В 1920-х годах в нем устроили клуб и часто шумно веселились. Наиболее интересные сведения сообщила Екатерина Ивановна Головачева (род. 1909). Она рассказала о том, что местный совхоз застраховал дом на большую сумму. Затем местное руководство тайно вывезло все ценное из господского дома, после чего ночью дом специально подожгли. Сгорел он довольно быстро. В результате совхоз получил большую страховку, а вещи из Кропоткинского имения навсегда исчезли в квартирах партийных и советских работников.

Так закончилась жизнь родового гнезда князей Кропоткиных, которое было так дорого Петру Алексеевичу.

Примечания

1. Кропоткин П.А. Записки революционера. М.; Л.: Academia, 1933. C.35.

2. Там же, с.32.

3. См.: П. и А. Кропоткины. Переписка. М.; Л.: Academia, 1932. Т.2. C.212.

4. Кропоткин П.А. Дневники разных лет. М.: Сов. Россия, 1992. C.31.

5. Кропоткин П.А. Записки pеволюционера. C. 38.

6. Там же, с.92.

7. Былое. 1922. N 22. C.46.

8. Государственный архив Калужской обл., ф. 32, оп.13, ед.хр.4041, л.3-6.

9. Miller M.A. Kropotkin. Chicago; London: Chicago Univ. press, 1976. P.9.

10. Государственный архив Калужской обл., ф.784, оп.1, ед.хр.859, л.63.

11. Там же, л.66.

12. См.: Кропоткин П.А. Записки революционера. C.33.