Труды Международной научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения П.А. Кропоткина. М., 2002. Вып. 4: Идеи П.А.Кропоткина и естествознание. Вопросы биографии П.А.Кропоткина. С. 50–64.
В.А.Маркин
Россия
Творческое наследие П.А.Кропоткина долгое время воспринималось как бы расчлененным. Отдельно рассматривались его работы в области географии, геологии, биологии, отдельно — исторические, философские, социологические труды. При этом замалчивались, пропускались целые направления его деятельности. Между тем творчество Кропоткина отличается необычайной цельностью и гармоничностью, так же, как и личность его, как и вся прожитая им жизнь. Если представить его творческое наследие в виде архитектурного сооружения, то венчать его будет концепция самоорганизующегося, динамичного общества, свободно развивающегося без власти и принуждения, фундаментом же следует признать глубокое им понимание Природы (в самом широком значении этого слова).
Во взглядах П.А.Кропоткина нетрудно обнаружить противоречия. Например, на Государственном совещании в августе 1917 года именно он, решительный отрицатель государства, выступил с предложением провозгласить в России федеративную республику по образцу США и Канады. Выступая против института частной собственности, он в то же время считал недопустимым сгонять крестьянина с его земли, а экономику основывать на государственной ("общенародной") собственности. Страстный обличитель капитализма, он приветствовал возникновение в Европе не зависящих от государства транснациональных корпораций и развитие рынка. Да и коммунизм он понимал как слияние свободы политической и экономической, что с точки зрения ортодоксальных коммунистов никак несоединимо. Иногда эту противоречивость ставят в упрек Кропоткину. Однако прав поэт Леонид Мартынов, сказавший в одном из своих стихотворений: "...Кропоткин из противоречий соткан". Здесь особенно замечательно слово "соткан", означающее, на мой взгляд, что противоречия не разрывают ткань, а соединяются в своеобразной полифонии. Как процессы и явления природы, Космоса...
Великий химик Д.И.Менделеев, всерьез занимавшийся вопросами экономики России, считал очень важным посмотреть на них "глазами естествоиспытателя". В полной мере это относится к П.А.Кропоткину, не отделявшему общество от природы, не противопоставлявшему ей человека и верившему поэтому в возможность самоорганизации общества по образцу природы, смотревшему на проблемы общества "глазами естествоиспытателя".
Журналист Борис Лебедев (первый муж дочери Кропоткина) оставил воспоминание о событии, произошедшем сразу же после кончины великого анархиста и естествоиспытателя: "Часов в 12, утомленный предыдущей бессонной ночью, я вышел с дочерью П.А. на свежий воздух и вдруг был поражен необычайным зрелищем. На темном небе появился громадный метеор с большим хвостом и ярким зеленым светом озарил небо и землю. Он медленно, торжественно падал вниз и исчез низко над горизонтом. Никогда в жизни я не видел ничего подобного. Мы стояли как прикованные" [1].
Редкое небесное явление совпало с моментом кончины Кропоткина, который был, по словам его идейного последователя Алексея Борового, "всегда, во всем прежде всего послушным, почти благоговейным учеником природы" [2]. Случайное совпадение выглядит символичным.
Нет человека, который не испытал бы на себе воздействия природы, т.е. того окружения, которое существовало и до него, и до всех его предков и останется после него, приняв в свое лоно его потомков. На протяжении всей жизни природа воздействует на наши эмоции, ум, поведение, вызывает переживания, подталкивает к размышлениям, возбуждает воображение, стимулирует творчество — такое воздействие несомненно духовно. И вот это П.А.Кропоткин очень хорошо понял.
Как у многих, первое общение с природой у Петра Кропоткина произошло в детстве. То была природа Центральной России — окрестности села Никольского в Калужской губернии: известняковые берега задумчивой речки Серены, овраги, заливные луга, "уходящие вдаль тенистые леса"... Много других лесов и рек видел он в жизни, но память постоянно возвращала в эти места. Именно здесь его душа соприкоснулась с гармонией природы, все величие которой он познал тоже в юные годы — в бескрайних просторах Сибири, куда он отправился, не достигнув еще и двадцати лет.
Восприимчивая душа не оставалась равнодушной к "картинам природы", осознание которых подготовлено было чтением "Картин природы" А.Гумбольдта. Способность соединять эмоциональный подход с рациональным у Кропоткина оказалась развитой сильнейшим образом. И это проявилось в его монографиях, посвященных сибирским исследованиям; внимательным наблюдателем природы он оставался всюду, где бы ни оказывался: в Швейцарских Альпах и в канадских прериях, в Северном море и среди озер Финляндии, в горах Шотландии и на английском острове Джерси. Свои впечатления он выражал и в многочисленных рисунках, которыми заполнил несколько альбомов, и в высокохудожественных описаниях ландшафтов, которыми насыщены его статьи и книги. Прав был Эррико Малатеста, назвавший Кропоткина "поэтом науки". И это относится не только к естественным наукам, глубоко его интересовавшим до конца жизни, но и к гуманитарному творчеству, вершины которой — его социо-биологическая теория взаимопомощи и "Этика". Источник такой "тотальной" поэтизации, характерной для Кропоткина, можно усмотреть в восприятии им природы, из которого он не только не удалял, но признавал важнейшей эмоционально-нравственную составляющую.
С большим уважением относясь к таким мировым религиям, как буддизм и христианство, выдвинувшим вместо жестоких, мстительных богов, велениям которых должны были покоряться люди,... идеального бого-человека" и проповедовавшим "любовь к жертве насилия", равноправие всех людей и прощение обид [3], Кропоткин все же видел первичный источник всех освященных религиями нравственных принципов в природе. "Всякий, кто возьмет на себя труд серьезно заняться вопросом о зачатках нравственного в природе, — писал он, — увидит, что среди животных, живущих общественной жизнью, — а таковых громаднейшее большинство — жизнь обществами привела их к необходимости развития известных инстинктов, т.е. наследуемых привычек нравственного характера" [4]. Более того, и для неживой природы более характерны процессы сближения, соединения, взаимодействия, чем разрыва, распада, отталкивания. Кропоткин видел здесь всеобщий закон: "Природа не делает ни одного движения, общество не выполняет ни одной цели, космос не подвинется ни на шаг вперед без зависимости от кооперации [...] Только в соединении друг с другом, — будут ли то соединения атомов, клеточек, животных или человеческих существ — могут индивидуальные единицы совершать какой-либо прогресс" [5]. Кропоткин пришел к убеждению, что поразительная гармония Природы, Космоса, Вселенной создана не централизацией и пирамидальной системой власти, а тесным переплетением множества взаимосвязей и зависимостей. Поскольку общество никак не может быть исключено из этой системы, то и ему возможно существовать на основе естественно складывающихся взаимосвязей. Так думал П.А.Кропоткин, видя в этом единственный путь избежать дисгармонии.
Толчок такому ходу мысли дали "пять лет, проведенных в Сибири". Эти годы часто рассматривают лишь как факт биографии, но они так много значили в формировании личности Кропоткина, его мировоззрения и политических взглядов, что Сибирь стала для него как бы второй родиной. Он всегда помнил о ней и во многих работах обращался к сибирским материалам, находя черты сходства с природой Сибири в Финляндии и Швейцарии, в Шотландии и Канаде. Став географом, Кропоткин понял географию как науку мировоззренческую, причастную вообще к вопросам взаиморасположения объектов в пространстве, их взаимосвязи и взаимодействия. Он убедился в справедливости глубоко захватившей его идеи Александра Гумбольдта о характерном для природы "единстве в многообразии". Сам он воочию убедился в том, что свободная самоорганизация формирует бесчисленное множество видов и форм, и чем разнообразнее состав живой системы, тем она устойчивее, поскольку полнее использует возможности окружающей среды. Потом он понял, что и общество так же скрепляется множественностью связей, возникающих в условиях свободной самоорганизации.
В отличие от большинства географов того времени, Кропоткин никогда не рассматривал конкретные территории в отрыве от населяющих их людей, с их историей, бытом и хозяйственной деятельностью. "Я не могу примириться с физиографией, из которой исключен человек", — говорил Кропоткин [6]. Еще работая в Русском географическом обществе, он задумал составить "полное географическое описание всей России", намереваясь показать в нем "различные формы хозяйственной жизни, которые должны господствовать в различных физических областях" [7]. Уже тогда, в начале 70-х годов XIX в. им овладела мысль о соединении географии и экономики, синтезе природного и социального. Хотя тот конкретный замысел и не был исполнен, идеи комплексного, синтетического подхода к проблемам географии прослеживаются в его работах. Именно география, по мнению Кропоткина, соприкасаясь со многими другими науками, оставляет за собой "охват проблемы в целом и составление единой живой картины из многих отдельных элементов, выявление ее как гармоничного целого. При этом все части должны быть следствием нескольких общих принципов и скрепляться этими взаимосвязями" [8].
В географических работах П.А.Кропоткина звучат социальные мотивы, в его социалистических произведениях всегда присутствует аспект естественнонаучный. Его привлекает синтетическая философия, "которая охватывала бы все явления природы, включая сюда и жизнь человеческих существ и их экономические, политические и нравственные вопросы" [9]. А об анархизме он говорил, что он есть "нечто большее, чем простой способ действия или идеал свободного общества". Это философия "как природы, так и общества", использующая не метафизический или диалектический метод, а принятый в естественных науках индуктивно-дедуктивный метод. Кропоткин скорее отталкивался от идей Спенсера, чем следовал им, критикуя агностицизм английского позитивиста.
Распространение идей анархизма Кропоткин считал следствием достижений естественных наук во второй половине XIX столетия. В частности, большое значение, помимо эволюционной теории Дарвина, он придавал отказу от антропоцентристских представлений в астрономии. "Центр силы, перенесенный раньше с Земли на Солнце, — писал он в "Современной науке и анархии", оказывается теперь раздробленным, рассеянным повсюду, он "везде и вместе с тем нигде. Мы видим, [...] что сила, которую рассматривали прежде, как управляющую всей системой, есть, может быть, сама не более как равнодействующая столкновений бесконечно малых, что гармония звездных систем — гармония только потому, что она представляет собой известное приспособление, известную равнодействующую этих бесчисленных движений, слагающих, заполняющих и уравновешивающих друг друга" [10].
Эти представления Кропоткин распространял на биосферу и человеческое общество, отводя категориям морали, этики, природное происхождение которых он доказывал в ряде работ биосоциологического цикла, роль моста, соединяющего приоду и общество. В конце 80-х годов XIX века Кропоткин выступил против позиции социал-дарвинистов, утверждавших, что закон борьбы за существование господствует в обществе, а природа, породившая этот закон, по сути своей аморальна, безнравственна и не может служить основанием человеческой этике. Он решительно не соглашался с этим, считая, что только от природы, своего "первого нравственного учителя", мог человек воспринять то, что относится к его духовной сущности.
Раз человек проржден природой, он неотделим от нее, и подчиняется ее законам, в том числе и нравственному. А он гласит: для каждого индивидуума злом является то, что препятствует прогрессивному развитию вида, добром — то, что ему способствует. Ну, а как Кропоткин установил уже в своих биосоциологических работах, фактором прогрессивного развития в природе оказывается не столько борьба, сколько общительность, взаимная помощь, поддержка, солидарность.
Нравственный закон природы проявляется не в форме абсолютно присущего всем живым существам образа поведения, а как "совет", основанный на длительном опыте, превращающийся в привычку, без которой никакое общество "не могло бы прожить, никакой вид животных не мог бы выжить". Те, кто не следуют совету природы, погибают.
Зародившись еще в животном мире, чувство социальной симпатии в человеческом обществе, "постепенно развиваясь вместе с усложнением общественной жизни, становится все более и более разнообразным, разумным и свободным в проявлениях. [...] При помощи разума мы создаем из прирожденных нам чувств и склонностей то, что мы называем нравственными понятиями" [11].
Полемизируя с Т.Гексли, а также с Ф.Ницше и Э.Кантом, Кропоткин утверждал, что "природа не только не дает урока аморализма, но мы вынуждены признать, что самые понятия добра и зла и наши умозаключения о «высшем добре» заимствованы человеком из жизни природы". Согласно Гексли в изложении Кропоткина, "существует «космический процесс», т.е. мировая жизнь, и этический процесс, т.е. нравственная жизнь, и оба безусловно противоположны друг другу [...] Космическому процессу подчинена вся природа... этот процесс обагрен кровью. Он — отрицание всех нравственных начал" [12]. Этический процесс, по Гексли, имеет, таким образом, сверх-природное происхождение, его истоки — вне природы. Отрицая эту точку зрения, Кропоткин выступал с позиции атеизма; однако наделенная духовностью природа вполне может быть рассмотрена как воплощение воли Божьей, и тогда кропоткинская этика сближается с религиозной. Это подметил Э.Малатеста: "Кропоткин понимал Природу как некое Провидение, благодаря которому повсюду должна царить гармония, в том числе и в человеческих обществах" [13]. Да и сам Кропоткин в последнем своем труде — "Этике" положительно отозвался о нравственных идеалах христианства. Сочувственно отнесся он к религиозным поискам Л.Н.Толстого; он обращал внимание на то, что в них "все время выступает высокотрагическая душевная борьба хорошего, честного порыва с невозможностью его осуществить" [14].
Несовпадение идеала и действительности беспокоило и Кропоткина, эта тема звучит в ряде его работ, даже в названии его книги "Идеалы и действительность в русской литературе". И хотя Кропоткин неоднократно подчеркивал, что его этика исключает какое-либо соприкосновение с религиозным миропониманием, но она, несомненно, очень близка христианской этике, а по существу — общечеловеческой, нашедшей отражение во всех религиях.
Один из важнейших, социально значимых выводов Кропоткина-естествоиспытателя: "Нигде в природе нет единого управляющего ею центра; повсюду и везде мы видим лишь взаимодействие различных сил, координацию разнообразных движений... зависимость одних частиц или существ от других" [15]. Так понимал Кропоткин природу, не видевший в ней той иерархии власти, без которой люди не мыслили свою жизнь. Но он увидел (тоже впервые в Сибири), что и люди могут обходиться без "управляющих центров", самостоятельно устраивая свою жизнь — и тем лучше, чем меньше управляют из далекого центра и чем больше они связаны друг с другом взаимными интересами. Из этого следует вывод: "для народа решительно невозможно сделать ничего полезного при помощи административной машины" [16], т.е. путем принуждения. Система господства-подчинения противоестественна. Для раскрытия всех потенциальных возможностей, заложенных в человеке от природы, ему нужна свобода. И не надо бояться, говорил Кропоткин, тех неудобств, которые могут проистекать от свободы, ибо нет лучшего средства для борьбы с ними, чем сама свобода. А без свободы личности невозможно свободное общество.
В своих выводах о возможности безвластной организации общества Кропоткин исходил из оптимистичного, позитивного и, следовательно, на мой взгляд, несколько одностороннего понимания природы человека. Во всяком случае, упреки в его адрес в этом отношении кажутся обоснованными. Вера П.А.Кропоткина в человека была беспредельна, и он как бы не замечал той бездны, которую открыл в душе человеческой Ф.М.Достоевский. Многие трактуют эту его особенность как исключительную наивность. Так, И.А.Бунин в своем дневнике 1919 года ("Окаянные дни"), переполненном ощущением ужаса от происходившего тогда в России, дает такую характеристику Кропоткину, с которым встречался в Москве: "Совершенно очаровательный старичок высшего света — и вполне младенец, даже жутко" [17]. Но так ли уж был он наивен на самом деле?
Исключительно общительный по характеру, П.А.Кропоткин знал очень многих людей, и самых разных. Знаком он был, конечно, и с негативными сторонами человеческой природы. Еще в Сибири он имел возможность узнать психологию и преступников, и тюремщиков, познать внутреннюю их связь, и тогда пришел он уже к своему выводу о том, что тюрьмы и иные места заключения представляют собой, по существу, "университеты преступности", а сама по себе преступность порождается главным образом болезнями общества. Особенно недопустима смертная казнь, отнимающая у человека важнейшее его право — право на жизнь.
Соглашаясь с тем, что в природе человека есть почва для появления, при определенных условиях, ростков преступной этики, Кропоткин не мог допустить, что зло в его многообразных проявлениях является неотъемлемым свойством человеческой натуры, якобы изначально двойственной. Убежденный в природном происхождении всех лучших человеческих качеств, именно их он считал формирующими основу личности, определяющими поведение человека.
Очень много значило для Кропоткина уважение к личности, к ее правам. Именно равноправие имел в виду Кропоткин, когда говорил о равенстве как основе справедливости. "Неравенство остается, — писал он в "Этике", — нужно, чтобы исчезло неравноправие" [18]. Неравенство обеспечивает то самое разнообразие в обществе, которое является залогом его гармоничности. Конечно, он не принимал марксистских представлений о необходимости переделки человека на пути к идеальному, коммунистическому обществу. "Мы... отказываемся, — заявлял он, — присваивать себе право ломать человеческую природу во имя какого бы то ни было нравственного идеала. [...] Мы признаем полнейшую свободу личности. Мы хотим полноты и цельности ее существования, свободы развития всех ее способностей" [19]. Речь должна идти не о создании мифического "нового человека", а об освобождении природных возможностей, полному раскрытию которых препятствует система власти. Считать, что накладываемые государством ограничения и запреты благотворны для общества и для каждого его члена — значит, по убеждению Кропоткина, не верить в человека, т.е. в самого себя, в своего ближнего и в прогресс всего человечества.
Многие считали, что оптимистичный взгляд Кропоткина на человека объясняется субъективными особенностями его личности, тем, что он мерил всех по себе. Отчасти это, наверное, справедливо, но сам-то он был как раз таким освобожденным человеком, сумевшим прожить гармоничную жизнь, полностью реализовать себя как личность.
Характерны слова друга Кропоткина, известного итальянского анархиста Эррико Малатесты: "Источником огромного престижа Кропоткина является то обстоятельство, что в нем ученый, писатель, пропагандист и человек слились в одно гармоничное целое, создавшее самого человечного человека, которого только я знавал в своей жизни. Он любит людей. Все, что он думает и делает, является следствием этой доброты, этой великой любви к людям, ко всем людям, которая является природным свойством его существа" [20]. Характеризуя Кропоткина как ученого, Малатеста замечает, что он угадывал истину "силой гениальной интуиции", потому что природная страстность мешала ему заниматься простым накоплением научных фактов. По-видимому, Малатеста недостаточно хорошо знал о ранних географических исследованиях Кропоткина, в которых ярко проявились как раз его способность наблюдать природу — свойство, отмеченное и В.А.Обручевым, и В.И.Вернадским, и популяризатором науки и знаменитым библиографом Н.А.Рубакиным*
Свои качества, приобретенные и развитые в экспедиционных исследованиях, П.А.Кропоткин применил в гуманитарной области, оставаясь столь же внимательным к процессам и явлениям общества, честным наблюдателем, способным к анализу и широким обобщениям. Он не был рабом схем и догм, учитывал, что живая жизнь всегда вносит свои коррективы. Об этом он писал еще в программной записке для кружка "чайковцев" в 1873 г. И на рубеже веков он сумел заметить некоторые социальные процессы, за которыми почувствовал будущее. Так, в 1892 г. он, решительно выступавший до того против власти капитала, писал в книге "Хлеб и Воля": "если мы присмотримся к современному развитию образованных народов, то мы ясно увидим, как в них все более и более растет движение с целью ограничить область действия правительства и представить личности все большую и большую свободу. [...] Миллионы торговых и всяких других сделок совершаются ежедневно без всякого вмешательства правительства, и самые крупные из них — коммерческие и биржевые сделки — заключаются так неформально, что правительство не могло бы вмешиваться в них, если бы одна из сторон возымела намерение не исполнить принятого обязательства. [...] Поразительный факт, очень характерный для современной жизни... — постоянное увеличение области предприятий, основанных на частном почине, и необычайное развити свободных союзов для всевозможных целей. [...] Повсюду государство отказывается от своей привилегии и уступает свои «священные» функции частным лицам. Повсюду в его область вторгается свободная организация" [22].
Если посмотреть на творческое наследие П.А.Кропоткина с точки зрения его современности, то обнаружится, что наиболее ориентированными в будущее стали идеи, в той или иной степени связанные со "взглядом естествоиспытателя", присущим Кропоткину. Не случайно то, что по крайней мере три отрасли науки, сформировавшиеся в последние два–три десятилетия, называют Кропоткина в числе своих основоположников. Это, во-первых, — радикальная география, называемая еще социальной географией или географией качества жизни; вышедший в Лондоне в 1978 г. первый сборник статей по этому направлению "Radical Geograрhy" был посвящен Петру Кропоткину. Выступая против антропоцентризма, воспринимая природу как нечто неизмеримо большее, чем человек и общество, Кропоткин подошел к истокам того научного направления, которое получило название "Deeр ecology" (глубинной экологии). И, наконец, такая наука, как эволюционная этика, утверждает через своего теоретика Майкла Рьюза именно вслед за Кропоткиным природное происхождение морали и то, что людям от природы присуще этическое поведение [23]. Взгляд естествоиспытателя помог П.А.Кропоткину еще столетие назад увидеть в глобальной эволюции общества тенденции, все более и более заметные на рубеже веков, к разгосударствлению экономики, децентрализации власти, к развитию местной инициативы, самоорганизации и самоуправлению. Эти предвидения Кропоткина позволяют назвать его "Человеком XXI века".
1. Лебедев Б. Нет Кропоткина // Интернациональный сборник, посвященный десятой годовщине смерти П.А.Кропоткина. Чикаго, 1931. C.301.
2. Боровой А.А. П.Кропоткин как характер // Пробуждение. Детройт, 1931. № 15. C.18.
3. Кропоткин П.А. Этика. М.:Политиздат, 1991. C.105.
4. Кропоткин П.А. Взаимная помощь.
5. Цит. по: Лебедев Н.К. П.А.Кропоткин. Человек. — Мыслитель. — Революционер (Краткая характеристика) // Сборник, посвященный памяти П.А.Кропоткина. Пб.; М.: Голос Труда, 1922. C.8.
6. Kroрotkin P. On the teaching of рhysiograрhy // Geograрhical Journal. 1893. Vol.3. P.350.
7. Кропоткин П.А. Записки революционера. М.: Мысль, 1990. C.214.
8. ОР РГБ, ф.410, карт.9, ед.хр.1.
9. Кропоткин П.А. Этика.
10. Кропоткин П.А. Современная наука и анархия. Пб.; М.: Голос труда, 1920. C.3.
11. Там же.
12. Там же.
13. Малатеста Э. Петр Кропоткин. Воспоминания и критика одного из его старых друзей // Пробуждение. Детройт, 1931. № 15. C.73.
14. П.А.Кропоткин — К. С.Шохор-Троцкому. 26 июня 1919 г. // Вестник литературы. 1922. № 2/3. C.11.
15. Кропоткин П.А. Современная наука и анархизм.
16. Кропоткин П.А. Записки революционера. C. 198.
17. Бунин И.А. Окаянные дни. М., 1990. C.86.
18. ГАРФ, ф.1129, оп. 1, ед.хр.352, л.217.
19. Кропоткин П.А. Нравственные начала анархизма // П.А.Кропоткин. Этика. М.: Политиздат, 1991. C.307.
20. Souvenirs personells et hommages posthumes // Интернациональный сборник, посвященный десятой годовщине смерти П.А.Кропоткина. Чикаго, 1931. C.311.
*Н.А.Рубакин характеризовал П.А.Кропоткина как "кристалльно честного ученого и мыслителя с синтетическим складом ума" [21].
21.Рубакин Н.А. Необходимые пояснения к моей переписке с П.А.Кропоткиным // Пробуждение. Детройт, 1931. № 15. C. 52.
22. Кропоткин П.А. Хлеб и воля. М.: Правда, 1990. C.52, 54–55, 152.
23. Рьюз М. Эволюционная этика: здоровая перспектива или окончательное одряхление // Вопросы философии. 1989. № 8. C.237.
The creative legacy of Peter Kropotkin usually is divided on two parts. The first one contains his scientific works and second — his sociological ideas. But Kropotkin was extremely integral person who combined in himself as well as public actioner and natural scientist.
It was very important that he began his life as an investigator of nature in Siberia. He considered a human personas a part of the nature and didn't remove emotional and moral component out of nature. He acknowledged it as the most important one. He saw the social problems by the eyes of natural scientist. The roots of his theory on powerless society are in such understanding of nature. Into the kropotkinian creative legacy the ideas joined natural and social sides are the most futurable.