Труды Международной научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения П.А. Кропоткина. М., 1995. Вып. 3: П.А. Кропоткин и революционное движение. С. 93–114.
Е.Р.Ольховский
Россия
Общеизвестен факт деятельного участия П.А.Кропоткина в революционном движении Европы и России. В 1872 г., во время поездки за границу, он примкнул к бакунистскому крылу I Интернационала, а вернувшись в Россию, вступил в том же году в так называемый кружок "чайковцев". Кропоткин, как и другие "чайковцы", вел занятия с петербургскими рабочими, знакомил их с программой и деятельностью Интернационала [1]. Члены рабочего кружка, по воспоминаниям Кропоткина, были во второй половине 1873 г. уже всерьез развиты: когда Кропоткин познакомился с ними, они "освоились с радикальной и социалистической литературой того времени, и Бокль, Лассаль, Милль, Дрэпер, Шпильгаген стали для них знакомыми именами. По развитию эти заводские мало чем отличались от студентов. Они любили поговорить о "железном законе заработной платы", о классовой борьбе и классовом самосознании, о коллективизме, а также и о свободе — по Миллю, о цивилизации, по Дрэперу" [2]. Большинство этих рабочих трудилось на казенном Патронном заводе.
П.А.Кропоткин был старше большей части "чайковцев" лет на семь-десять. Но, как вспоминает участник этого кружка Н.А.Чарушин, Кропоткин "благодаря своей простоте и искренности сразу же завоевал наши общие симпатии. Демократ в душе и по привычкам, выработанным еще предыдущей жизнью, он быстро вошел в круг деловой жизни кружка, не внося в нашу тесно сплоченную семью ни малейшего диссонанса" [3]. Впрочем, Кропоткин занимал несколько особое положение в кружке: он обладал не только литературным даром, которого не были лишены и другие его товарищи, но и определенно и страстно исповедовал анархизм, имел обширные теоретические знания и навыки научного труда. Вот почему именно П.А.Кропоткин взялся в 1873 г. в письменной форме "зафиксировать нечто вроде программы нашего кружка, физиономия которого в его практической деятельности уже в достаточной степени определилась. Это важно было и для нас самих, вспоминал тот же Н.А.Чарушин, — и для наших отделений [в других городах — Е.О.], а еще больше для широких кругов молодежи, воодушевляемой теми же освободительными идеями, что и мы, но еще не обладавшей тем опытом, какой имелся у нас благодаря двухлетней работе в рабочей среде и отчасти в крестьянской. Программа эта, или, скорее, объяснительная записка о тех выводах, к каким мы пришли в своей практической деятельности, должна была быть обстоятельно мотивирована. Здесь надлежало выяснить этические и идейные основы нашей организации, тип ее, наше отношение к различным слоям населения и, в частности, к западноевропейскому рабочему движению и к нашим русским зарубежным партиям. До сих пор у кружка не было не только какой-нибудь писаной программы, но не было даже и намека на нее" [4].
Программная записка П.А.Кропоткина "Должны ли мы заняться рассмотрением идеала будущего общества?" была готова летом 1873 г., в ноябре обсуждалась в кружке "чайковцев" и при ее публикациях на основании этих обсуждений и датируется. Впервые она была напечатана (по копии, снятой в III Отделении) в 1921 г. журналом "Былое" (№ 17). Вместе с "Запиской" П.А.Кропоткина напечатана рукопись "Программа революционной пропаганды". В настоящее время группой исследователей: Б.С.Итенбергом, В.Ф.Захариной и др. — установлено, что последняя "Программа" принадлежит перу старшего брата П.А.Кропоткина Александра [5]. Подлинник "Записки" П.А.Кропоткина и два неполных списка с нее были отобраны у студента И.Гауэнштейна при его аресте 18 марта 1874 г. Текстологический анализ показал, что в 1921 г. рукопись была опубликована с большими пропусками и искажениями, ведущими свое начало с 70-х гг. XIX в. [6] В подлиннике "Записки" на л.2 имеется пометка самого П.А.Кропоткина: "Рукопись эта писана моею рукою" [7]. Академическая публикация документа была осуществлена в 1964 г. (ссылку см. в прим. 5).
Записка "Должны ли мы заняться рассмотрением идеала будущего общества?" представляет собою выдающийся программный документ раннего народничества. Бесчисленными нитями она связана с последующими программными документами народников 70-80-х гг. Недаром этой "Записке" уделили большое внимание и мемуаристы — современники П.А.Кропоткина, и историки общественной мысли и революционного движения в России. Однако представители других областей знаний не проявили к кропоткинскому документу должного интереса. Достаточно сказать, что даже в 1922 г., сразу после публикации варианта "Записки", Н.А.Критская, биограф скончавшегося революционера, "Записку" вообще даже не упоминает [8]. Нет сведений о ней и в обязывающем, казалось бы, исследовании, посвященном взглядам Кропоткина на революцию [9].
Записка состояла из двух частей. В первой рассматривался идеал будущего общественного строя. В его основу, по мысли П.А.Кропоткина, должна быть положена идея равенства, воплощенная в праве людей на труд, равное образование, одинаковые права. Нет сомнения в том, что члены кружка "чайковцев" предполагали социалистическое устройство будущего общества. Так же рисовал его себе и Кропоткин. Однако в документе ярко отразились и индивидуальные анархистские стороны мировоззрения автора: будущий строй изображается в "Записке" как безгосударственный, как федерация земледельческих и промышленных общин, не подчиненных центральной власти. Автор решительно заявлял: "мы вполне сходимся с отраслью федералистов Интернационала и отрицаем государственные принципы другой" [10].
Вторая часть "Записки" Кропоткина рисует путь достижения его социального идеала. Для этого нужна революция, совершаемая в интересах народа. Ее подготовка и осуществление невозможны без создания революционной партии, состоящей из передовой интеллигенции, сознательных и решительных представителей крестьян и городских рабочих. Задачей революционной партии Кропоткин считал подготовку народного восстания. Долг революционной интеллигенции — работать в народной среде, помогать росту в деревнях и городах единомышленников народников, разъяснять массам коренные недостатки существующего строя, убеждать трудящихся объединять свои силы для борьбы с угнетателями. В селах и деревнях революционная партия должна создавать кружки из наиболее сознательных крестьян, организовывать боевые дружины для открытых революционных выступлений, созывать съезды представителей кружков, добиваться усиления их влияния на широкие массы народа, а не рассчитывать на крестьянские артели [11].
Обобщая опыт работы "чайковцев" в городах, П.А.Кропоткин рекомендовал в "Записке" распространять знания среди рабочих, вовлекать их в революционную пропаганду, готовить пролетариев для деятельности среди крестьян, организовывать стачки, против чего, однако, возражало большинство "чайковцев". Наибольшее внимание "Записка" уделяла фабричным, а не заводским рабочим.
Сам П.А.Кропоткин, кратко характеризуя свою программную "Записку", вспоминал: "когда мне поручили составить программу нашего кружка и я ставил целью движения крестьянские восстания и намечал захват земли и всей собственности, на моей стороне были только Перовская, Кравчинский, Чарушин и Тихомиров. Но все мы были социалистами" [12]. Тем самым он наметил серьезные разногласия внутри кружка "чайковцев" по поводу анархистских устремлений своей "Записки", а также указал на общие стороны мировоззрения всех "чайковцев" — социализм. Именно под этим углом зрения программная "Записка" рассматривала и важнейшие черты будущего идеального общественно-политического строя после социальной революции, и наиболее важные вопросы революционной практики в народе. Через несколько месяцев эти проблемы стали "злобой дня" во время массового "хождения в народ", а в дальнейшем составляли предмет острых дискуссий в народнической среде, выдвинувшей в 70-80-х гг. XIX в. десятки различных программ, в той или иной мере созвучных кропоткинской "Записке", а иногда и оспаривавших ее.
Первыми критиками программного документа П.А.Кропоткина "Должны ли мы заняться рассмотрением идеала будущего строя?" стали, безусловно, сами члены кружка. Н.А.Чарушин вспоминал: "Чтение этой обширной записки, имеющей, несомненно, историческое значение и прекрасно освещающей общее настроение целой эпохи начинающегося в России революционного движения, длилось несколько вечеров, прерываясь оживленными и жаркими прениями. "Записка" написана с обычным для П.А. [Кропоткина] талантом и с подробной исчерпывающей мотивировкой каждого положения, которое автор пожелал отметить, что в значительной степени облегчало и самое обсуждение ее" [13].
Член кружка "чайковцев" Л.А.Тихомиров считал П.А.Кропоткина умным и образованным человеком (при всей односторонности его образования), гораздо более сведущим, чем другие "чайковцы". Он был "несравненно революционнее всех остальных членов... Кропоткин проповедовал немедленный бунт. Зато другие члены были против деспотической организации кружка, против принудительной деятельности членов. Кропоткин стоял за принудительную деятельность, за кружковую дисциплину" [14].
С.Ф.Ковалик, хотя и не состоявший в кружке "чайковцев", но весьма хорошо осведомленный свидетель, характеризовал П.А.Кропоткина как деятельного и убежденного анархиста, настойчиво проводившего в кружке свои идеи. "Как выдающийся мыслитель, Кропоткин не только воспринимал готовое учение, но и подвергал его дальнейшей разработке. Ковалик считал, что наиболее важные мысли кропоткинской "Записки" были в результате приняты "чайковцами": "все вопросы, затронутые "Запиской" в том или другом виде, обсуждались на сходках. Окончательная программа, к которой на них приходили, по существу мало отличалась от предлагаемой в "Записке" [15].
Как видим, многие народники-мемуаристы, современники П.А.Кропоткина, высоко ценили "Записку", говорили о ее влиянии на народническое движение, и были удовлетворены тем, как Кропоткин решал в ней стратегические проблемы социальной революции, будущего устройства общества на принципах социализма. И тем неменее между современниками Кропоткина не утихали споры о поводу "Записки", отголоски которых не прекратились и сегодня. Основным объектом дискуссий явился вопрос о том, была ли кропоткинская "Записка" безоговорочно принята кружком "чайковцев" как своя программа. Но это — лишь внешние несогласия мемуаристов. А в действительности спор идет о том, какова была идеология "чайковцев". Об оживленных дискуссиях при обсуждении "Записки" говорят все мемуаристы. Л.Э.Шишко считал, что кружок принял программную "Записку" Кропоткина в целом, направил ее для переписки и рассылки по отделениям в других городах. В 1903 г. в связи с возникшим спором о том, была ли принята "Записка" как программа кружка "чайковцев", Шишко обратился с запросом к самому П.А.Кропоткину и получил следующий ответ: "Писана вся мною. Поправки сделаны во время прений... После крайне бурных обсуждений, в которых, по особенно революционным пунктам, Чарушин, Перовская, Сергей [Кравчинский] и я всегда бывали в левой крайней, она была принята нашим петербургским кружком. Батюшкова ее переписала для отсылки в провинцию нашим же кружкам на обсуждение" [16]. В том, что "Записка" П.А.Кропоткина была принята в качестве программы, был убежден и Н.В.Чайковский, писавший еще в 1913 г.: "Можно только пожалеть, что до сих пор не видит света программа кружка кружка "чайковцев", написанная в свое время Кропоткиным и принятая кружком, хотя и не без изменений" [17].
Решительно несогласна была с этим, отрицая и элементы анархизма в мировоззрении "чайковцев", и их постепенное нарастание, А.И.Корнилова (Мороз). В ответ на специальный запрос Н.А.Чарушина она писала: "Я не считала ее ["Записку" — Е.О.] принятой. По воспоминанию В.Н. [Фигнер], я говорила ей, до опубликования программы в настоящее время, что она была только прочитана, но не голосована. Это обстоятельство подтверждается тем, что проект прогрнаммы найден в единственном экземпляре и не носит следов никаких дополнений и поправок" [18]. Но, как мы уже видели, издательская история кропоткинской "Записки" опровергает второй довод А.И.Корниловой, тем более, что найденный Б.С.Итенбергом и В.Ф.Захариной подлинник программного документа имеет на полях и на отдельных приложенных листах много относящихся к тексту "Записки" замечаний, автор или авторы которых не установлены [19]. Что касается первого довода А.И.Корниловой, то он, конечно же, не может считаться бесспорным. Ведь даже склонявшийся к точке зрения А.И.Корниловой Н.А.Чарушин признает, что лишь первый пункт "Записки" П.А.Кропоткина отражал личные взгляды автора. В остальном это — "лишь воспроизведение тех мнений и выводов, к каким пришел кружок чайковцев" [20]. Таким образом, самый подробный его летописец и скептик по отношению к программной роли кропоткинского документа как бы подтверждает постепенную эволюцию взглядов "чайковцев" по направлению к умеренно-революционному анархизму.
Начальные шаги в историографической оценке программной записки П.А.Кропоткина "Должны ли мы заняться рассмотрением идеала будущего строя?" были сделаны сразу после первой ее публикации. Редакция сборника "Памяти Петра Алексеевича Кропоткина" в 1922 г. отмечала, что копия "Записки" в 1920 г. была направлена самому Кропоткину, который испещрил ее текст пометками и исправлениями. Однако трудно понять характер этой правки: вносил ли Кропоткин по памяти исправления в соответствии с замечаниями, сделанными в 1873 г. его товарищами, или текст "Записки" он хотел изменить в соответствии с почти полувековой эволюцией своих идей. Так или иначе, редакция сборника, не вдаваясь в детали, высоко оценила роль кропоткинской "Записки" в целом. Ее резюме вошло, согласно удачному наблюдению редакции, в обвинительный акт по "процессу 193-х". Речь шла, очевидно, о той мысли Кропоткина, которая намекала нанезависимый и самобытный характер народнического движения, вовсе не выводящего свои доктрины из учений М.А.Бакунина, П.Л.Лаврова, П.Н.Ткачева или других революционеров-эмигрантов. "Записка" Кропоткина впервые раскрыла правительству широкие замыслы революционеров-подпольщиков, масштаб мысли и размах народнического движения в целом. Поэтому она была сразу же по обнаружении доложена Александру II [21] и повлияла, очевидно, на выработку общего правительственного антиреволюционного курса.
Н.К.Лебедев сделал попытку связать идеи "Записки" с последующим творчеством Кропоткина, правда, лишь по одному направлению мысли. Он отмечал, опираясь на идеи "Записки", что "Кропоткин был одним из первых социалистов, которые внесли в социализм идею о том, что социализм может быть осуществлен лишь общим усилием рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции. Еще в 70-х годах прошлого столетия, в то время, как социал-демократы признавали носителем революции только один рабочий класс, пролетариат, а социалисты-народники возлагали все революционные надежды на крестьян, П.А. писал: "только в тот день, когда рабочий и земледелец пойдут рука об руку завоевывать равенство для всех, революция победит мир и принесет счастье всему человечеству..." [22]. Опираясь на идеи "Записки", Лебедев считал, что Кропоткин признавал необходимым объединение промышленности с земледелием, труда физического с умственным. Он развивал идеи о соединении города с деревней, об интеграции промышленного и умственного труда с земледельческим. В качестве свидетельства неизменности этих мыслей Кропоткина Лебедев ссылался на последующие кропоткинские труды: книги "Хлеб и воля" (первое издание вышло в 1891 г.) и "Поля, фабрики и мастерские" (первое издание вышло в 1898 г.).
Тем не менее процесс изучения и оценки "Записки" П.А.Кропоткина в 1920-е годы активным назвать нельзя. Правда, велись дебаты между мемуаристами о том, была ли она формально принята кружком "чайковцев" в качестве программы. Идеи "Записки" использовал также известный историк общественной мысли и революционного движения Ш.М.Левин для выработки своего взгляда на кружок "чайковцев" в целом [23]. Это, без сомнения, наиболее значимое исследование темы во всей отечественной исторической науке вплоть до 1950-х годов. Недаром даже такой требовательный мемуарист, как Н.А.Чарушин, писал в 1932 г.: "Это безусловно ценная и обстоятельно выполненная чисто исследовательского характера работа" [24]. Именно на выводы Ш.М.Левина, в том числе и по кропоткинской "Записке", опирались в 30-е — 50-е годы все оценки кружка "чайковцев", содержавшиеся в обобщающих трудах [25]. Однако других научных исследований из-за общей историографической ситуации в тот период не появлялось.
Завершающим этапом формирования позиции Ш.М.Левина по отношению к "Записке" П.А.Кропоткина стала статья "К характеристике идеологии "чайковцев". Прежде всего Левин подчеркивал в ней относительность проблемы, волновавшей мемуаристов (о принятии или непринятии "чайковцами" кропоткинской "Записки" в качестве программы). Для этого он ссылался на те места в воспоминаниях Н.А.Чарушина, отрицавшего этот факт, где речь шла именно о том, что детально разработанный Кропоткиным план деятельности организации не содержал ничего такого, "против чего можно было бы возразить, кроме разве некоторых небольших уклонений"; "изображение нашего настроения, наших мыслей, планов, чаяний и надежд сделано — в общем, и даже в частностях, вполне правильно и с исчерпывающей полнотой" [26]. В своей характеристике кропоткинской "Записки" и ее места в развитии общественно-народнической мысли Левин прежде всего подчеркивал ее социалистический характер, пронизанность идеей "социальной революции". На повестку дня была поставлена задаа экспроприации и помещиков в деревне, и капиталистов в городе.
Много внимания при исследовании "Записки" П.А.Кропоткина уделил Ш.М.Левин анализу взглядов автора на проблему политической борьбы, подчеркнув формальный аполитизм "чайковцев" и приоритет, отдаваемый ими экономическому перевороту. Если начнется крестьянская революция, то самодержавие рухнет само собою. Кропоткин все свои надежды возлагал на решительное народное восстание, возможно, и кровопролитное. "Чайковцы" не верили в немедленное народное восстание и находили необходимым серьезно "приготовляться" к нему. "Кроме подготовки отдельных людей, крайне необходимо, чтобы и во всю массу проникали, и не только некоторые, а как можно более ясные, сознательные представления о совокупности общих отношений и о возможных способах их переустройства [...] именно во всей массе необходимо развивать дух критики, дух недовольствия, сознание безвыходности мирных реформ, дух бодрости и веры в возможность союзного действия" [27].
Наряду с общими стратегическими положениями Ш.М.Левин тонко отметил в "Записке" П.А.Кропоткина и некоторые тактические аспекты: его неверие в артели и производительные ассоциации, отрицательное отношение к агитации на почве частных и повседневных требований и нужд масс и др., "растрату" сил при подготовке рабочих стачек.
Глубокий и обстоятельный анализ программной записки П.А.Кропоткина "Должны ли мы заняться рассмотрением идеала будущего строя?", имеющий большую ценность сам по себе, важен был Ш.М.Левину как составное звено в цепи общих выводов о различных идейных направлениях в народничестве начала 70-х годов. При всей осторожности формулировок, характерных для этого крупного историка, пережившего не один этап в развитии исторической науки, в целом Ш.М.Левиным справедливо отмечено преобладание в мировоззрении кружка "чайковцев" идей анархизма, в значительной мере бакунизма, и наличие определенных элементов лавризма, впрочем, приглушенных в "Записке" П.А.Кропоткина.
Другой известный историк, Б.П.Козьмин, размышляя о судьбах русского народничества на грани 60-х — 70-х годов XIX в. и в начале 70-х гг., считал, что в тот период "на смену одной разновидности народничества [революционерам-разночинцам 60-х гг. во главе с Н.Г.Чернышевским — Е.О.] приходила другая" [28].
Начиная со второй половины 1950-х гг. историки, экономисты, юристы, философы, попав в иную политическую и научную ситуацию, стали чаще обращаться к подлинным документам народнической эпохи, а не к их клише, выполненным в пропагандистских целях. Уже в 1958 г. в сборнике по истории экономической мысли Н.К.Каратаев воспроизвел первую часть кропоткинской "Записки" (по публикации 1921 г. в "Былом"). Вторая часть перепечатана не была, т.к. она содержит "практические вопросы революционной деятельности среди крестьянства и рабочих, пространно повторяя уже изложенное в "Программе революционной пропаганды" [29]. Нельзя согласиться с мнением автора комментария, который писал: "Уже в то время по своим убеждениям Кропоткин был весьма близок к анархизму, что и отразилось на его взглядах по вопросу о будущем государстве. Чайковцы в этот период полностью разделяли идеи П.Л.Лаврова (?! — Е.О.). Поэтому они не могли принять предложенную Кропоткиным записку в качестве своей программы" [30]. Но ведь даже А.И.Корнилова (Мороз) и Н.А.Чарушин ничего подобного не писали!
Во многих работах, специально посвященных П.А.Кропоткину, его "Записка" 1873 г. вообще не упоминается. И если это извинительно для философов, то такая позиция историка труднообъяснима [31]. Не отличались серьезностью подхода к этому документу и другие специалисты-обществоведы. Например, юрист С.Ф.Ударцев упрощенно считает, что "в той части программы, где говорилось о будущем общественном и политическом строе, Кропоткин стремился провести идеи анархизма, хотя в практических вопросах пытался обобщить опыт кружка в целом" [32]. И даже В.А.Маркин, биограф П.А.Кропоткина, излишне краток и недостаточно точен. Подчеркнув, что под идеалом автор "Записки" разумел такой строй общества, прогресс которого основан не на борьбе людей с людьми, а людей с природой, В.А.Маркин отмечает всего несколько мыслей Кропоткина, а затем говорит, что кропоткинский идеал приблизителен, размыт и утопичен [33].
Непроста историографическая оценка и серьезных курсов истории различных отраслей науки. Ф.Я.Полянский, писавший в 1966 г. об экономических воззрениях русского анархизма, формально "Записки" П.А.Кропоткина вообще не упоминает и пишет о его трудах с позиции "разоблачения" всего того, что не соответствует принципам марксизма-ленинизма. Однако Полянский, безусловно, использовал "Записку" Кропоткина, характеризуя его требование немедленного перехода к "анархическому коммунизму", грядущую революцию, как носящую чисто "экономический характер", описывая будущую федерацию "вольных общин" и "вольных ассоциаций" в селах и городах [34]. А.А.Галактионов и П.Ф.Никандров также не упоминают "Записки" Кропоткина и социологических воззрений, допустив при этом фактическую путаницу кружка "чайковцев" и "Земли и Воли" [35]. Но материал программной записки и им приходится привлекать при анализе воззрений П.А.Кропоткина.
В корне по-иному отнеслись к программной записке П.А.Кропоткина историки. В 60-х — 90-х годах XX века ей уделялось большое внимание. Н.А.Троицкий уже в начале 1960-х годов, обобщая свои наблюдения, сделанные в предшествующих работах, считал кружок "чайковцев" ("Большое общество пропаганды", по его терминологии) организацией переходного типа. Программная записка Кропоткина, по его мнению, хотя и не была формально принята "чайковцами" как их официальнпя программа (вопреки воспоминаниям Н.В.Чайковского и Л.Э.Шишко, заметно повлиявшим на последующую исследовательскую литературу), но появилась в связи с разочарованием большинства членов кружка в трех проектах программы будущего лавровского "Вперед!". Записка Кропоткина отражала взгляды этого большинства, а не лавризм или бакунизм [36]. Но после некоторой переработки и исправлений она должна была стать фактической программой кружка. Н.А.Троицкий считает, что в первой (теоретической) части "Записки" Кропоткина в сугубо-анархистском духе охарактеризован идеал будущего строя — анархический коммунизм, "который Кропоткин обосновывал 40 лет спустя в своей книге "Современная наука и анархия" [37]. Троицкий отмечал, что кропоткинская "Записка" — первая из русских революционных программ, содержащая особый раздел, посвященный рабочему во просу. Он интересовал "чайковцев" не сам по себе, а в связи с вопросом крестьянским. Подытоживая свои размышления о ценности "Записки", Троицкий указал еще на два важнейших аспекта: "Основное содержание записки сосредоточено во второй ее части, где наряду с обобщением богатого практического опыта "Пропагандистов" изложены идеологические основы их организации и четко сформулирована программа их революционной деятельности, в которой легко различить как программу-минимум (революционный переворот и ниспровержение существующего строя), так и программу-максимум (социальные преобразования после переворота) [38].
Достаточно определенен также анализ программной записки П.А.Кропоткина, данный Р.В.Филипповым. Этот историк исходил из того, что все писавшие до него по истории народничества ошибались в определении его общего направления. Например, Ш.М.Левин считал русское народничество 1870-х годов анархистским, а оно было в действительности полуанархистским [39]. Что касается непосредственно кропоткинской записки, то она — соединение идей утопического социализма с анархизмом, переплетение уравнительности и обобществления. "«Записка» — произведение утописта, исходившего из отвлеченных, идеалистических представлений о развитии человеческого общества. Изложенная в ней социалистическая программа является типичной мелкобуржуазной утопией. Об этом убедительно говорит практическая сторона этой программы, где яркое выражение нашли уравнительные тенденции" [40].
Р.В.Филиппов, следуя тексту "Записки" П.А.Кропоткина, отмечает его мысли о соединении умственного и физического труда, о его полемике с теорией прогресса П.Л.Лаврова, о прудонистской критике государства и идеальном анархистском обществе независимых общин, о стремлении с помощью социальной революции миновать капитализм, об отрицании борьбы за политические свободы, о необходимости "практической подготовительной работы", что перекликалось с мыслями П.Л.Лаврова и не совпадало с точкой зрения основателя анархизма М.А.Бакунина, о присоединении в какой-то мере к идеям I Интернационала, о необходимости, вопреки мысли М.А.Бакунина, ведения среди крестьянства оседлой, а не летучей пропаганды. Как и Троицкий, Филиппов отмечал у Кропоткина стремление начать организацию революционной партии. "Итак, «Записка» П.А.Кропоткина является более или менее цельным выражением утопически-социалистических взглядов членов Большого общества пропаганды, взглядов, которые являлись составной частью их революционно-демократической идеологии в целом. «Записка» великолепно отражает неразвитость, а вместе с тем сложность и противоречивость общественных отношений в России в первое десятилетие после отмены крепостного права, когда крестьянство по-прежнему давало знать о себе вспышками стихийных волнений и восстаний, а растущий пролетариат едва только вступал в полосу длительного и сложного процесса превращения из класса в себе в класс для себя. Революционеры-разночинцы, выступая в качестве идеологов трудящихся масс вообще, оказывались не в состоянии выйти за пределы утопических, мелкобуржуазных по своей объективной сущности, представлений о путях социального переустройства" [41].
Таким образом, Р.В.Филиппов, занявшись рассмотрением "Записки" П.А.Кропоткина и выделив в ней ряд существенных моментов, в целом оценил ее идеологически предвзято и заданно-негативно. Рассматривая точки зрения других историков, Филиппов вроде бы стремился преодолеть схематизм в освещении народничества первой половины 70-х годов, когда его рассматривали лишь как борьбу лавризма с бакунизмом, показать многогранность идейных воззрений революционеров. Однако "разоблачительный" пафос этого исследователя, естественно, переносится и на народническую эпоху, что приводит Филиппова к резким пропагандистским, а не научным выводам.
Наибольшей продуктивностью в отношении программной записки П.А.Кропоткина отличаются труды Б.С.Итенберга. Выше уже указывалось на ценность его архивных разысканий, позволивших утвердить в науке подлинный текст "Записки", избавить ее от искажений и чуждых добавлений. Взвешенно рассмотрев все мемуарные свидетельства и проанализировав содержание "Записки", Итенберг пришел к разумному выводу о том, что в ней "...нашли отражение все наиболее жгучие вопросы революции, практической деятельности в народе, бурно обсуждавшиеся накануне массового "хождения в народ" [42]. Среди главных идей Кропоткина Итенберг отмечает прежде всего поставленную им задачу социальной революции, здравые организационные принципы революционной партии в противовес нечаевщине. "Партия должна стать выражением требований самого народа, в нее должны входить наиболее сознательные и решительные представители крестьянства и городских рабочих". Что касается революционной интеллигенции, то она "должна жить жизнью народа, полностью слиться с ним" [43], разъяснять народу свои принципы, распространять знания. "Идея равенства, провозглашенная в записке, — считает Б.С.Итенберг, — имела глубокий революционный смысл. Она была направлена против помещичьего землевладения и воплощала многовековые чаяния крестьянства, мечтавшего о земельном поравнении, о справедливом решении аграрного вопроса в России. [...] Однако осуществление идеи равенства предполагалось в духе антигосударственности и аполитизма" [44].
Б.С.Итенберг первым всерьез заговорил о месте "Записки" П.А.Кропоткина в ряду других программных документов народничества. Он не только упоминает об этом, как делают это остальные исследователи, но и сопоставляет "Записку" с другими документами, близкими ей по времени создания. Прослеживая влияние "чайковцев" на "Записку", Б.С.Итенберг полагает, что она в целом отражала "настроения широкого круга революционеров, а не только личные качества ее составителя" [45].
Вопрос о том, насколько в программной записке П.А.Кропоткина отражены взгляды кружка "чайковцев", исследуется и в биографии Кропоткина, написанной ведущим ученым-кропоткиноведом Н.М.Пирумовой. Она считает, что первая часть "Записки" сделана по-кропоткински, а на второй лежит печать мировоззрения членов кружка "чайковцев" в Петербурге и Москве. Установление политического равенства, по Кропоткину и по его "Записке", может быть достигнуто путем безгосударственной организации жизни общества — федерации земледельческих общин и рабочих артелей. Н.М.Пирумова находит, что условием равенства в "Записке" объявляется обязанность каждого члена самому себе зарабатывать средства к жизни личным трудом, привилегированного умственного труда не должно существовать. Кропоткин даже считал возможным закрыть университеты и открыть повсеместно школы-мастерские [46]. Пирумова в соответствии с общепринятой историографической традицией отмечает, что первая часть "Записки" Кропоткина отрицала государство, борьбу за политические свободы, в чем проявился анархизм. А во всем остальном Кропоткин создал наивную утопию "казарменного коммунизма", в которой, однако, попирался один из основных принципов анархизма — принцип свободы личности [47].
Впоследствии попыталась углубить анализ взглядов молодого П.А.Кропоткина, в том числе — и на материале его "Записки", В.А.Твардовская. Утвердительно отвечая на вопрос, "Должны ли мы заняться рассмотрением идеала будущего строя?", молодой Кропоткин "фактически оспаривал весьма популярную в революционной среде 70-х годов точку зрения Бакунина. Начинающий революционер считал необходимым выразить свои надежды, стремления, цели независимо от степени их осуществления, от всяких практических ограничений" [48]. Твардовская считает, что апостол анархии М.А.Бакунин не рассматривал будущий идеал, а анархист Кропоткин много сил отдал его разработке. Для Бакунина революция — разрушительная стихия, нечто вроде социальной ликвидации, Кропоткин же озабочен был созидательными функциями революции, творчеством масс, созданием новых общественных форм. Хотя каждый из элементов этих различий схвачен Твардовской верно, но в целом они излишне обострены. Вообще же Кропоткин определил свой идеал как "анархический коммунизм" в отличие от "коммунизма авторитарного" К.Маркса и Ф.Энгельса. Кропоткинский "анархический коммунизм" имел в виду "экспроприацию не только средств производства, но и всего созданного народом, что должно быть ему же возвращено, — жилья, одежды, продуктов. Частная собственность отменялась не только на средства производства — ликвидировалась и всякая личная собственность. Сразу же должен был вступить в действие принцип "анархического коммунизма" — "каждому по потребностям". Провозглашенный же марксизмом принцип "от каждого по способностям — каждому по труду" подвергся критике Кропоткиным как непоследовательный" [49].
В противоречии со сказанным В.А.Твардовская считает, что "предусматривая экспроприацию лишь крупной [собственности — Е.О.], Кропоткин был уверен, что миллионы мелких собственников, которых она не коснется, сами выскажутся за обобществление, увидя преимущества коллективизма" [50]. Однако "резко критиковавший «казарменный социализм» [К.Маркса и Ф.Энгельса — Е.О.], Кропоткин в своей утопии невольно обнаруживал сходство именно с ним" [51].
Таким образом, историки Ш.М.Левин, Б.С.Итенберг, Р.В.Филиппов, Н.А.Троицкий, Н.М.Пирумова, В.А.Твардовская проделали большую аналитическую работу относительно программной записки П.А.Кропоткина. Вместе с тем остро необходимо как можно скорее освободить анализ "Записки" от чуждых науке идеологических штампов, обязательных идеологических сравнений с марксистскими схемами. Все еще не определено место документа в последующей эволюции анархизма вообще и русского — в частности. Только начат анализ влияния записки Кропоткина "Должны ли мы заняться рассмотрением идеала будущего строя?" на все последующие программные материалы российского народничества и революционеров вообще.
1. Об этом см.: Левин Ш.М. Кружок чайковцев и пропаганда среди петербургских рабочих в начале 1870-х гг. // Каторга и ссылка. 1929.№ 12(61); Левин Ш.М. Общественное движение в России в 60-70-е годы XIX в. М.1958; Левин Ш.М. К характеристике идеологии "чайковцев" // Н.А.Чарушин. О далеком прошлом. Из воспоминаний о революционном движении 70-х годов XIX века. М.: Мысль, 1973. C.299-338; Корольчук Э.А. "Северный союз русских рабочих" и революционное рабочее движение 70-х годов XIX века в Петербурге. М., 1946; Филиппов Р.В. Идеология Большого общества пропаганды (1869-1874). Петрозаводск, 1963; и др.
2. Кропоткин П.А. Записки революционера. М.: Мысль, 1990. C.290.
3. Чарушин Н.А. О далеком прошлом. Из воспоминаний о революционном движении 70-х годов XIX века. М.: Мысль, 1973. C.137.
4. Там же. C.193.
5. См.: Революционное народничество 70-х годов XIX века. М., 1964. Т.1: 1870-1875 гг. C.11.
6. Там же. C.409-410.
7. Кропоткин отрицал свое авторство, выдавая "Записку" за сочинение "одного из русских эмигрантов", "...речь шла о социальном преобразовании, которое рассматривалось и применительно к России" (ГАРФ, фонд Департамента полиции, оп. 1, ед.хр.209, л.148).
8. Критская Н.А. Труды и дни П.А.Кропоткина (биография) // Сборник статей, посвященный памяти Петра Кропоткина / Под ред. А.Борового, Н.Лебедева. Пб.; М.: Голос Труда, 1922.
9. Блюм Р.Н. Взгляды П.А.Кропоткина на революцию // Ученые записки Тартуского гос. ун-та. Тарту, 1989. Вып.241: Труды по философии. Т. XIII. C.124-150.
10. См.: Революционное народничество 70-х годов XIX века. C.115.
11. Там же. C.106-107.
12. Кропоткин П.А. Записки революционера. C. 274-275.
13. Чарушин Н.А. О далеком прошлом. C.204.
14. Тихомиров Л.А. Воспоминания. М.; Л., 1927. C.78-79.
15. Ковалик С.Ф. Революционное движение семидесятых годов и процесс 193-х. М., 1928. C.69, 118.
16. Цит. по: Итенберг Б.С. Движение революционного народничества. Народнические кружки и "хождение в народ" в 70-х годах XIX в. М., 1965. C.239.
17. Чайковский Н.В. Рец. на кн.: В.Я.Богучарский. Активное народничество 70-х годов // Голос минувшего. 1913. № 6. C.249.
18. Письмо А.И.Корниловой Н.А.Чарушину, цитируемое последним в своих воспоминаниях (Чарушин Н.А. О далеком прошлом. C.212).
19. См.: Революционное народничество 70-х годов XIX века. C.409.
20. Чарушин Н.А. О далеком прошлом. C.209.
21. См. заметку "От редакции", предваряющую вышеупомянутую публикацию "Записки" в сборнике "Памяти Петра Алексеевича Кропоткина" (С.21-24).
22. Лебедев Н.К. Что дал миру Кропоткин // Сборник статей, посвященный памяти Петра Кропоткина. Пб.; М.: Голос Труда, 1922. C.14. Цитата взята из другого сочинения Кропоткина, однако мысль о единении крестьян, рабочих и революционной интеллигентной молодежи для подготовки социального переворота ведет свое начало от "Записки".
23. См.: Левин Ш.М. Кружок чайковцев и пропаганда...
24. Чарушин Н.А. О далеком прошлом. C.21.
25. См., например: История Москвы. М., 1954. Т.IV; Очерки истории Ленинграда. М.; Л., 1952. Т.II. Соответствующие главы написаны Ш.М.Левиным. См. также его книгу "Общественное движение в России в 60-70-е годы XIX в.".
26. Чарушин Н.А. О далеком прошлом. C.300.
27. Революционное народничество 70-х годов XIX века. C.100-101.
28. Козьмин Б.П. Русская секция Первого Интернационала. М., 1957. C.398.
29. Народническая экономическая литература. Избранные произведения. М., 1958. C.655. Понимая необходимость экономии места в сборнике, мы никак не можем согласиться с обоснованием Н.К.Каратаева. В "Записке" Кропоткина и в "Программе революционной пропаганды" много различий. Вполне естественно это объясняется тем, что их писали разные люди.
30. Там же.
31. См.: Данилов В.Н. Социологические воззрения П.А.Кропоткина: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1970; Мкртичян А.А. Проблемы революционного движения в трудах П.А.Кропоткина: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1986.
32. Ударцев С.Ф. Кропоткин. М.: Юрид. лит-ра, 1989.
33. Маркин В.А. Петр Кропоткин. Иркутск: Вост-Сиб. кн. изд-во, 1992. C.156-158. К тому же это определение идеала сделано на полях рукописи карандашом и другим почерком (См.: Итенберг Б.С. Движение революционного народничества. C.230).
34. См.: Полянский Ф.Я. Экономические воззрения русского анархизма // История русской экономической мысли. М., 1966. Т.3, ч.1. C.499-500.
35. Галактионов А.А., Никандров П.Ф. Русская философия IX–XIX вв. Л., 1970. C.529; То же. 2-е изд. Л., 1989. C. 621.
36. Троицкий Н.А. Большое общество пропаганды 1871-1874 (так называемые "чайковцы"). Саратов, 1963. C.58-62.
37. Там же. C.70.
38. Там же. C.62.
39. Филиппов Р.В. По поводу одной историографической тенденции // Вопросы истории КПСС. 1984. № 6. C.33-45.
40. Филиппов Р.В. Идеология Большого общества пропаганды. C.95.
41. Там же. C.94-95.
42. Итенберг Б.С. Движение революционного народничества. C.236.
43. Там же. C.234, 235.
44. Там же. C.231-232.
45. Там же. C.237.
46. См.: Пирумова Н.М. Петр Алексеевич Кропоткин. М.: Наука, 1972. C. 71.
47. См. там же. 72.
48. Твардовская В.А. Послесловие // П.А.Кропоткин. Записки революционера. М.: 1990. C. 476.
49. Там же. C.477.
50. Там же.
51. Там же. C.479.