ФЕНОМЕН КРОПОТКИНА

По какому-то странному стечению обстоятельств светлый трехэтажный дом с четырьмя колоннами в самом центре Москвы в первый, а затем и в последний раз явил лицо человека, оставившего глубокий след в мировой истории. 11 апреля 1849 г. в громадном зале московского Благородного собрания давался костюмированный бал в честь царя Николая I, и шестилетний мальчик, одетый в костюм персидского царевича, был замечен монархом, сказавшим: "Вот каких молодцов мне нужно!"

А 13 февраля 1921 г. в том же зале стоял гроб с телом Петра Алексеевича Кропоткина, с которым прощалась Москва. Траурная процессия, остановившись перед домом Льва Николаевича Толстого, проследовала на Новодевичье кладбище, где обрел свой последний приют русский путешественник, выдающийся географ, крупнейший мыслитель XIX столетия — Петр Алексеевич Кропоткин.

Неполные восемь десятилетий его жизни вместили столь много, что время кажется спрессованным и динамичным, как работающий печатный станок, непрерывно выбрасывающий все новые и новые результаты своей деятельности.

Сравнение с печатным станком — может, и не очень удачное, но неслучайное. Реальные итоги жизни П.А.Кропоткина существуют в нашем мире в виде многочисленных книг и статей, написанных на нескольких европейских языках и переведенных на многие языки мира: в Японии, например, вышло двенадцатитомное собрание его сочинений. Его работы охватывают широкий круг наук, и сейчас, когда минуло уже 150 лет со дня рождения Кропоткина, его воззрения не просто вспоминаются, а обсуждаются специалистами разных профессий. Историки, социологи, политики, философы, географы, биологи и физики возвращаются к написанному Кропоткиным, обсуждая проблемы нашей современной жизни и новейшие достижения в различных областях знания. И о физике здесь я упомянула неслучайно, хотя у П.А.Кропоткина нет работ по физике; но те фундаментальные вопросы эволюции, которые он поставил в своих работах, выводят нас на молодую науку — синергетику. Ее название означает кооперативное, или совместное, действие. К этому мы еще вернемся.

Как же случилось, что кудрявый круглолицый мальчик, один из потомков Рюрика, стал яростным бунтарем против монархического строя, одним из самых глубоких мыслителей XIX века и таким образцом нравственной чистоты, что еще не одно поколение людей снова и снова будет обращаться к его наследию, пытаясь решить проблемы своей быстротекущей жизни и ответить на разнообразные вопросы, в том числе на извечный вопрос: "Как же возникают такие корифеи?"

Литературное наследие Кропоткина столь обширно и столь высокоинформативно, что для думающего человека никогда не померкнет прелесть общения с ним. Среди его работ выделяются замечательные мемуары — "Записки революционера". На ней воспитаны по меньшей мере три поколения русских революционеров. В те времена, когда одно поколение революционеров сменяло другое, эта книга переиздавалась часто. Потом ее не издавали... Зато сейчас она вновь появилась двумя изданиями [1], словно бы выйдя из подполья, и конечно, она вновь послужит воспитанию высоконравственных и деятельных людей, озабоченных будущим нашего общества и всей планеты.

Совершенно не претендуя на исчерпывающее изложение, я бы хотела отметить лишь некоторые штрихи его характера и эпизоды жизни, позволяющие осветить неясные пути формирования выдающейся личности, которые в той или иной степени отмечал сам Кропоткин.

В "Записках революционера" есть страницы, посвященные Н.А.Северцову. Именно с него Кропоткин начинает свой рассказ о Русском Географическом обществе: "Он был выдающийся зоолог, талантливый географ и один из самых умных людей, которых я когда-либо встречал; но, как многие русские, Северцов не любил писать. Когда он делал доклад, его невозможно было убедить написать что-нибудь, кроме коротенького отчета. И вот почему все, что появилось в печати за подписью Северцова, далеко не исчерпывает всех его наблюдений и обобщений. К сожалению, крайняя неохота излагать письменно свои мысли и наблюдения очень распространена в России" [2].

К счастью, сам Кропоткин таким недостатком не страдал. Он в полной мере понимал значимость именно написанного, а не только произнесенного слова. Поэтому сейчас так легко анализировать любые его взгляды, сам путь развития его личности и становление его как бунтаря и революционера, — опубликованы не только научные и публицистические работы, но и часть его эпистолярного наследия. Сохранился (хотя и не опубликован) даже дневничок того кудрявого мальчика, участника маскарада в московском Благородном собрании.

Этот дневничок, как родничок. Кто видел тихое, маленькое болотце, из которого вытекает Волга, тот понимает, как по капле собирается ее русская мощь и раздолье... Думается, что дневничок Пети Кропоткина, "Дневные ведомости", в котором он фиксировал события своего детства (сварил клей и приклеил отклеившуюся деревяшечку, стрелял горохом из подаренной пушки, слушал музыку, клеил коробку для гороха, писал "Ведомость", снова клеил, а потом лег спать) — исток его великого литературного наследия.

Из раннего детства тянется еще одна ниточка, еще одна черта характера Петра Алексеевича: доброе отношение к людям, к дворовым, вообще к крепостным и всем неимущим и малоимущим. Ему, сыну помещика, владевшего тысячью двумястами душ в трех губерниях, оказались близки и понятны заботы простого трудящегося люда, что в конце концов вывело его на путь революционной борьбы.

А вот на вопрос, от кого он унаследовал изумительное трудолюбие и потрясающую работоспособность, ответить гораздо сложнее. Может быть, он потихоньку развивал их сам? Он работал всю свою жизнь, он работал, сидя в Петропавловской крепости и во французской тюрьме Клерво. Он работал в маленьком домике в Дмитрове, где прожил последние годы своей жизни. Рано или поздно (я не сомневаюсь в этом) будет издано полное собрание его сочинений; интересно, сколько получится томов?

Социалист всегда должен жить своим собственным трудом — этот принцип сложился у П.А.Кропоткина тогда, когда он, судя по формулировке, стал социалистом, но отношение к труду как к единственному источнику существования определилось намного раньше, в самом начале жизни, когда он сообщил отцу, что не претендует на его деньги. Все же в жизни Петра Алексеевича труд, его литературная работа, были чем-то несравненно большим, чем просто источником существования. "Я согласился бы жить всю жизнь на хлебе и воде, в самом сыром подвале, только бы иметь возможность работать", — эти строки из "Записок революционера" — не только кратко сформулированная идеологическая позиция, это — почти строгая констатация факта — достаточно вспомнить его первый приезд в Англию. В то же время это ключевой момент к пониманию всего построения жизни этого человека.

Слово "построение" употреблено здесь не случайно; свою жизнь Кропоткин строил. Строил сам, никогда не плывя по течению, а всегда тщательно обдумывая каждый следующий шаг. И вследствие этих раздумий следующий шаг иногда не воспринимался как продолжение предыдущего, а был словно бы совершенно независимым шагом в сторону, и таких шагов было несколько. Может быть, поэтому самой поразительной особенностью биографии Кропоткина стали изломы его судьбы. Они не задавались извне, а исходили изнутри. Точнее сказать, изломы "наружные", например, тюремные заключения, никак не повлияли на стрелу его жизни, на направление его жизненных устремлений. Но в некоторые моменты он сам вдруг изменял направление стрелы его жизни — так переводят стрелку часов. Таких изломов было несколько, и окружающие воспринимали их как неожиданность.

Самым неожиданным (его пытались трактовать как шутку) был первый поворот стрелы жизни: блестящий камер-паж императора решил, покинув столицу, отправиться на далекий Амур, где стал адъютантом начальника штаба Восточной Сибири.

За пять лет сибирской жизни он становится путешественником и географом. "Мы жаждали умственной жизни" — писал он, объясняя свое возвращение в Петербург и поступление на физико-математический факультет университета. Еще один излом судьбы. И, наконец, тихий, незаметный для окружающих, но самый крутой поворот" — к вопросам социальной жизни. Он встал на путь социальной революции, стал бунтарем.

Если проследить внешний контур этой судьбы — увидишь колющие углы изломанной линии, а если задуматься над стремлениями души, то можно понять, что линия хотя и кривая, но плавная... Неудовлетворенная душа свела его с вершины имперской пирамиды в девственные леса Восточной Сибири, в степи Манчжурии, к простым бесхитростным людям, которые, делая вместе с ним трудное и полезное дело, убедили его в том, что государственная дисциплина, основанная на окрике и команде — ничто по сравнению с силой взаимопонимания, взаимодействия людей. В этих глухих местах стало формироваться его мировоззрение анархиста.

Итак, Кропоткин выбрал мыслительную жизнь... Какие же мысли заполняли ее? Я назову лишь несколько, чтобы обрисовать ориентацию и еще раз продемонстрировать переломы в судьбе. Важнейшие мысли в период Сибирской службы связаны с орографией Сибири. После возвращения в Петербург и поступления в университет Кропоткин придал им завершенность. Было написано несколько работ, составлена орографическая "Карта южной половины Восточной Сибири, части Монголии, Маньчжурии и Сахалина". В Петербурге преобладающими стали мысли, связанные с оледенением, послужившие основой, как мы теперь знаем, современной гляциологии.

Но еще в Сибири начали беспокоить вопросы взаимоотношений людей как субъектов общества, стало складываться мировоззрение анархиста. Мне кажется, что первопричиной выхода на позиции научного анархизма были соображения об оптимальности действий людей как необходимого требования к поведению в экстремальных условиях. За время жизни в Сибири Кропоткин был участником нескольких сложных экспедиций. Никакая, даже самая подробная инструкция не в состоянии предусмотреть всех деталей поведения человека в сложных неординарных условиях, когда вполне ощутимой становится граница между жизнью и смертью. Обычно положительный исход определяют оптимальные действия каждого, и крайне редко он связан с окриками и командами начальников, руководителей.

Оптимальность поведения... Она присуща не только человеку, но практически любому живому существу и может быть продемонстрирована на весьма разнообразных примерах живых систем разного уровня организации от простейших одноклеточных до млекопитающих. Взять хотя бы фототаксис: одноклеточный организм, на который упал луч света, сам определяет систему своего поведения и "решает", куда ему двигаться — по направлению к источнику света или от него. К этому примеру мы еще вернемся, а сейчас обратим внимание на поведение Петра Алексеевича Кропоткина после очередного перелома судьбы, закончившегося побегом из арестантского отделения Николаевского военного госпиталя за границу.

Вначале Кропоткин думал, что его пребывание за границей будет недолгим, однако обстоятельства сложились так, что на родину он вернулся лишь сорок лет спустя. Почему так получилось? В его представление о цели в жизни всегда входило чувство полезности существования. "Но никому-то я не нужен в России" — эти его горькие слова объясняют столь долгий срок эмигрантской жизни.

Несколько штрихов обрисуют ее характер. Впервые появившись в Англии, он не пошел по торной тропе: остановиться у знакомых, тем самым облегчив себе самое трудное первое время адаптации к новым условиям. Он не любил перекладывать свои трудности на чужие плечи.

В январе 1877 г. он начал свою деятельность в Юрской федерации Интернационала (Швейцария), на почве которой Бакунин разработал основные теоретические положения анархизма. Идеалом этой федерации было объединение производственных и ремесленных рабочих союзов, которые без государства вступают в прямое соглашение для обмена товаров, ими производимых. Федерация состояла большей частью из личных друзей Бакунина. Про одного из них (Элизе Реклю) Кропоткин с гордостью сказал: "Вдохновитель других, который никогда не управлял и никогда не будет управлять никем".

Другой член этой федерации, участник Парижской Коммуны, сказал Кропоткину: "С вами можно работать, оставаясь самим собой". Вот в таких условиях Кропоткин начал развивать идеалы будущей социальной революции. Одной из главных его идей в это время становится мдея взаимопомощи, которую он отмечает в природной среде. Взаимопомощь Кропоткин считал одним из факторов эволюции. Развивая эту идею, он не употреблял термина "самоорганизация"; тем не менее именно работы Кропоткина, посвященные взаимопомощи, в последние годы все чаще и чаще привлекают внимание философов, биологов и физиков, специалистов в области самоорганизации.

Самоорганизация, как научный термин, стала использоваться сравнительно недавно. Возник этот термин как строгое научное понятие в рамках теоретической физики, точнее, в термодинамике необратимых процессов, для того, чтобы выделить физические явления, в которых в отличие от большинства явлений имеет место не возрастание энтропии, а ее убыль. Как известно из термодинамики, изолированные системы всегда эволюционируют в сторону возрастания энтропии, а открытые системы, в частности, все живые организмы, могут эволюционировать и в сторону ее уменьшения. При рассмотрении вопросов эволюции управляющим параметром является время.

Но могут быть и другие управляющие параметры, и явления самоорганизации в этом случае выражены более отчетливо и лучше изучены. Самыми изученными оказались ячейки Бенара и лазерный эффект. На этих примерах хорошо видно, как при росте управляющего параметра в хаосе начинает проявляться некоторое упорядочение, которое может быть зафиксировано глазом (ячейки Бенара), а в случае лазера — его регистрирует спектральный прибор.

Явления самоорганизации в технических системах описаны уже давно и достаточно точно, в том числе и на языке математическмх формул [3]. Сложнее оказалось объяснить самоорганизацию в биологических системах и тем более — в человеческом обществе. Однако и здесь намечаются определенные успехи.

Вернемся к явлениям таксиса микроорганизмов. Его изучение началось приблизительно в те же годы, когда Кропоткин начал развивать идеи взаимопомощи в природе, но более ста лет носило чисто описательный характер: в зависимости от интенсивности воздействующего света микроорганизмы, сохраняя в целом неупорядоченный характер движения, приобретают составляющую движения, направленную к источнику света или от него.

Эксперименты по фототаксису немецкого ботаника Вильгельма Кульча, поставленные в первые годы после II Мировой войны, были выполнены с такой тщательностью, что оказалась возможной их математическая обработка. Было показано, что при некоторых интенсивностях воздействующего света начинаются процессы самоорганизации микроорганизмов [4].

Возможность самоорганизации в человеческом обществе не вызывает никаких сомнений, однако строго научное (математическое) описание их еще только начинает медленно определяться [5]. И в этих условиях вполне естественно вспомнить о работах Кропоткина по анархической, спонтанной организации общества.

Используемый Кропоткиным термин "взаимопомощь" часто выступает как обозначение некоего совместного действия, что совсем близко к понятию кооперативного действия в технических системах, изучаемых синергетикой, и к практической деятельности кооперативов и кооператоров, за которыми он с большим интересом следил в Дмитрове.

Кооперативное действие, кооперативные процессы — это строгие термины не только в синергетике, но и в оптике, изучающей лазерный эффект и многие родственные явления. Работы Кропоткина по социологии, имеющие столетнюю давность, оказываются актуальными сейчас не только из-за своеобразия текущего момента в нашей стране, но и по причине того, что наука достигла того уровня, когда возможно создание общей модели кооперативных процессов, протекающих на атомарном, молекулярном, клеточном, системном и социологическом уровнях.

Примечания

1. Кропоткин П.А. Записки революционера. М.: Моск. рабочий, 1988; Кропоткин П.А. Записки революционера. М.: Мысль, 1990.

2. Кропоткин П.А. Записки революционера. 1990. C.207-208.

3. Пригожин И. От существующего к возникающему. М.: Наука, 1985.

4. Чукова Ю.П. Неожиданное родство (термодинамическое рассмотрение некоторых фотопроцессов). М.: Знание, 1991.

5. Хакен Г. Синергетика. М.: Мир, 1980.