Труды Комиссии по научному наследию П.А. Кропоткина.
М., 1992. Вып. 2. С. 38–52.
Р.Ф.Хохлов
Дмитровский союз кооперативов. Это название организации мало что говорит сегодняшнему читателю, но было время, когда деятельность дмитровских кооператоров, объединённых в Союз, и их известность выходили за пределы Подмосковья. Их подвижническая деятельность, протекавшая в сложных политических и экономических условиях периода "военного коммунизма", не могла не привлечь внимания и П.А. Кропоткина, видевшего в кооперации один из практических путей осуществления дорогих ему идей солидарности и взаимопомощи — практически о первых дней его переезда из Москвы в Дмитров летом 1918 г.
К этому времени объединение дмитровских кооператоров существовало уже несколько лет. Первый шаг к объединению был сделан 18 августа 1914 г. на кооперативном совещании при Дмитровской уездной земской управе, избравшем Комиссию Дмитровских кооперативов по посредничеству [1]. Уже через год, на очередном уездном кооперативном совещании 16 августа 1915 г. было признано необходимым создание Союза кооперативов, который и был учреждён 25 октября того же года по договору уполномоченных от 51 обществ, товариществ и артелей [2]. В последующие несколько лет Союз дмитровских кооперативов расширял сферу своей деятельности, объединяя как уже существующие, так и создаваемые по инициативе Союза новые кооперативные организации не только на территории тогдашнего Дмитровского уезда, но и сопредельных территорий, что в конечном счёте привело к изменению его названия на "Дмитровский Союз кооперативов" и переходу его с договора на устав 18 августа 1918 г. [3] На принявшем это постановление совещании уполномоченных союза впервые в качестве почетного гостя присутствовал П.А. Кропоткин, с тех пор ставший постоянным советчиком и другом дмитровских кооператоров [4].
Эта дружба и помощь умудренного большим жизненным опытом, энциклопедически образованного ученого и крупнейшего теоретика безгосударственного общества, каким являлся П.А. Кропоткин, стала поистине находкой для кооператоров и представителей местной интеллигенции, объединившейся, после ликвидации земства, вокруг Союза, в особенности — его неторгового отдела, деятельность которого получила наибольший размах именно в 1918–1920 гг. в качестве альтернативы созданным властями официальным структурам [5].
И здесь необходимо отметить высокий уровень работников Дмитровского Союза кооперативов, часть который начинала работу еще в земских учреждениях, другая была специально приглашена на работу в структуру Союза, зачастую по строгому конкурсному отбору. Многие из этих работников, такие, как один из организаторов Союза и член его правления В.Б. Сазонов, председатель правления ДСК в 1918–1920 гг. В.А. Рыжов, заведующий книжным складом Н.В. Муратов и другие, тесно общались с П.А. Кропоткиным в годы его жизни в Дмитрове, и это общение, как свидетельствуют документы, было взаимополезным.
Особенно показательны отношения П.А. Кропоткина с создавшимся буквально на его глазах Музеем Дмитровского края. Так, одна из тогдашних сотрудниц музея А.Г. Вербловская в своем отчете за период с 15 июня по 15 сентября 1918 г. отмечала, в частности: "…Посещение Петра Алексеевича Кропоткина останется навсегда светлым воспоминанием в нашей работе… Его слова: «Хорошее, полезное дело вы тут делаете», — как-то особенно ободряли нас в нашей работе, и создавалась уверенность, что Петр Алексеевич всегда придет на помощь музею своими ценными советами и указаниями" [6]. И сотрудница музея оказалась права. Высоко оценив энтузиазм тогдашних его сотрудниц (А.Г. Вербловской, Л.В. Васильевой и А.Д. Шаховской) и перспективы дальнейшего развития музейной работы и краеведения в своем выступлении на съезде учителей Дмитровского уезда 30 августа 1918 года, вскоре изданного Союзом кооперативов отдельной брошюрой [7], П.А. Кропоткин активно включился в жизнь музея [8].
Но кроме собственно культурно-прооветительной работы дмитровских кооператоров в этот период, П.А. Кропоткина интересовали настоящие заботы и перспективы развития независимой от государственных структур кооперации, которые он мог на практике видеть в Дмитрове, тем более, что если до Октябрьского переворота Союз сталкивался, в основном, с непониманием его задач со стороны отсталых слоев населения, то вскоре же после него испытал на себе все прелести и издержки как политической и экономической практики "военного коммунизма", в целом, так и амбиции и просто невежества представителей местной официальной власти. И в этой, явно неравной, борьбе П.А. Кропоткин был всецело на стороне кооператоров.
"С величайшим удовольствием я смотрю на работу кооперации, проникшей в самую глубь народной жизни, — говорил П.А. Кропоткин в своей речи на XI собрании уполномоченных Дмитровского Союза кооперативов в июле 1919 года, — и горячо желаю ей успешно перенести все те тяжелые испытания, которые переживаются не только Россией, но и всеми цивилизованными странами мира, и которые вызваны войной". Далее, отмечая неизбежность происходящих через определенные промежутки времени революционных переворотов, один из которых произошёл в России в 1917 году, П.А. Кропоткин, поистине, пророчески, говорил: "Вам, товарищи-кооператоры, еще труднее переживать революцию, потому что вы забежали вперед. Вы задались целью перестроить экономическую жизнь народа, не по приказу свыше, а на основах самодеятельности самого населения. Вы хотите пробудить эту самодеятельность, и в этом встречаете серьезные помехи" [9]. Об этих помехах, чинимых дмитровским кооператорам, П.А. Кропоткин знал хорошо. О них говорилось не раз и на этом собрании уполномоченных. Прошло немногим более года, и тучи над Дмитровским Союзом кооператоров сгустились еще более. О первых предвестиях разгрома и собственно о разгроме Дмитровского Союза кооперативов как самостоятельной организации немало можно узнать, в частности, из переписки П.А. Кропоткина сентября–ноября 1920 года.
В письмах к жене — Софье Григорьевне, которая находилась в Москве с заболевшей дочерью, за сообщениями о хозяйственных заботах, легших на плечи Петра Алексеевича, своего рода красной нитью проходит забота о судьбе Музея Дмитровского края, разделяемая как с его сотрудниками, в первую очередь, тогдашней его заведующей — А.Д. Шаховской, так и с частым гостем Кропоткина в эти дни — председателем правления ДСК В.А. Рыжовым (cм. письмо 4). Дело в том, что именно в это время местными властями было принято решение о закрытии неторгового отдела ДСК, деятельность которого вызывала, вероятно, наибольшую неприязнь и подозрения с их стороны. Решение это было форсировано в связи с подготовкой к 5-летнему юбилею союза, в которой самое активное и непосредственное участие принимали сотрудники музея. Само существование музея, содержавшегося на средства Союза, оказалось под угрозой. Все эти события, и особенно то, что касалось судьбы музея, не могли не волновать П.А. Кропоткина. Так, в письме из Дмитрова жене 26 сентября он, в частности сообщает: "На вокзале встретил Богданова [10], которого пригласил пообедать у нас. Он надеется спасти Музей от разгрома, передав его в Главмуз[ей] какой-то, где вхож [?] Луначарский" [11].
Вскоре удар был нанесён не только по неторговому отделу, но и по всему руководству Союза кооперативов. В итоге в ноябре 1920 г. члены Правления ДСК, в том числе В.А. Рыжов, В.В. Сазонов, Ф.Т. Максимов, и три из четырёх тогдашних сотрудниц музея (Е.Н. Анурова, А.Н. Соколова и А.Д. Шаховская) были арестованы чекистами и вскоре оказались в Бутырской тюрьме.
Об этом с горечью сообщает П.А. Кропоткин в письме к своему хорошему знакомому, тогдашнему руководителю издательства "Посредник" И.И. Горбунову-Посадову 28 ноября 1920 г.: "Стар становлюсь, а секретаря или помощника — нет, и при этом, всё время ещё нет и душевного спокойствия.
Вот теперь идёт разрушение Дмитровского Союза Кооператоров, в котором собралась замечательная группа крестьянских деятелей, — зачаток нового строительства". (См. также письмо 6).
Своего рода продолжение этой истории находим мы в письмах П.А. Кропоткину от дмитровских кооператоров, заключённых в Бутырскую тюрьму, и от служащих ДСК, уже в начале следующего, 1921 года (см. письма 7 и 8). Несмотря на то, что тяжело больной П.А. Кропоткин вряд ли смог ознакомиться с этими письмами, его вдова сочла необходимым вступиться за арестованных членов правления союза в письме В.Д. Бонч-Бруевичу. 10 февраля 1921 года жители Дмитрова прощались о П.А. Кропоткиным. Но среди тех, кто провожал специальный траурный поезд в Москву, не было, к сожалению, его дмитровских друзей — ведущих работников ДСК и сотрудников музея Дмитровского края. И все же, находясь еще в заключении в Бутырской тюрьме, трое из них — В.А. Рыжов, В.В. Сазонов и А.Д. Шаховская написали короткие, но искренние воспоминания о встречах о П.А. Кропоткиным [12].
Справедливости ради, нужно сказать, что вскоре все арестованные по этому делу были освобождены, ибо, при всей предвзятости, в их действиях трудно было обнаружить "состав преступления". Но дело было сделано: самостоятельная и столь яркая по результатам деятельность Дмитровского Союза Кооперативов была прервана, чтобы возобновиться уже в качестве государственной потребительской кооперации. Думается, что деятельность ДСК в 1918–1920 годах и дружба его работников с П.А. Кропоткиным должна найти соответствующее место в экспозиции воссоздаваемого мемориального дома-музея П.А. Кропоткина в Дмитрове, наряду с другими документами и материалами, раскрывающими этот важный, во многих отношениях, итоговый, период деятельности великого ученого и революционера, крупнейшего теоретика безгосударственного общества, многие идеи которого приобретают сейчас новую актуальность [13].
1. Дмитровский союз кооперативов. Отчёт за 1918 год. Дмитров, 1919. 1 стр. обл.
2. Там же.
3. Там же.
4. См. Протокол 9-го общего собрания уполномоченных Дмитровского Союза кооперативов. Дмитров, 1918, с.14-15.
5. Формирование структуры неторгового отдела Союза происходило в течение 1917–1918 гг. В составе неторгового отдела Союза были созданы 3 библиотеки, книжный и театральный прокатный склады, Музей Дмитровского края, в его ведении была и издательская деятельность, в целях развития которой Союзом была приобретена типография А.А. Вашкевича в Дмитрове. 18 мая (по старому стилю) 1918 года вышел первый номер периодического издания Союза "Дмитровский вестник".
6. Научный архив Дмитровского историко-художественного музея.
7. Кропоткин П.А. Приветствие съезду учащих. Дмитров, 1918.
8. Подробнее о сотрудничестве П.А. Кропоткина с Музеем Дмитровского края см.: Соловьев К. Кропоткин и краеведный музей (к 90-летию со дня рожд.) // Советское краеведение. 1932, № 11–12; Хохлов Р.Ф. П.А. Кропоткин в Дмитрове // Природа. 1979. № 4. С.74-79; Его же. Университет краеведения // Памятники Отечества. М., 1989. Вып. 1. С. 96–101.
9. Вестник Московского областного союза кооперативных объединений. М., 1919. № 9. С. 26–27.
10. В.В. Богданов — этнограф, профессор Московского университета, один из организаторов Центрального Бюро краеведения при Академии наук в 1921 г.; в 1919–1920 гг. не раз бывал в Дмитрове.
11. Отдел письменных источников Дмитровского историко-художественного музея (далее ОПИ ДИХМ), фонд Кропоткина.
12. П.А. Кропоткин в Дмитрове (Воспоминания кооператоров) // Памяти П.А. Кропоткина. Пг.; М., 1921 (на обложке 1922). С. 99–100.
13. Автор статьи благодарит И.В. Петушкову за ряд сообщенных ею материалов, использованных в этой публикации.
Благодарю Вас очень, уважаемый товарищ, за вашу записку. Будьте так добры, передайте, пожалуйста, Правлению Московского Союза Кустарных Артелей, что мы оба [1] сердечно благодарим Союз за их ласковое отношение.
Я напишу им отдельно, чтобы поблагодарить их лично: в настоящее время от такого доброго, дружеского предложения, — когда только при взаимной помощи людям удаётся выжить, — невозможно и думать об отказе. Принимаем его, как от друзей, с полной благодарностью.
Не зайдёте ли вы к нам, от 5-и до 8-и или от 9-и до 11-й вечера. Очень рады будем познакомиться.
С товарищеским приветом.
П. Кропоткин.
6 марта 1920
Из собрания Р.Ф. Хохлова. Письмо было обнаружено в книге П. Кропоткина "Великая Французская революция. 1789–1793" (М., 1919) с дарственной надписью: "Владимиру Николаевичу Грибоедову на добрую память. П. Кропоткин. 29 марта 1920". В.Н. Грибоедов — один из активнейших деятелей промысловой кооперации в Дмитровском уезде, член правления и инструктор по кооперации ДСК в 1918-1920 гг. П.А. Кропоткин, несомненно, встречался с В.Н. Грибоедовым (см. ниже, письмо 5).
1. П.А. и С.Г. Кропоткины.
[Март (?) 1920]
Многоуважаемая Екатерина Павловна, Товарищи Промысловой Кооперации хотели бы поместить в своём журнале мой доклад, который вы любезно прочли за меня в Костине.
Я думаю, что лучше всего поместить его в Промысловой Кооперации, тем более, что типография [неразб.] который предлагал вам издать его теперь, не работает. Да и вообще лучше поместить этот доклад именно в Промысловой кооперации — там он ближе к делу.
Крепко жму руку
П. Кропоткин
Суббота
Из собрания Р.Ф. Хохлова. Записка, написанная карандашом, обнаружена в той же книге, что и письмо 1. Е.П. Анурова — инструктор по кооперации в с. Костино Дмитровского уезда, центре камушного промысла (производство стеклянных бус и пуговиц), в 1920–1922 гг. — научный сотрудник Музея Дмитровского края.
10 июня 1920 г. Москва.
Глубокоуважаемый и дорогой и в наших кустарных сердцах и умах Пётр Алексеевич!
Соединённое заседание правления Артель Союза с председателем его Совета и своими ответственными работниками единогласно и с чувством искреннего подъёма постановило пригласить Вас на очередное заседание уполномоченных Артель Союза, имеющее быть 12 и 13 июня сего года на Петровке, в Солодовниковском Пассаже, в своём помещении. Кустарям, которые ожидаются на собрание в количестве свыше 200 человек, будет крайне приятно увидеть в своей среде Вас, Пётр Алексеевич, с чьим именем связано у некоторых из них так много любви и глубокого понимания русского кустаря и значение для него артельной идеи, каковые не вытравили в Вас ни Ваша Европейская известность, ни Ваше долголетнее живое наблюдение над её экономической эволюцией. Если Ваши, увы, слабые уже силы позволят Вам посетить нас, дайте нам приятную возможность посмотреть Вас и побеседовать с Вами и надолго запечатлеть воспоминание об этом в своих душах. Мы уже и не говорим, конечно, о том, что мы приняли бы на себя труд довести Вас в Москву и обратно, и сделать там Ваше пребывание возможно удобным.
Председатель правления:
Член правления: [подписи]
Секретарь:
[15 сентября 1920] [1]
И тут же что-то бормочут, что съезд [2] не отложен, но его резолюции не будут иметь силы, и денег никаких не будет отпущено… и т.д.
Сегодня утром я ходил в музей, узнать — стоит ли выступать? Но А[нна] Дм[итриевна] [3] уехала в Москву, посоветоваться с В.В. Богдановым насчёт Музея.
Сегодня зашёл Вас[илий] Андр[ианович] перед обедом. Я оставил его пообедать, и обедали вместе. Им жаль, что Музей разнесут по кусочкам. Хотят положить полмиллиона для его обеспечения. Что выйдет - не знаю ещё.
Свой доклад [4] написал снова и дописывал последние слова, когда пришёл Костя…
Вчера же приходил человек от Ив. Егор. Мейб.; его лошадь свободна: хотел вспахать огород. Но отговорили, конечно.
Вчера же пришла старушка Порывкина [5] умоляла со слезами на глазах принять от неё вышитую ею, шерстью, подушку. Сколько ни отказывался я, она отказывалась взять её назад. Оставила до твоего приезда. Думает ехать в деревню к своим бывшим ученикам. Шаховские, все трое [6], тоже приходили вчера, когда я был на съезде, а со съезда пошёл на почту, насчёт телефона. Говорят, буря сильно попортила провода.
Сегодня 15-е, а электричества нет. Вас[илий] Ан[дрианович] говорит, что скоро поставят хорошую, сильную машину.
— Видел сейчас муку для хлеба, и посылаю тебе хлеб.
— Милая, родная, любимая! Воображаю, что ты переливаешь эти дни с нашей милой любимой больной [7].
Если у неё инфлуэнца (а это возможно), то не лучше ли будет обождать 2–3 дня, прежде чем ехать сюда.
Крепко, крепко обнимаю и целую тебя и дочю нашу бедную.
Папка.
Твой посланный, кажется, прекрасный мальчик. Сердечный привет вашим милым хозяевам. Обними за меня Раю.
Даю Косте 125 р. на билет (он заплатил двойную цену за билет сюда).
Маме.
ОПИ ДИХМ, ф.Кропоткина.
1. Начало (первый лист) письма не сохранился.
2. Речь идёт о съезде учителей дмитровского уезда, на котором П.А. Кропоткин выступил с докладом "Образовательное значение местных музеев".
3. А.Д. Шаховская.
5. М.В. Порывкина — бывшая учительница сельской школы, дмитровская знакомая П.А. Кропоткина.
6. Дмитрий Иванович Шаховской, его жена Анна Николаевна Шаховская и дочь Анна Дмитриевна Шаховская.
7. Имеется в виду Александра Петровна Кропоткина.
23 сентября 1920
Среда
Люба, родная.
Воображаю, как ты должна была измучиться эти дни, ухаживая за нашею милою, бесконечно-любимою дочею.
Так отрадно было узнать вчера вечером, что опасность миновала; а то вчера весь день и предыдущую ночь очень тревожился. Очень неопределённы были твои ответы. Спасибо, вчера каждое слово было слышно отчётливо.
Жду сегодня юношу; только мучит меня, что дождь идёт и он до костей промокнет в своей драной кацавейке, если не попадёт в трамвай.
Вчера, когда я вышел на прогулку, приезжал племянник Василия Андриановича вместе с крестьянином, и они привезли 2 мешка (6 мер) картофеля, молоденькую курочку и петушка, и гостинцы от старушки-матери Вас[илия] Андр[ианови]ча — 2 шаньги [зачёркнуто].
В хозяйстве всё идёт, как следует. Только дрожжи подгуляли. Совсем не поднимается хлеб. Вчера М[ария] Ф[илипповна] [1] уже ходила к Анне Ник[олаевне] (она получила 3-го дня московских дрожжей) и на них испекла булочки, которые я посылаю вам. Анну Ник[олаевну] не застала дома, а потом дрожжи принёс милейший Дм[итрий]Ив[анович]. Их дочь [2] — на экскурсии: поехали в уезд, смотреть вновь образовавшееся озерко (в эту-ту сушь — новое озеро!).
Сейчас М.Ф. принесла хлеб, испечённый на московских дрожжах (от А.Н. Шаховской). Превосходный. Посылаю половину.
— Свой доклад о Музеях отдал в печать; Вас[илий] Андр[ианович] хочет издать [3].
— Где у тебя есть чай? Мой — совсем на исходе: осталась пара ложечек — нет: ещё дня на 3–4 осталось.
У фельдшера и у других уже рубят капусту. Не пора ли и нам? Он выменял на яблоки капусты и кормовой свёклы. Меня очень заботит вопрос — чем мы будем кормить нашу Бурку [4]? Воза два сена необходимо. Зайду завтра к кустарям: поговорю.
— Сейчас привезли картофеля, 10 мер из Подмошья; привезла крестьянка, которая посадила для нас. Картофель (говорит М.Ф.) очень хороший: крупный.
Подмошье славится своим картофелем. Крестьянка говорила, что она и другим выращивала. Плата, за труды, 2000 р. с меры ей дали, и 500 р. за то, что привезла. Составит 20.500 р.
Завтра постараюсь повидать Грибоедова (от кустарей). Я ждал нашего юношу в час; но не приехал. Буду поджидать его в 7 часов.
Дождь перестал. Погода славная. С таким удовольствием вышел бы погулять. Но знаю, как мучительно выйти скоро после чашки чая. Сажусь, стало быть, за работу, в ожидании приезда юноши.
Сашок, верно, уже переехала в Раину квартиру? Так хочется повидать дочурку милую, родную и маму-любку.
Что бы тебе ещё послать? Хлеба пошлю, масла (сыр - сильно заплесневел наш кусочек). Масла очень мало. Бурка совсем мало даёт молока. Приходит голодная, а дома - одна картофельная ботва!
— Ты ничего не говорила мне — всё ли получила в тот раз как cледует? И что ещё я мог бы послать?
ОПИ ДИХМ, ф.Кропоткина.
1. Прислуга Кропоткиных.
2. А.Д. Шаховская.
3. В связи с арестом В.А. Рыжова и других руководителей ДСК в ноябре 1920 г. и прекращением издательской деятельности Союза эти планы не удалось осуществить. Доклад П.А. Кропоткина был опубликован К.А. Соловьёвым в 1932 г. См. прим. 8 к статье.
4. Корова Бурка досталась Кропоткиным вместе с домом в Дмитрове.
г. Дмитров (Москов[ской] губ.)
21 декабря 1920.
Дорогая Вера Николаевна.
Вот неделя прошла, как ты писала мне — и только теперь могу ответить.
Насчет моего приезда в Москву и лекции — должен сказать, что здоровье мое за последнее время так ненадёжно, что и думать не могу о поездке. Сердце беспрестанно мучает, и притом, должно быть, еще малярия через день. В придачу случились еще невралгии — жестокие, каких не помню с Женевы, больше сорока лет тому назад. С сердцем, малейшее физическое усилие — мучительно.
Ну, а лекцию — подавно не прочесть! Недавно я говорил на юбилее Дмитровского Союза Кооперативов [1]. Еле договорил минут 20, с отчаянной болью в сердце.
Вообще плох стал, а поездка в Москву и жизнь там сопряжены с такими трудностями, что и думать нечего.
По поводу заложников пишу письмо Ленину… но теперь не знаю даже, как передать, чтобы прочли [2]. И сдаётся мне, что силою обстоятельств — неизбежных обстоятельств — противуположные влияния гораздо сильнее всего, что может сказать человеколюбие и благоразумие отдельных людей. —
Насчёт Красного Креста, конечно, надо попытаться. Но… недавно я присутствовал на собрании по поводу пятилетия Дмитровского Союза Кооперативов. Говорилось о поразительно полезной его деятельности. Но — вышел большевик и очень спокойно объяснил, что это, мол, похороны Союза, а на похоронах, известно, говорят хорошее о покойниках. И — Дмитровский Союз — уже не Союз, а одна из канцелярий Губерн[ского] Продов[ольственного] Комитета.
Начиная с 1-го Интернационала (в 1872 г.), мы постоянно боролись против правила социал-демократов: «Раз не наше — пусть лучше не существует!» Таков неизбежный лозунг Государственной революции. Его приложили к кооператорам, к некоторым професс[иональным] союзам и собираются приложить к кустарям. Приложат, вероятно, и к Красн[ому] Кресту.Конечно, можно сказать на это, что в Англии общественные Комитеты для заботы об арестованных и приговоренных существуют даже в Ирландии; существует даже особый комитет для женщин (в кот[ором] работала Mrs. Mastermann) с широкой программой; и всегда создавались комитеты для защиты русских... — Но на это, вероятно, ответят, что это нужно в буржуазных госуд[арст]в[ах], а не в коммунистическом. —
Крепко, крепко обнимаю тебя, дорогая, крепко любимая. Соня и Саша — тоже. Читаю твои «Шлиссельбургские узники».
П. Кропоткин
ЦГАОР, ф.1129, оп.2, ед.хр.173, л.49–50.
1. Это последнее публичное выступление П.А. Кропоткина состоялось 14 ноября 1920 г.
2. Письмо П.А. Кропоткина В.И Ленину, датированное 21 декабря 1920 г., было доставлено адресату в Кремль и, насколько нам известно, не осталось без последствий.
Бутырская тюрьма, 12 коридор,
61 камера
от заключённых — дмитровских кооператоров
Дорогой наш Пётр Алексеевич!
Сегодня (21 января) из газет мы узнали о Вашей тяжёлой болезни. Этой вестью мы были крайне опечалены. Бывая у Вас и делясь с Вами горестями и радостями, мы всегда уходили с облегчённым сердцем и полные надеждой, что наша будничная тяжёлая жизнь сменится полным торжеством человечества. С этой верой нам легко переносить всё.
Дорогой наш Пётр Алексеевич, от всей души желаем Вам полного и скорейшего выздоровления. Надеемся Вас видеть бодрым и таким же жизнерадостным, с большой верой в светлую жизнь.
А вы, Софья Григорьевна и Александра Петровна, не печальтесь — будем верить, что наш Петр Алексеевич выздоровеет.
Шлём вам всем сердечный привет.
Всего, всего Вам доброго, искренне любящие Вас
Вас. Рыжов, Максимов, Б. Анурова, А. Шаховская, А. Соколова, В. Сазонов, Г. Рубцов, Немков [?]
21 января 1921 г.
ОПИ ДИХМ, ф.Кропоткина
2-я пол. янв. — нач. фев. 1921 г.
Достоуважаемый Пётр Алексеевич!
Ваш интерес к кооперативной жизни и деятельности, Ваши постоянные посещения Собраний Уполномоченных, Ваши вдохновенные речи о праве трудящихся на самоопределение зажгли в сердцах служащих бывшего Дмитровского Союза кооперативов искреннее уважение к Вашей Почтеннейшей личности.
Чутко прислушиваясь ко всему, что Вы говорили устно и письменно, ценя высоко каждую Вами брошенную мысль, служащие в момент Вашей тяжёлой болезни не могут пройти мимо, не выразив своего соболезнования и не пожелав Вам скорейшего выздоровления.
Луч Вашего знания бросает свой свет на путь нашей жизни!!! Итак будем надеяться, что свет Вашего знания с тяжёлой болезнью не погаснет, силы восстановятся и мы Вас увидим в ближайшем Собрании Уполномоченных своим почётным гостем собрания!!!
30 подписей
ЦГАОР, ф.1129, оп.2, ед.хр.258, л.1.
Многоуважаемый Владимир Дмитриевич.
Податель этого письма Николай Данилович ОСИПОВ; крестьянин кооператор из Дмитровского Союза Кооперативов. Его только что выпустили на поруки из Бутырской тюрьмы. Он Вам расскажет, в чём его и его товарищей обвиняют, и осветит перед Вами вообще всё это дело.
Очень Вас прошу во имя Ваших добрых отношений ко мне и к памяти Петра Алексеевича употребить Ваше влияние, насколько это возможно, чтобы выпустили на поруки Дмитровских кооператоров. За одного прошу в особенности, за Василия Андриановича Рыжова. Это наш личный друг. Пётр Алексеевич его очень любил, уважал и ценил как прекрасного работника.
Уважающая Вас С. Кропоткина.
Дмитров. 26 февраля 1921 г.