КРОПОТКИН И ВОСПРИЯТИЕ ТЕОРИИ ДАРВИНА В РОССИИ

Выступление на заседании, посвящённом 70-летию
со дня рождения П.А.Кропоткина
(АОН при ЦК КПСС, февраль 1991 г.)

Я — не специалист по Кропоткину, а историк биологии, и хочу сказать несколько слов о Кропоткине как о мыслителе — естествоиспытателе, в особенности, как о ярком выразителе того, как русская интеллигенция восприняла теорию Дарвина.

Интеллигенция разных стран реагировала на эту теорию, конечно, по-разному. Теория Дарвина очень сложна и противоречива, и учёный мир по-разному воспринял её и в целом, и её различные аспекты. Особенности восприятия зависели от научных традиций, от общественной структуры, от политических и идеологических течений, и даже от природных особенностей данной страны.

В этом отношении интересно сравнить некоторые стороны жизненного опыта Кропоткина и Дарвина. Во-первых, можно сказать, что и молодой Дарвин, и молодой Кропоткин стали натуралистами во время путешествий продолжительностью 5 лет; и их наблюдения над природой во время путешествия оказали большое влияние на их мысли о природе и происходящих в ней процессах. Места, которые наблюдали Дарвин и Кропоткин, во многом отличались друг от друга. Морской флот Британской империи (корабль "Бигль") провёл Дарвина (с 1831 по 1836 гг.) по тропикам, где он тщательно изучил природную область, в которой много разных организмов живут бок о бок в сравнительно постоянных и весьма благоприятных условиях. Во время путешествия на "Бигле" Дарвин описал тропики в очень поэтических словах, и спустя почти 50 лет в своей автобиографии отметил, что картина тропической природы ещё жива в его памяти.

Молодой Кропоткин путешествовал с 1862 по 1867 г. Российская империя простиралась по большому континентальному пространству — и Кропоткин увидел совсем не ту природу, которая так повлияла на Дарвина. Кропоткин увидел природу, в которой сравнительно мало организмов жили в условиях сурового климата и быстро изменяющейся погоды. Во время своих путешествий Кропоткин прекрасно описал сибирскую природу; впечатления от неё влияли на естественнонаучные и политические взгляды Кропоткина на протяжении всей его жизни.

Дарвин и Кропоткин хорошо поняли, конечно, что природа многообразна. Тем не менее, грубо говоря, для Дарвина природа — это тропический лес, а для Кропоткина — сибирский простор. И эта разница в их личном опыте оказала, мне кажется, большое влияние на формирование их представлений о механизмах эволюции.

Это во-первых. Во-вторых, на каждого из них влияли социальные и политические традиции его страны. Эти традиции были весьма различны в Англии и России. Особенно важны в этом отношении различия в популярности мальтузианских идей.

В Англии Мальтус пользовался большой популярностью. Дарвин читал "Опыт о народонаселении" в 1838 году, и — как другие выдающиеся английские натуралисты, включая Гексли, Гукера и Уоллеса — был очень высокого мнения о мальтусовских законах "борьбы за существование". Мнение Дарвина о политических идеях Мальтуса было противоречивым, и сегодняшние историки науки придерживаются различных взглядов по поводу влияния Мальтуса на ход мышления Дарвина. Тем не менее, несомненно: 1) Дарвин использовал мальтусовскую метафору "борьбы за существование"; 2) Дарвин часто хвалил Мальтуса и в письмах, и в опубликованных работах; и 3) в своей книге "Происхождение видов" Дарвин пишет, что его концепция "борьбы за существование" является "учением Мальтуса", применённым к миру природы.

Люди, читавшие "Происхождение видов", конечно, мало знали о сложном творческом пути Дарвина — но связь теории Дарвина и теории Мальтуса была очевидной. В Англии это не вызвало значительной критической реакции среди учёных, оценивающих дарвиновскую теорию.

А в России критика мальтузианских концепций стала центральной темой восприятия теории Дарвина. В отличие от Англии, и "левые", и "правые" мыслители почти единогласно критиковали Мальтуса как до, так и после опубликования (в 1864 году) русского перевода "Происхождения видов". "Левые", включая В.А.Милютина, Н.Г.Чернышевского, П.Н.Ткачёва, Н.К.Михайловского и Г.В.Плеханова, критиковали Мальтуса как теоретика буржуазной эксплуатации. "Правые", включая К.П.Победоносцева, Н.Н.Страхова, Н.Я.Данилевского, — и такие писатели, как Л.Н.Толстой — считали Мальтуса ярким примером так называемого "английского склада ума". По их мнению, Мальтус, как и Гоббс, Адам Смит и Спенсер, считает индивидуализм и борьбу главными двигателями общественного прогресса.

Вернёмся к Кропоткину. В Сибири он читал "Происхождение видов", обменивался впечатлениями об этой книге в переписке с братом и сравнивал дарвиновскую концепцию "борьбы за существование" с тем, что наблюдал в природе. Ему казалось, что ни перенаселения, ни внутривидовой борьбы на самом деле не существует, что борьба за существование происходит в основном между организмом и окружающей средой. Вернувшись в Санкт-Петербург, он жил в очень враждебной мальтузианству среде, где связь идей Дарвина и Мальтуса уже стала темой критических статей. В 1868 году появился первый русский перевод книги Мальтуса "Опыт о народонаселении". Редактор П.А.Бибиков написал пространное введение к книге, в котором резко критиковал понятие "борьбы за существование" и у Мальтуса, и у Дарвина. В следующем году появилась статья Н.К.Михайловского о недемократичных, мальтузианских сторонах теории Дарвина.

Критиковали Дарвина и русские учёные-естественники. С одной стороны, они очень уважали Дарвина и поддерживали его теорию эволюции путём естественного отбора. Но с другой стороны, они не могли согласиться с некоторыми положениями этой теории. Большинство русских естествоиспытателей пришло к заключению, что: 1) концепция "борьбы за существование" отражает вредное влияние Мальтуса на Дарвина; 2) нет доказательств, что перенаселение или внутривидовая борьба играют большую роль в природе и в эволюции; 3) учёным нужно тщательно исследовать борьбу за существование в природе, чтобы оценить роль её разных сторон (т.е. отдельно роль внутривидовой борьбы, межвидовой борьбы, борьбы организма против окружающей среды, роль прямой и непрямой борьбы и т.д.); и 4) самая важная сторона борьбы за существование — борьба организма против окружающей среды.

Такие идеи можно найти в работах учёных разных специальностей, политических взглядов, поколений. В списке окажутся радикал Н.Д.Ножин и монархист Н.Я.Данилевский, ботаники А.Н.Бекетов и С.И.Коржинский, зоологи М.Н.Богданов и К.Ф.Кесслер, эмбриолог и врач И.И.Мечников, психиатр В.М.Бехтерев и почвовед В.В.Докучаев. Конечно, каждый из этих учёных критиковал идею "борьбы за существование" по-своему. Они, так сказать, шли в одном и том же направлении, но разными путями, в зависимости от дисциплины, опыта общения с природой, идеологии и т.д.

Многие русские пришли к теории взаимопомощи в природе. До известной работы Кропоткина Н.Д.Ножин, А.Н.Бекетов, А.Н.Северцов и особенно К.Ф.Кесслер много писали о том, что в борьбе за жизнь против других видов и против окружающей среды организмы соединяют свои силы и помогают друг другу.

Влияние этой традиции на Кропоткина было большим. Его статьи и его книга о взаимопомощи продолжали уже достаточно развитое направление в русской науке. Как и другие учёные, Кропоткин тщательно анализировал дарвинское понятие борьбы за существование, отрицал мальтузианские идеи о решающей роли перенаселения и внутривидовой борьбы, и считал, что самой важной стороной борьбы является борьба организма против мёртвой природы. Как и другие, он пришёл к теории взаимопомощи.

Но в одном судьба Кропоткина была особой. Ему пришлось развивать и защищать эту теорию в Англии. Известно, что стимулом к его работе послужила статья Гексли "Борьба за существование в человеческом обществе" (1888). С этого времени до конца своей жизни Кропоткин старался защитить теорию взаимопомощи в чужой культуре. Закономерно, что подобно тому, как в России многие считали теорию Дарвина результатом вненаучных влияний английской политики и культуры — так в Англии многие считали теорию Кропоткина результатом его анархических политических убеждений.

Я хотел бы указать на две особенно интересные стороны мышления Кропоткина. Во-первых, в отрицании определяющей роли внутривидовой борьбы в происхождении видов Кропоткину пришлось опираться на идею наследования приобретённых признаков. В этом он похож на других русских критиков мальтузианства и теории Дарвина. Кропоткин постарался создать "подлинный дарвинизм", без тех элементов идеализма, которые, по его мнению, существовали и в дарвинизме, и в ламаркизме его времени. Он особенно резко критиковал А.Вейсмана, находя в его теории наследования метафизику в биологии. В том же самом духе Кропоткин много писал об эволюции идеи Дарвина после 1859 года. Согласно Кропоткину, Дарвин постепенно освобождался от мальтузианства и осознал, что нужен более подробный анализ борьбы за существование. Кропоткин одним из первых указал на то, что во взглядах Дарвина после первой публикации "Происхождения видов" всё большее место занимали идеи прямого влияния среды и наследования приобретённых признаков.

В заключении я хочу сказать несколько слов о роли метафоры в мышлении Кропоткина и в науке вообще. Через метафоры, жизненный опыт учёных в пределах одной отрасли знания их идеи переходят в представления о другой, часто даже очень специализированной отрасли. Эти метафоры всегда играли и играют важную роль в научном творчестве. Можно указать, например, на метафору "Великая Цепь существования" в древней Греции, или "человек-машина" у Декарта, Ламетри и других; на метафоры "борьба за существование" и "естественный отбор" у Дарвина, на сегодняшнюю (развиваемую, по крайней мере, в США) метафору "мозг-компьютер". Такие метафоры возникают из самых разных источников и вносят в научное мышление печать исторически специфических условий и влияний.

Примером этого является творческое наследие Кропоткина в биологии. Как и большинство его соотечественников, он отрицательно реагировал на мальтузианскую метафору в теории Дарвина — на метафору, которая несла печать чужой культуры и враждебных ценностей. Как и большинству его соотечественников-естествоиспытателей, Кропоткину было очевидно, что описание борьбы в природе у Дарвина не соответствовало тому, что он видел в русской природе.

Интересно, что хотя Кропоткин тщательно анализировал и резко критиковал дарвиновскую метафору борьбы за существование, тем не менее метафоричное содержание этой концепции сильно повлияло на него. Например, в своей книге о взаимопомощи Кропоткин пишет, что он долго искал случая острой конкуренции между животными одного и того же вида, но такой конкуренции ни разу не увидел. Здесь, конечно, отмечается отсутствие лишь прямой борьбы. А для Дарвина гораздо важнее непрямая конкуренция (другими словами, две особи животных конкурируют за ресурсы, даже если они никогда не дерутся).

Другой пример: Кропоткин подошёл к вопросу о сравнительной важности борьбы и взаимопомощи, как будто бы они — противостоящие друг другу физические силы. По его мысли, насколько в каждом данном случае существует борьба, настолько отсутствует взаимопомощь. Это же проявлялось и в английских работах о природе — разница только в том, что русские обычно считали, что преобладает взаимопомощь, а англичане, что преобладает борьба. И то, и другое мнение отражает влияние метафоры борьбы (и влияние политических оттенков этой метафоры). По этой метафоре, люди и животные или живут спокойно друг с другом, или борются. А в природе (и, можно сказать, в обществе), конечно, взаимоотношения гораздо сложнее такой упрощённой схемы.

По моему мнению, метафора "борьба за существование" играла творческую роль и у Дарвина и его английских сторонников, и у Кропоткина и других русских критиков. В то же время в обеих группах разработка этой метафоры привела к своеобразным, часто односторонним взглядам. Эти идеи об эволюции напоминают нам о том, что наука является сугубо человеческим делом, творимым людьми в определённых исторических условиях.