П.А. Кропоткин
(Письмо в редакцию)
Русские Ведомости. 1918. № 40, 7/20 марта. С. 1.
Подобно тысячам других, лично знающих Георгия Евгеньевича Львова, я был крайне удивлен сообщением об его аресте. Зная, в каком состоянии здоровья и в каком нравственном настроении он уехал в прошлом октябре из Москвы, я убежден, что арест его мог произойти только по недоразумению. Но еще более заслуживает удивления то, что до сих пор его родные не могли даже узнать, чтó послужило поводом к его аресту.
Такими людьми, как Георгий Евгеньевич, России следовало бы дорожить. Человек, сумевший создать такую громадную организацию, как земский союз, и несмотря на невероятные препятствия со стороны царского правительства сумел сплотить вокруг общего дела десятки тысяч людей, вдохновить их для народного строительства и выполнить громадную работу, — с первого взгляда совершенно невыполнимую для людей, не облеченных никакою государственною властью, — таких людей мало не только в России, но и во всех других странах. И вот почему Г.Е. Львов заслужил везде в Европе, и особенно в Англии и Соединенных Штатах, во всех демократических слоях английского и американского общества такое глубокое уважение, как строитель новой, добровольной общественной жизни.
Именно такие люди, именно такие инициаторы общественного строительства необходимы теперь в России — тем более, что из личных разговоров я убедился, что в понимании предстоящего России строительства Г.Е. Львов стоял далеко впереди многих деятелей русских прогрессивных партий. После нескольких встреч я лично полюбил его, и я понимаю, почему так любят его его сотрудники, — его товарищи по общей работе.
В его аресте, несомненно, есть какое-то недоразумение и его необходимо разъяснить немедленно, — особенно ввиду надорванного здоровья Георгия Евгеньевича.
Москва, 19-го (6-го) марта 1918 г.