Элизе Реклю
ЗЕМЛЯ И ЛЮДИ.
ВСЕОБЩАЯ ГЕОГРАФИЯ

Т. XIV: Океан и океанские земли. Мадагаскар, Маскаренские острова,
Инсулинд, Филиппинские острова, Меланезия, Австралязия и Полинезия

СПб.: Издание картографического заведения А. Ильина, 1895.
(4,) 797, III с.

ОГЛАВЛЕНИЕ

ГЛАВА I. Океанское полушарие

ГЛАВА II. Острова Индийского океана

I. Сокотра

II. Мадагаскар

III. Коморнские острова

IV. Амирантские и Сейшельские острова

V. Маскаренские острова

I. Общий взгляд

II. Остров св. Маврикия

III. Остров Реюньон

IV. Остров Родригес

V. Остров Кеелинг

VI. Острова Амстердам н св. Павла

VII. Южные острова

ГЛАВА III. Инсулинд

I. Общий взгляд

II. Суматра и острова в Западном море

III. Острова и Зондские архипелаги, между Суматрою и Борнео

IV. Борнео

V. Ява и Мадоэра

VI. Бали

VII. Ломбок

VIII. Сумбава

IX. Флорес, архипелаги Солор и Аллор

X. Сумба

XI. Тимор и архипелаг Ротти

XII. «Юго-Западные» острова

XIII. Острова «Юго-восточные», архипелаги Тенимбер и Кей

XIV. Целебес и соседние острова

XV. Южные Молуккские острова. Боэроэ, Церам, Амбойн и Банда

XVI. Северные Молуккские острова. Оби, Батжан, Тидоре, Тернат, Хальмахера и Моратайи

ГЛАВА IV. Филиппинские острова

I. Общий взгляд

ГЛАВА V. Микронезия

I. Марианские острова

II. Острова Палаосские

III. Каролинские острова

Восточная Микронезия. Архипелаги Маршальский, Жильберта и Эллиса

ГЛАВА VI. Папуазия

ГЛАВА VII. Меланезия

I. Острова Адмиралтейства, архипелаг Бисмарка, острова Соломоновы

II. Архипелаг Санта-Круц и Ново-Гебридские острова

III. Французская Меланезия, Новая Каледония и острова Законности

ГЛАВА VIII. Австралия и Тасмания

I. Общий взгляд

II. Западная Австралия

III. Южная Австралия

IV. Квинсленд

V. Новый Южный Валлис или Уэльс

VI. Виктория

VII. Тасмания

ГЛАВА IX. Новая Зеландия и соседние архипелаги

ГЛАВА X. Острова Фиджи

ГЛАВА XI. Экваториальная Полинезия

ГЛАВА XII. Гавайский архипелаг

 

Заканчивая четырнадцатым томом описание земель, принадлежащих в географическом отношении к Древнему Миру, я вспоминаю о своих друзьях и сотоварищах по работе, утраченных на моем пути: я вспоминаю о Льве Мечникове, который в течение многих добрых лет пособлял мне в моей работе своим научным братством; я вспоминаю также и о С.Е.В. Рорда ван Эйзинге, который доставил мне столько драгоценных документов и дал столько благих советов. Оба они похищены от нас, и о признательности, переполняющей мое сердце, мне приходится свидетельствовать уже перед их семействами.

После этих двух сотрудников, которым я одолжен более, чем другим, приготовлением этого тома, я счастлив возможностью поименовать тех благожелательных авторов, которые пожелали пособить мне своими письмами, сведениями и замечаниями. Да получат же признание моей благодарности: г. Эмиль Труст, прочитавший листы главы о Маскаренских островах; г. Блинк, тщательно проследивший страницы об Инсулинде; Жимено Агиус, доставивший мне многочисленные документы о Филиппинских островах; г. Эмилль Жиффо, основательно просмотревший главы, относящиеся к Ново-Гебридским островам и Новой Каледонии; г. Рауль, просмотревший главы о Новой Зеландии и Полинезии; гг. Фан-Коль Барт и Гордон, к обязательности которых я прибегал при моих разысканиях; г. Котто, который благосклонно собрал во время одного из своих последних путешествий большую часть фотографий, необходимых для иллюстрации этого тома; гг. Марш, Монтано, Вершнур, предоставившие в мое распоряжение свои фотографии. Я благодарю также моего близкого сотрудника г. Перрона, начертившего все карты к этому тому, гг. художников, рисовальщиков и граверов, которые продолжали мне содействовать и г. Польгэра, принудившего себя к тяжкому труду просмотра корректур. Наконец, я никогда не забуду о безустанном самоотвержении г. Шарля Шиффера, повседневное содействие которого в тысяче затруднений при периодическом печатании, сделало легким труд, без него превысивший бы мои силы.

Глава I. Океанское полушарие

С. 1–20

В «совокупности» морей, Атлантический Океан можно рассматривать как «средиземный». И подобно тому, как «безбрежная» водная поверхность, пускаться по которой отваживались первые греческие мореходы, в конце концов, с познанием окаймляющих ее берегов Европы и Африки, превратилась в «замкнутое море», в простой внутренний залив, так же точно и некогда пугавшая Атлантида, четыре века тому назад считавшаяся беспредельною, оказалась, в свою очередь, извилистою долиною между двумя половинами континентального полушария, между Светами: Старым и Новым. На севере, Гренландия и Исландия отделяют эту глубокую долину от пучин полярного моря; на востоке и западе берега Европы и Северной Америки, Африки и Южной Америки соответствуют друг другу в своих выступах и заливах, и в самой узкой части моря, между Карабаном и мысом Св. Роха, расстояние не превышает и 2900 километров. Но на юге, устье Австрального Атлантического океана раскрывается широко, для слияния со всею необъятностью того великого океана, который окружает всю нашу планету.

Не беря в расчет ни Атлантического океана, с его побочными морями, ни вод арктического полюса, усеянных островами и льдинами и окаймленных кругом земель Азии и Америки, окажется, что Океан покрывает половину земной поверхности. По Крюммелю:

Поверхность всего Океана равняется — 368 000 000 кв. километров
Поверхность Великого океана, без Атлантического и арктических морей — 281 000 000 кв. километров
Поверхность выдающихся из воды земель —

142 000 000 кв. километров

К югу от трех оконечностей материков: мысов Горна, Доброй Надежды и Тасмании, пояс вод без перерыва расстилается на протяжении круга в 25 500 километров. Кроме того, океанская водная поверхность далеко вдается и к северу, по ту сторону экватора, для образования на восток от Африки — обширного водоема морей обеих Индий; а на восток от Австралии, Инсулинда, Азии — еще большего бассейна: Тихого океана. Затем, если массы материков могут быть уподоблены полу-кратеру, выстояние которого, начинаясь на мысе Доброй Надежды и обнимая горы Эфиопии, Гималаев и Андов, оканчивается на мысе Горн, то океаны Индийский и Тихий или Южное море — которые уже Флёрье соединил в одном имени «Великого океана» — в своем целом составляют громадный полукруг. Общее протяжение этого полукруга внутри берегов превышает 40 000 километров, т.е. превышает протяжение окружности земли вдоль экватора. Эдуард Зюсс вполне выяснил противоположность между океанами Атлантическим и Тихим, причем Атлантический океан не обнаруживает на своей окружности никакой высокой каймовой цепи, между тем как пучины Тихого океана сменяют друг друга вдоль самого подножия горных закраин [1]; однако не ошибается ли он, уподобляя образование Атлантического океана образованию океана Индийского с его высокими выступами по морскому побережью Явы, Суматры, с Арраканскими горами, с выдвинувшимися из-под вод цепями островов Мальдивских и Лакедивских, Гатесами, горами Персии и Мадагаскаром?

Обширный океанский бассейн вовсе не оказывается пространством без подводных рифов и островков. Подобно Атлантическому океану, и у него есть свои выдвинувшиеся из-под воды земли, и не только в соседстве с материками — так как тотчас упомянутые составляют лишь отломки, отторгнутые от побережий Африки, Азии и обеих Америк — но также и вдали от берегов, посреди пучин. Даже некоторые из островов, рассеянных по океанскому полушарию, оказываются таких размеров, что в них видели остатки или связующие камни между частями материка. Мадагаскар, Коморские и Сейшельские острова в глазах многих натуралистов являлись отломками погрузившегося в воду того Света, которому давали наименование Лемурии, по имени одного из типов его фауны, ныне уже рассеявшегося и по другим странам; на востоке, в великом Тихом океане, тысячи конусовидных или кольцеобразных островов, кажутся принадлежащими либо к материку, находящемуся под водою, либо к новому, еще только образующемуся Свету; наконец, и те земли, которые протягиваются к югу от Индо-Китая, от Суматры до Тасмании, — несмотря на свое раздробление на отдельные друг от друга острова, — являются, в целом, частью земли, аналогичною Южным Африке и Америке. Различные части Света, как известно, расположены по двое по трем параллельным осям. Обе Америки, Северная и Южная, суть два таких материка, у которых всего правильнее выражено тотчас упомянутое расположение; но группирование по двое может быть распознано также в частях Старого Света. Так, Европа, некогда отделявшаяся от Азии Средиземным Каспийским морем, Аральским и другими озерами, образует, вместе с Африкою, группу западную. Восточную же, еще более неправильную группу обнимает громадная масса Азии и все те юго-восточные острова, которые скучиваются в Океане, между морями Индийским и Тихим. Что, в самом деле, все эти земли, если не раздробленный материк, продолжающий Индии в Южное полушарие? Поэтому, с полным правом дали наименование Инсулинда и тем экваториальным землям, которые составляют продолжение Индо-Китая в средину Океана. Великий, континентальных размеров, остров Австралии и окружающие его земли равным образом были обозваны Австральазией, Asia australis, каковым наименованием и подтверждается группирование по двое восточных земель Старого Света.

Вероятно, что в необъятных пространствах Южного океана существует и еще один материк. Полярная антарктическая область, не исследованная на пространстве приблизительно 16 миллионов квадратных километров, конечно, заключает обширные, выступившие из-под воды земли, и многие географы уже обозначали их образующими один сплошной массив, будто бы прикрывший собою округлость полюса: таким образом, «свободному морю», которое предполагают на северном полюсе, будто бы соответствует окруженный льдами материк на полюсе южном. Но как бы все это ни было, а отломки ледников — которые мореплаватели, пускавшиеся в антарктические широты, видели плавающими громадными скоплениями — свидетельствуют о существовании гор в южном направлении; затем, при зондировании морского дна добывались недавно отторгнутые обломки гранита, сланцев, песчаников и известняков [2], а в некоторых отдельных пунктах исследователи видели действительно или полагали, что могли различить сквозь туман — также и очертания этих ледяных южных гор. Не считая антарктических земель, расположенных по ту сторону 60-го градуса широты, общая поверхность островов и полуконтинентальных массивов морей Индийского и Тихого обнимает пространство, значительно превышающее поверхность Европы. На протяжении сотен рассеянных земель оно необитаемо; другие же земли населены лишь весьма слабо, но со всем тем, в целом островитяне превосходят численностью жителей Южной Америки, и кроме того, несмотря на обезлюдение весьма многих океанийских архипелагов, средний прирост народонаселения совершается там быстро. В частности, в 1888 году вероятные поверхность и населенность земель океанского полушария были следующие:

Мадагаскар 591 964 кв. км 3 000 000 жит.
Другие острова Индийского моря 15 334 кв. км 680 000 жит.
Инсулинд 1 698 757 кв. км 29 000 000 жит.
Филиппинские острова 296 182 кв. км 6 300 000 жит.
Микронезия 3 530 кв. км 90 000 жит.
Меланезия (Новая Гвинея и т.д.) 953 811 кв. км 1 250 000 жит.
Австралия и Тасмания 7 695 726 кв. км 2 890 000 жит.
Новая Зеландия и соседние острова 272 989 кв. км 655 000 жит.
Полинезия 26 799 кв. км 135 000 жит.
Всего 11 565 092 кв. км 44 000 000 жит.

Все области океанского полушария, за исключением самых близких к Азии островов, вплоть до настоящего столетия почти совершенно оставались вне экономического и торгового движения цивилизованного мира. По колонизация Австралии и Новой Зеландии, завладение полинезийскими архипелагами, учреждение целой сети правильного мореходства между жизненными центрами Тихого и Индийского океанов присоединили, так сказать, эту половину планеты к другой части земного шара, средину которой занимает Западная Европа. Мир, дотоле еще неопределившийся, вдруг достиг своего завершения, и история, поистине всеобщая, началась для всех рас и народов: нет уже недостатка в той великой сцене, на которой человечество — отныне уже объединенное, по крайней мере в материальных сношениях — совершает свой путь и познает самое себя. Это увеличение мира цивилизации не может не возыметь последствий самого высокого значения. Первым национальным культурам, развившимися по великим речным долинам [3], наследовала более общая культура тех народов, которые окружают бассейн Средиземного моря; затем, после открытия Нового Света, настала эра атлантической цивилизации, превзошедшей средиземноморскую цивилизацию «в той же самой пропорции, в какой квадрат оси океанского бассейна превосходит квадрат оси бассейна морского»; ныне же целый мир стал театром деятельности цивилизованных народов. Земля сделалась как бы беспредельною, ибо каждая точка на ее поверхности может стать центром без всякого ограничения для своей окружности. Со всем тем в ряду известных и обитаемых областей существуют такие, которые вполне специально привлекают людей как вследствие красоты своих пейзажей и мягкости климата, так также и вследствие других преимуществ. А между этими избранными местами существуют ли такие, которые могли бы превзойти некоторые острова Тихого океана чудною гармониею очертаний, прелестью вод, здоровостью атмосферы, плодородием почвы, незаметною сменою времен года и грациозным ритмом всех феноменов природы? «Я думал, — говорит натуралист Bates, — что если человечество и могло бы достигнуть высокой степени культуры, благодаря своей борьбе с суровостью холодных стран, то лишь в экваториальных областях усовершенствованная раса будущего могла бы вполне наслаждаться своим великолепным наследством».

Египтяне, арабы и финикияне уже веками знали Эритрейское море. т.е. Индийский океан — причем их корабли направляться ходить к тем его берегам, которые доставляли ладан, слоновую кость и золото, — когда, в свою очередь, греки, во время экспедиции Александра, познакомились с путем к этим водам юга. Вначале они следовали лишь вдоль побережий, постоянно не теряя из виду земли, но впоследствии отходили от нее также и на весьма далекие расстояния; однако предание гласит, что только в первый век христианской эры совершилось великое открытие, именно наблюдено переменное и правильное движение пассатов и муссонов, благодаря чему корабли освободились от робкого пресмыкания вдоль поморья и, постоянно подгоняемые ветром сзади, стали пускаться в открытый океан, от берегов Африки и Аравии к берегам Индусского полуострова. Не подлежало бы сомнению, что это движение ветров в обе противоположные друг другу стороны было уже известно арабским и финикийским мореходам и что они им и пользовались; но со всем тем заслуга открытия такого движения приписывалась греческому кормчему, родом из Египта, Hippalos’у, по имени которого и были даже названы данные взаимно-противоположные атмосферные течения: только после него все моряки, доверяясь правильному перемещению воздуха, возымели смелость терять из виду берега и пускаться в море к отдаленным островам.

В римскую эпоху, азиатские острова и полуострова Индийского моря были лучше известны, чем двенадцать столетий спустя, накануне экспедиции Васко-де-Гама. Западные торговцы знали Тапробан или Цейлон, Золотой Херсонес или полуостров Малакку, равно как и остров «Ячменя» (de l’Orge), т.е. Яву. Их торговля простиралась и на Молуккские острова, так как гвоздика появлялась в столе богатых римлян. В свои досуги на берегу, моряки рассказывали друг другу о бывших с ними удивительных приключениях, причем порывы фантазии смешивались с более или менее истинными описаниями народов, животных и растений, действительно виденных рассказчиками во время их странствий. От мореплавателей же тех различных наций, которые вели меновую торговлю для римлян, эти более или менее преображенные рассказы перешли к арабским мореплавателям средних веков, и из каких-то первоначально правдивых сведений и создались многие чудодейственные повествования «Тысячи и одной ночи».

Новое время исследований в океанском мире началось вместе с открытием Америки. В 1498 году, Васко-де-Гама, обогнув африканский материк, пересек Индийское море и пристал к Калькуте. Два года спустя, Diogo Dias — брат другого Диаса, который первый обошел Мыс Доброй Надежды — открыл São-Lourenço или Мадагаскар, а другие моряки, продвинувшись далее, познакомились также с берегами Индо-Китая. В 1509 году, Малакка стала центром португальского господства, и с тех пор каждый азиатский корабль, причаливавший к этой торговой пристани, должен был принимать на свой борт португальского кормчего. Страны Инсулинда, уже посещенные итальянцем Бартема, вскоре стали принадлежать к торговой Лиссабонской державе; однако, завладев этими драгоценными островами Пряностей, португальские моряки отваживались пускаться далее, в еще неизвестные пространства морей, только изредка. Завершить славу обхода вокруг планеты через Тихий океан довелось другой нации, представленной, впрочем, на сей раз все-таки португальцем Магелланом. Отправившись на запад, вокруг Южной Америки, а не на восток, вокруг Африки, как это сделал Васко-де-Гама — Магеллан проник в 1520 году в пролив, носящий ныне его же имя, и был первым европейцем, вступившим в Австральный южный океан с целью открытия передовых факторий португальцев. По странной случайности, его корабли миновали то множество островов, которое находится среди этих областей, и, проплывя, таким образом, по пустынным морским пространствам 17 000 километров, встретили только два необитаемых острова, расположенных на восток от тогда еще неоткрытой группы «Низменных островов». Первый, встреченный ими в 1521 году, архипелаг были острова Разбойничьи или Марианские; затем, направившись снова на запад и достигнув островов Филиппинских, Магеллан высадился на острове Мактан, на котором и был убит в сражении с туземцами; с полным, поэтому, правом, открытые им земли долгое время назывались Магелланией.

Сотоварищи португальского мореплавателя продолжали свой путь, прежде всего к Борнео, затем к Молуккским островам, а при возврате, чрез Индийский океан, баск Себастьян эль-Кано, капитан единственного уцелевшего корабля, открыл один остров, которому он дал наименование Св. Павла и который ныне называется Амстердамом. Из 237 человек, отправившихся из Севильи, возвратилось только 18, в числе которых был и Пигафетта, историограф данного морского перехода [4]. «Я не думаю, писал он, чтобы в будущем кто-нибудь пожелал предпринять подобное путешествие». И, однако же, шесть лет спустя после экспедиции Магеллана, другая испанская эскадра, которою командовал Лойяза, также проникла в Южный океан чрез Магелланов пролив и, не встретив на своем пути никакой другой земли, кроме одного, ничтожного по размерам, острова, достигла Ларронского (Разбойничьи острова) архипелага. Один из ее кораблей, загнанный бурею к Мексиканским берегам, совершил таким образом первое плавание вокруг Южной Америки.

Долгие годы прошли, прежде чем Тихий океан был пересечен в обратном направлении, и могло, следовательно, совершиться кругосветное путешествие с запада на восток. Тщетно исследователи пытались подняться к востоку против дуновения тех пассатов, которые правильно, регулярно дуют в водах Тихого океана. Впрочем, при этих попытках совершились многочисленные открытия островов и архипелагов: так, Новая Гвинея, Каролинские острова, Маршальские, Пелиу или Palaos, острова Бонин прибавились к известному миру; со всем тем, поборовшись неделями и месяцами против волн и ветров в надежде достичь восточных долгот, исследователи кончали тем, что покидали свое предприятие и позволяли увлекать себя снова к островам Филиппинским или Молуккским. Наконец, один августинский монах, Урданета, отыскал, или, скорее, угадал путь к востоку чрез Тихий океан. Руководясь аналогией в своих рассуждениях, он полагал, что законы атмосферы должны быть одни и те же, как в Атлантическом, так и в Тихом океанах, и что юго-западным ветрам в Западной Европе должны соответствовать того же самого направления воздушные течения также и в умеренных широтах между Японией и Калифорнией. И это метеорологическое предвидение оправдалось вполне. В 1565 году, около полувека спустя после путешествия Магеллана, Урданета направился от островов Филиппинских и от Разбойничьего архипелага к Японскому морю, до 47° северной широты, а затем, плывя к юго-востоку, кончил тем, что достиг мексиканского порта Акапулко; путешествие его длилось 125 дней.

С этих пор между берегами Тихого океана, в пределах Мексики и Филиппинских островов, установилось правильное взаимное сообщение. Путь был отмечен кормчими, и в течение двухсот лет испанские гальоны следовали ему непреложно. Именно, отойдя от Акапулько, моряки уже не меняли курса вплоть до Филиппинских островов; назад же они сначала плыли к 35° Японии и в этой широте держались, затем, до появления в виду берегов Калифорнии, после чего шли вдоль поморья до самого Акапулько. Этот путь гальонов был столь хорошо определен обычаем, что едва ли доводилось делать какие-либо открытия вне его; со всем тем, на испанских картах существуют указания на земли в тех морских пространствах, которые ныне занимают Сандвичевы острова. Может быть, одною из причин неведения, в котором столь долго оставались относительно океанийских земель северного полушария, была тишь в данной атмосфере, редкость бурь. Великий океан вполне ведь заслуживает наименования Тихого. Что же касается названия Южного моря, употребляемого более обще моряками для всех морей между Азией и Америкой, то — в противовес с тем «Северным морем», откуда прибыли испанские открыватели новых земель — оно прежде прилагалось только к прибрежным водам к юго-западу от Мексики и американского перешейка [5]. С своей стороны, францисканские монахи, полагая, что необъятный океан будет омывать только те земли, которым предназначено в свое время населиться новообращенными, дали ему, ныне уже позабытое, наименование Моря Лореттской Божией Матери.

Вне тех морских пространств, по которым плавали Акапулькские гальоны, почти все экваториальные архипелаги Южного моря открыты испанскими мореплавателями в шестнадцатом и семнадцатом столетиях. В 1567 году, Мендана де Нейра видел группу, нам известную под именем островов Эллис и архипелага Соломонова; в 1595 году, Гуртадо де Мендоза открыл острова Маркизские; Квейрос, в 1606 году, пересек группу островов Низменных, и последовал вдоль берегов континента Австралии, относительно которого и полагал, будто видел его впервые, между тем как около этих побережий ему предшествовал португальский кормчий Годинхо де-Эредиа, и даже, в 1531 году, провансалец Гильом ле Тестю [6]; наконец, один из мореплавателей эскадры Квейроса, Торрес, отважившись пуститься чрез лабиринт подводных рифов, отделяющих Австралию от Новой Гвинеи, здраво и невредимо избежал опасностей, и потратив два месяца на попытки, снова вышел в открытое море: с полным, поэтому, правом и поныне сохраняет его имя тот пролив, чрез который он проплыл. Но к этому времени, испанцы и португальцы уже не обладали монополией над этими океанскими землями, разделенными между ними буллою папы Александра VI. Так, спустя пятьдесят семь лет после Магеллана, по пути этого великого мореплавателя проследовал английский пират Дрэк; затем дороги в Тихий океан узнали Кавендиш и голландские мореходы. Сверх того, с конца шестнадцатого века, нидерландские купцы стали основывать на Яве фактории и мало-помалу их власть распространилась по соседним островам, вытеснив влияние и значение португальцев. Также и в деле открытий в Южном море приняли участие, в свою очередь, голландские мореплаватели, из которых в особенности Тасманом были обследованы: весь западный берег Австралии до Торресова пролива; Тасмания, с ее базальтовыми полуостровами, Новая Зеландия, и ее, высящиеся среди морей, вулканы. Однако соперничество между торгующими нациями было до такой степени сильно, что открытия, сделанные раньше португальскими или испанскими мореплавателями, оставались неизвестными северным матросам. Так, хотя Торрес уже на деле доказал, что узкий пролив отделяет Австралию от Новой Гвинеи, тем не менее, спустя сорок лет Тасман еще утверждал, будто обе земли принадлежат одному и тому же материку.

Вид около полуострова Тасмана

Решающею эпохою для научного исследования южных морей была вторая половина восемнадцатого века. С этого времени экспедиции в видах открытий производились не к исключительной выгоде какой-нибудь нации или торговой компании: результаты их становились уже общим достоянием цивилизованного мира. Кроме того, наблюдения, сделанные с большею строгостью, придавали повествованиям путешественников гораздо большую достоверность. В 1766 году, Уаллис, первый из плавателей по Южному морю, стал определять его долготы астрономическим путем, и с тех пор также стали невозможны и чудовищные ошибки прежних мореплавателей, простиравшиеся до разницы в две и три тысячи километров; морякам уже не приходилось блуждать неделями и месяцами, отыскивая значительные архипелаги, раньше обозначенные их предшественниками. Так, до этого времени многие исследователи отказывались отыскивать открытые Мендана де-Нейра Соломоновы острова и даже воображали, будто их не существует вовсе: по их мнению, Мендана де-Нейра принял-де за подводные рифы, леса и деревни лишь фантастические очертания облаков на горизонте. С другой стороны, многие из архипелагов, так сказать, двоились в глазах моряков; один и тот же остров видели с мест, которые считали различными, а потому и придавали ему разные наименования, как будто бы это были и в самом деле отличные друг от друга земли. Применение астрономического метода положило конец этому произвольному перемещению океанских островов.

Эпоху методического исследования южных морей, начатую Уаллисом, можно считать окончившеюся в 1827 году, когда последовало вторичное открытие, или, скорее, присоединение Дюмон д’Юрвиллем к уже известному миру двух больших островов Фиджи. В течение этих шестидесяти лет, прославленных путешествиями Картерета, Бугенвилля, Кука, Ванкувера и Лаперуза, завершилась в своих главных чертах географическая часть океанских исследований. Напоследок не осталось, и не остается, ничего, кроме как точного определения положения островов, верного изображения их очертаний, обозначения всех подводных рифов, опасных надводных скал и снесения с карт тех из них, которые нанесены ошибочно. Между путешественниками последнего столетия первое место бесспорно принадлежит Куку; можно сказать, что после 1521 года, когда совершилось путешествие Магеллана, год 1769, когда Кук начал сеть своих путин по Тихому океану, является капитальною датою в истории завладения Южными морями. Кук, высадившийся на Таити, начал с достопамятных исследований прохождения Венеры и таким образом точно определил долготу в центре Тихого океана; затем, он вполне обошел вокруг обоих новозеландских полуостровов, обследовал западный берег Австралии и снова открыл Торресов пролив. В свое второе путешествие, он в особенности подверг обследованию австральные моря и оба края полярного круга, но в обратном направлении сравнительно с тем путем, которому следовали предшествовавшие ему кругосветные мореплаватели. Первым между всеми мореплавателями, Кук совершил обход вокруг земли, плывя с запада на восток, в том же направлении, в котором круговращается и планета; совершил же он это спустя два с половиною века после того, как Магеллан выполнил свое кругосветное путешествие, направившись с востока на запад, причем ему оказывало свою помощь правильное дуновение пассатов. В третьей своей экспедиции Кук направился в северные воды, причем обследовал пролив, разделяющий два материка: Азию и Америку, а затем вновь открыл Сандвичевы острова, где сначала был принят за бога, но где же вскоре, вследствие учиненного им насилия над одним из глав туземцев, был и убит.

Последствием исследований Кука было совершенное устранение того предрассудка теоретиков, которое гласило, будто бы выступающие из-под воды земли должны занимать на окружности планеты ровно столько же пространства, как и океанские впадины. Со времени Гиппарха самые знаменитые географы учили, как о непреложной истине, о существовании совершенного равновесия между землями и морями, и, будучи проникнут этою идеей, Птоломей и рисовал к югу от Индийского моря континентальной берег, связующий Африку с Индиями. А так как это побережье простиралось на юге земной окружности, то все плававшие в Тихом океане моряки и мнили отыскать его вновь: так, этот Австральный Свет казался им сначала в Новой Гвинее, затем в Новой Голландии, потом в Новой Зеландии, а напоследок они видели передовую землю разыскиваемого ими материка в каждом новом острове, находимом ими в южных широтах. Кук, который и сам твердо верил в существование этих земель на юге, однако, отодвинул сделавшиеся известными ему побережья за пределы тех морских пространств, которых достигали его предшественники, и ныне уже знают, что Антарктида — материк ли это, или только группа островов — несомненно имеет незначительные размеры, в сравнении с необъятным пространством морей. Свидетельствуя же об отсутствии континентальных земель в пространствах, которые пересек Кук, Форстер даже высказал и гипотезу, гласящую, что природа наверстала отсутствие равновесия между двумя полушариями тела планеты тем, что поместила на дне антарктического океана значительного веса каменные породы [7].

Хотя великий мореплаватель Кук, гордясь своими огромными трудами, и полагал границы гению человека, заявляя, что его не превзойдет ни один моряк, со всем тем люди все-таки проникли далее его, а вследствие этого увеличились, со времени путешествия Кука, в направлении к австральному полюсу также и уже известная поверхность Океана. При этом в некоторых из морских пространств открытые земли оказались настолько приближенными друг к другу, что по отношению к ним, со всею вероятностью можно было бы допустить существование непрерывного берега: все же вместе они, образовали бы даже и один из самых больших островов на поверхности планеты. Самою значительною из выдающихся из-под воды земель в антарктическом поясе представляется именно та из них, которая обнаружена к югу от Австралии. Уже Баллени, в 1839 году, открыл архипелаг вулканов в непосредственном соседстве с полярным кругом: один из этих островных конусов, именно Young-island, сплошь укутанный снегом, вздымается, по вычислениям Баллени и его сотоварищей, на высоту по крайней мере 3600 метров; другой же остров, будучи значительно ниже, извергал две струи паров. Повсюду долины и овраги пиков были переполнены льдами: голый же камень виднеется только там, где прибой волн отторгнул выступ земли в море, образовав кручу и обнаружив черные лавы с нависшею над ними кровлею из белеющего снега; при полном отсутствии бухточек, можно было видеть лишь кое-какие низины, покрытые пеплом в шлаками [8]. Плывя на запад от этого архипелага, не уклоняясь слишком ни вправо, ни влево от 65° широты, Баллени полагал, будто в двух местностях видел землю, и одной из виденных им вдали высоких выпуклостей он и дал наименование Sabrina-land.

В следующие годы француз Дюмон д’Юрвилль и американец Уилькс, привлеченные в эти морские пространства надеждою определить там точное положение южного магнитного полюса, вновь посетили моря, обследованные Баллени, и оба, не колеблясь, утверждали, что хорошо видели твердую землю, а не простые груды пловучих льдов. Дюмон д’Юрвилль, именно, дал имя Аделии тем гористым берегам, высотою от 1000 до 1200 метров, которые он встретил на юге и вдоль которых следовал на запад; однако к ним он не приставал. Более к западу Уилькс также видел землю в четырех местах, и на вследствие его-то засвидетельствования виденные мельком массивы — рассеянные ли это острова или же сплошная земля — в целом были обозначены именем Wilkesland’а. Однако же Джемс Росс — впрочем, не следовавший этим же самым путем — полагал, что тотчас приведенные свидетельства трех сменивших друг друга мореплавателей в этой части океана могут быть заподозрены. Именно, ничто не может быть обманчивее мглистого горизонта в этих южных областях, где лучи низко стоящего солнца отражаются ото льдов, и где нужен весьма опытный глаз, чтобы отличить истинную каменистую гору от «кристальной горы, оторванной от отдаленного ледника». Между тем, за исключением одного пункта, на котором Уилькс вблизи распознал черные камни береговой кручи, он везде держался на расстоянии по крайней мере двадцати километров от земли, повсюду опоясанной льдами, и везде видел ее окутанною инистою мглою. К востоку от островов Баллеви, Уилькс также указывал на существование горного массива, а между тем Джемс Росс, плававший по открытому морю как раз в этой же местности, бросал там лот и не нашел дна на глубине даже и 1800 метров [9].

Но, как бы там ни было: из островов ли состоит Wilkesland или она сплошная земля — несомненно, что к востоку от архипелага Баллени море продолжается на значительное расстояние и далее к югу. Джемс Росс проникал туда два раза, в 1841 и в 1842 гг., и каждый раз все более и более приближался к южному полюсу, чего ни один из мореплавателей не делал ни до, ни после него, хотя, правда, Росс и его сотоварищи имели корабли, специально оснащенные и защищенные для прохода чрез льды. В 1842 г. он достиг широты 78°9′30″, до пункта, находящегося в 1315 километрах от южного полюса по прямой линии, т.е. в 576 километрах по сю сторону от соответственного пункта, достигнутого в северном ледовитом поясе. Во время своего первого путешествия, он следовал к югу восточным берегом земли, названной им Виктория и окаймленной прелестными горами, каковы: Сабин — конус в 3000 метров, сверкающий льдами, но при своем подножии обнаруживающий несколько черных откосов, и Мельбурн — еще более высокий, достигающий, именно, 4000 метров. Наконец, в той местности, где эти исследователи вынуждены были остановиться, они видели высящиеся перед ними два вулкана-близнеца: Эребус (3780 метров) и Террор (3320 метров), причем Эребус извергал дым, темный днем и красный ночью. Ледяная стена, высотою приблизительно в 100 метров, фасад громадной долины, имеющей по крайней мере 500 километров в ширину, воспрепятствовала этим морякам пристать к вулканам, но в двух других местах австральных земель они сходили на берег.

К востоку от Земли Виктории, путешествия Кука и Беллинсгаузена не обнаружили существование Антарктиды к югу от восточных морских пространств Тихого океана; по крайней мере тот сомнительный пункт, облако или скала, который видел Кук, не оказался на самом деле землею, и единственною, выступающею из-под воды горою, найденною в этих пространствах, был небольшой остров Петра. К югу же от Америки, насупротив мыса Горна и соседних с ним архипелагов были во многих местностях распознаны по соседству с полярным кругом острова, а может быть даже и берега какой-то большой антарктической земли. Так, Беллингсгаузен открыл Землю Александра, которая, вероятно, сообщается с гористым берегом Грегама, указанным Биском в 1832 году, и лучше распознанным Далльманом в 1874 году; затем, на северо-восток от этого возвышенного массива, в виде параллельной цепи, протягивается: цепь многочисленных островов, земля Людовика-Филиппа и Жуанвилля ,открытые Дюмон д’Юрвиллем, Южные Шетландские и Оркнейские, уже виденные английскими и американскими китоловами, так, может быть, и в 1598 году голландским моряком Герицем [10]: все это — гористые массивы, окруженные глубокими водами, в которых лот уже в недалеком расстоянии от берега показывает сотни метров глубины [11]. Но, непосредственно к востоку от этих архипелагов, китолов Веддель, найдя в 1823 году проход между большими рядами льда, продвинулся в совершенно свободное море, простирающееся даже и по ту сторону 74° широты, причем к югу от Атлантического океана эти воды были и самыми южными, до которых только достигал человек. Затем, на полуокружности, простирающейся к востоку по направлению к Wilkesland, распознаны лишь два берега, расположенные или продолжающиеся к югу от полярного круга: таковы Эндерби и Кемп. Biscoe, открывший первый остров в 1831 г., годом раньше открытия земли Грегама, тщетно пытался к нему пристать: льды постоянно удерживали корабль на расстоянии более, чем 30 километров. Впоследствии, однако, одному из китоловов все-таки удалось сойти на землю и там [12]. Самые близкие к северу земли Антарктиды, горы земель Виктории и Людовика-Филиппа, расположены против Новой Зеландии и южной оконечности Америки; таким образом одной цепи гор противополагается другая и два ряда вулканов находятся друг против друга [13].

Со времени путешествий Росса, т.е. скоро уже будет лет с пятьдесят, ни одна новая научная экспедиция не проникала за полярный круг, и хотя в 1874 году Челенджер, правда, и приближался к его водам, но тем не менее все-таки не проник за них. Достойно же удивления, что в эти времена смелых предприятий, в течение стольких лет отступали перед серьезным возобновлением данного дела, несмотря на то, что, благодаря преуспеянию в морской индустрии и тысячам вспоможений со стороны новейших машин для проникновения чрез льды, выполнение такого исследования стало значительно легче. С чувством стыда географы указывают, поэтому, на огромный пробел, оставленный путями мореплавателей на антарктической округлости и вызывают охотников продолжать дело Кука, Росса и Дюмон д’Юрвилля. Вероятно, что первая разведочная экспедиция снарядится в Австралии, как такой часто света, которая наиболее приближена к южным полярным островам и жители которой должны вследствие этого более всего интересоваться познанием метеорологических и ледниковых явлений в дальних холодных областях. Ведь между южною оконечностью Тасмании и берегами Wilkesland’а всего 2600 километров.

В той части Океана, поверхность которой уже всецело исследована, издавна было начато другое изучение, именно изучение глубин, и можно сказать, что, в общем, глубина морей уже известна. Так, Индийский океан в своем целом являет довольно правильные днища, простирающиеся более чем на глубине 4000 метров от верхней поверхности вод. Именно, лотоизмерениями, сделанными во время экспедиции Challenger’а, а после нее и моряками различных других наций, обнаружено, что подводные откосы материков и больших островов, окружающие три берега Индийского моря, образуют стремительный уклон к океанским пропастям, причем почти повсюду находят глубину в 2000 метров на расстоянии даже 200 километров от побережий. Слой равномерной толщи прикрывает в пределах 40° юж. широты, тот подводный кряж, который ограничивает на юге собственно Индийский океан. Квнутри же от этой батиметрической кривой в 2000 метров — которая почти параллельна континентальным берегам — другая линия, именно в 4000 метров, обнаруживает большое число извилин, по крайней мере на западе и на севере, вокруг Мадагаскара и островов Маскаренских, Сейшельских и Лакедивских; сверх того, архипелаг Чагос возвышается посреди пропастей, покрытых слоем воды толщею от 4 до 5 тыс. метров. Средняя глубина всего Индийского океана исчислена Джоном Мурреем в 4233 метра [14], т.е. на 900 метров более, чем полагал Отто Крюммель [15]. Самые большие из впадин, распознанные промерами в Индийском море, находятся в тех его областях, которые расположены между северо-западным берегом Австралии и островами Явою и Суматрою; в этих областях суда, на которых была возложена укладка подводного кабеля, определили глубины от 5300 до 5645 метров, и Отто Крюммель предложил дать этой пучине наименование «дна Лемурии» Замечательным, при этом, оказывается тот факт, что самые большие углубления в индийских морях распознаны на сравнительно незначительном расстоянии от морского побережья и по соседству с наиболее раскаленным вулканическим очагом Зондских островов. Почти на всей окружности антарктических земель, на юге океанов Индийского и Тихого, моря — которые, впрочем, были измеряемы лотом только в небольшом числе пунктов — кажутся обладающими гораздо меньшею глубиною, чем большие бассейны Индийского моря и Тихого океана: можно бы предположить, что не заполнены ли они теми отломками, которые снесены с австральных земель. Со всем тем дивная пучина находилась бы также и под антарктическим полярным кругом, на юго-восток от Южных Оркнейских островов, так как в этих пространствах Росс бросал лот на глубину более чем 8400 метров и не нашел, однако, дна. Было бы полезно проверить это единственное наблюдение новыми измерениями.

В сравнении с Индийским океаном, лишенным в своей центральной части островов, Тихий океан, напротив, усеянный архипелагами, представляет весьма неровное дно; во многих местностях находятся подводные кряжи, которые, в случае понижения уровня моря на несколько сотен метров, превратились бы либо в острова, либо в полуострова. Так, прежде всего, четыре главные земли Инсулинда: Суматра, Ява, Борнео и Целебес, покоятся, вместе с полуостровом Малаккою, на таком погруженном в воду цоколе, который не прикрывается даже и 100 метрами воды: обе океанские пучины, восточная и западная, оказываются разделенными в этих водных пространствах кряжем, имеющим приблизительно 1500 километров в ширину. Австралия и Новая Гвинея равным образом могут быть рассматриваемы как выступившие из-под воды части того же самого континентального цоколя, который обнимает, затем, на юге — Тасманию, а на севере — многие соседние острова Папуазии. Между двумя группами Инсулинда и Австральазии впадина, более чем в тысячу метров глубиною, протягивается вдоль восточного берега Тимора, а к югу от Церама открывается, в свою очередь, такая пропасть, что лот показывает в ней глубину более чем в 4000 метров. В собственно Тихом океане большая часть архипелагов и составляющих их продолжение цепей подводных рифов равным образом лежат на погруженных в воду пьедесталах, из которых почти все протягиваются в направлении с северо-запада на юго-восток, а таково, именно, также направление и Центральной Америки. Кажется, что в обширном полукруге материковых земель, простирающихся от мыса Доброй Надежды до мыса Горна, архипелаги Тихого океана являются как бы зачатками круга, опирающегося на востоке на берег Америки: наблюдается, следовательно, то же самое, что и в тех случаях, когда внутри большого кратера с уже проломленными стенками, оказывается вписанным правильный кратер меньших размеров.

Глубокие впадины, ограниченные с той и с другой стороны погруженными в воду кряжами, получили от английских и американских исследователей названия, которые напоминают либо наименования судов, исполнявших гидрографические работы в южных морях, либо имена ученых, с наибольшею ревностью занимавшихся батометриею. Так, кругообразная впадина, в которой зонд оказывает более, чем 4000 метров и которая находится к западу от Тасмании, называется «дном Джефрейса»; относительно его можно прибавить, что в одной из местностей на протяжении этой впадины дно было отыскано даже и на 4758 метрах ниже уровня моря. К востоку от Тасмании, по направлению к Новой Зеландии, находится другое углубление с более значительною поверхностью, где лот определил глубины, одинаковые с тотчас приведенными: это «дно Томсона», продолжающееся к северу, по направлению к Квинсленду, под наименованием «дна Патерсона» (4820 метров). «Дно Gazelle», параллельное главной оси океанских островов, т.е. тех, которые располагаются в направлении с северо-запада на юго-восток, менее глубоко, так как над ним в толще воды намерили только 4154 метра; западным своим разветвлением оно сообщается с «дном Карпентера», которое начинается от Торресова пролива и Папуазии и оканчивается между Новою Каледониею и Ново-Гебридскими островами: в самом глубоком пункте этого дна нашли глубину в 4850 метров. «Дно Nares’а», к северу от Новой Гвинеи и Новой Британии, также прикрыто слоем воды приблизительно в пять километров. В направлении к востоку, впадины углублены еще более: так, глубина «дна Гильдгарда» достигает, в метрах: 6039, а «дна Миллера» — 6310.

К северу от Каролинских островов, площади Тихого океана гораздо более свободны от земель; поэтому, как и следовало бы ожидать, глубины там гораздо больше, чем в собственно Полинезийских впадинах. «Дно Челенджера» — названное так по имени экспедиционного судна, на котором были сделаны разыскания, столь важные для океанской физиографии — обнаруживает между Каролинскими и Марианскими островами громадную глубину в 8372 метра; восточнее же, по направлению к Маршальским островам, в другой впадине, лотоизмерение убедило в существовании глубины в 6271 метр. Наконец, вся область северного Тихого океана, от Японии до Калифорнии, представляет громадную эллиптическую яму, включающую менее глубокую центральную часть, ось которой образована Сандвичевыми островами и, на продолжении их, подводными рифами в направлении на западо-северо-запад. Днища: «Вимана» (6250 м), на востоке от Сандвичевых островов, «Белькнапа» (5627 м) и «Аммена» (5613 м), на юге и западе того же самого архипелага, — принадлежат к той кольцеобразной впадине, которая далее, по направлению к Японии, принимает наименование «дна Тускарора», по имени американского судна, на борте которого было отмечено доныне самое глубокое ниспадение лота: именно, приблизительно в 400 километрах к востоку от южной цепи Курильских островов, была измерена пучина в 8513 метров, почти столь же глубокая, как и наиболее возвышенная гора над поверхностью вод. Подобно наблюдаемому в Индийском океане, самые углубленные части в Тихом океане, в свою очередь, также находятся как раз вдоль тех вулканических цепей, которые сменяют друг друга на протяжении от Японии до полуострова Аляски. Можно сказать, что эти ряды дымящихся гор составляют истинное побережье океанского бассейна [16]: по ту сторону их, воды не глубоки, за исключением одной части Берингова моря, где находят глубины до 1000 и 2000 метров. Выдающиеся земли Азии и Америки покоятся на общем цоколе, весьма близком к поверхности. В собственно Беринговом проливе средняя глубина не превышает сорока метров и никогда зонд не показывал глубже 58 метров. Между этими, едва прикрытыми водою днищами и великими пучинами Тихого океана падение наблюдается внезапное: так, лот обнаружил там такие уклоны, которые, случись они в горных странах материков, повели бы к образованию водопадов.

Восточные пространства Тихого океана, за исключением находящихся по соседству с Калифорнией, менее тщательно обследованы в сравнении с пространствами морей австральазийских. До перехода, совершенного в 1885  г. итальянским судном Vettor Pisani, всё пространство — с площадью более чем в 30 миллионов квадратных километров и находящееся между архипелагами и американскими берегами, от Мексики до Чили — оставалось даже и необследованным в отношении его глубин. Но ныне уже имеется серия в тринадцать лотоизмерений между берегами Гренадской Колумбии и группою Сандвичевых островов, причем самой глубокой местности, отмеченной на этом пути итальянского судна, соответствует цифра в 5720 метров; для всего же морского ложа в его целом, принимая в расчет неравенство промежутков между лотоизмерениями, средняя глубина в этой части океана будет равна 4570 метров [17].

До исследований, совершенных на Vettor Pisani, для исчисления толщи воды в Тихом океане не было другого указания, кроме скорости распространения волн во время землетрясений в море. Известно, в самом деле, что волны пробегают через Океан с определенною скоростью, возрастающею с глубиною воды, почему, прилагая относящуюся к этому явлению формулу Лагранжа, и пытались выводить океанскую глубину из скорости распространения волн вследствие землетрясения. Делая же такого рода исчисления, Гейнитц — в виду данных, относящихся ко времени сильного колебания земли в 1868 году — и находил, что средняя глубина ложа Океана между берегом Перу и островами Гавайи — или, более определенно, между Икиком и Хило — должна достигать 4259 метров. Замечательна, таким образом, та небольшая разница, которая получается между результатами этого исчисления, и данными тех лотоизмерений, которые произведены на Vettor Pisani; к тому же разница между точками отправления в достаточной мере объясняет и найденную при лотоизмерении меньшую глубину: ведь, между Перу и Колумбией находится, вдоль американских берегов, морская пучина не менее, как в 5000—6000 метров. Такого же рода исчисления были сделаны для днищ также и других частей Тихого океана во время землетрясения 1868 года, а затем и в 1883 году, после страшного извержения Кракатау. Результаты этих выкладок, которыми мы обязаны Гейнитцу, Хохштеттеру и Неймейеру, а также и другим, довольно хорошо совпадают с непосредственными наблюдениями: так, оказывается, что, смотря по различию между теми или другими морскими пространствами, средние глубины, определяемые исчислением, колеблются между двумя и пятью тысячами метров. Но какова бы ни была добываемая таким образом степень приближения, все-таки исчислением нельзя было бы заменить лотоизмерительные работы, так как в формулу Лагранжа не вводится трение массы жидкости о дно ложа, о подводные рифы и побережья, и кроме того, не всегда вполне определенным оказывается и точное время наблюдений, делаемых на различных пунктах материков и островов [18].

 


1. Das Antlitz der Erde. II Band.

2. John Murray, Nature, Oct. 1885.

3. Leon Metchnikow, Les grands Fleuves historiques.

4. Pierre Martir d’Anghera, De rebus oceanicis et orbe novo.

5. Pigafetta. Premier Voyage autour du Monde.

6. Major. Journal of the Royal Geographical Society. 1872. — Petermann’s Mittheilungen. I. 1873.

7. Observations made during a Voyage round the World.

8. Journal of the Royal Geographical Society. 1839.

9. Voyage in the Southern and Antarctic Regions.

10. Dumont D’Urville. Voyage au Pole sud et dans l’Oceanie. Vol. II. — Barrow. Journal of the R. Geographical Society. 1831.

11. Journal of the R. Geographical Society. 1833.

12. Boas. Science. 1887, X. — Petermann’s Mittheilungen. 1888, II.

13. Reiter. Die Sudpolarfrage.

14. Scottish Geographical Magazine. November, 1878.

15. Versuch einer vergleichenden Morphologie der Meersäume.

16. Ed. Suess, Упом. соч.

17. Bolletino della Societa geografica Italiana, 1885. — Geographisches Jahrbuch. 1887.

18. Otto Krummel. Geographisches Jahrbuch. Band XI, 1887.