Труды Международной научной конференции, посвященной 150-летию со дня рождения П.А. Кропоткина. М., 1997. Вып. 2: Идеи П.А. Кропоткина в социально-экономических науках. С. 155–173.
А.Яссур
Израиль
Зимой 1909 года Иосиф Трумпельдор, герой русско-японской войны, писал своему другу Грише (Цви) Шацу, вместе с которым он разрабатывал план создания коммунального поселка, рекомендуя ему прочитать некоторые полезные книги, и среди них работы Туган-Барановского, Этьена Кабе, а также "Хлеб и волю" Кропоткина, о которой он отзывается как о книге хорошо написанной и понятной. В переписке Трумпельдора и Шаца содержатся очень интересные размышления о настроениях еврейской молодежи после кишиневского погрома и русской революции 1905 года.
Это, конечно, не единственное упоминание Кропоткина в их переписке. Так, 12 октября 1908 года Трумпельдор писал Шацу: "Нам нужно надеяться только на наши собственные силы; не согласен с тобой по поводу экспроприаций. Как и Кропоткин, я уверен, что только большие коммуны (люди и земля) приведут нас к анархизму".
Еще за несколько лет до того, как он начал изучать Кропоткина, Трумпельдор понял, что самая лучшая пропаганда — это "пропаганда примером". Об этом, впрочем, писал и Кропоткин в предисловии к брошюре Э.Пато и Э.Пуже "Как мы совершим революцию" (Кропоткин, 1921).
Переписка Трумпельдора и Шаца велась по-русски. Трумпельдор, офицер, человек действия, начал готовиться к новой жизни с характерной для него педантичностью. Он заявлял: "Я анархо-коммунист и сионист и собираюсь через движение коммунальных общин в Палестине (Эрец Израэль) возродить социальную и национальную жизнь еврейского народа". Шац, литератор и писатель, типичный русский интеллигент-мечтатель, решил немедленно поехать в Палестину и начать там конструктивную работу. Он писал: "С детства я был окружен Карамзиным, Лермонтовым и Ломоносовым. Я был воспитан в русской среде. Я ведь — интеллигент". Оба они были знакомы с толстовством, а Шац даже некоторое время прожил в коммунальной общине (видимо, толстовского толка) "Криница", основанной в 1886 году.
Политические события начала ХХ века вызвали рост национального сознания у евреев в России, которое у еврейской молодежи развилось в мечту и стремление к возвращению на историческую родину и преобразованию структуры народа.
Трумпельдор, под влиянием идей Кропоткина, мечтал о всеобъемлющей коммунальной общине; а Шац собирался основать интимную семейную общину в духе толстовства. Толстовство означало для него, как и для другого отца-основателя Арона Дэвида Гордона, возрождение духа древних еврейских пророков. Они восторженно повторяли идеи Л.Толстого о "необходимости установления новых форм жизни", о том, что человеку надо самому работать на себя и на других; что надо делиться тем, что имеешь, с другими и не собирать богатства; что двигатель жизни есть любовь, которая означает "отречение от личного блага" ради блага ближнего; это ведет к замене государства общественным устройством, основанным на новых формах жизни; царство Божье "не во внешнем мире, а в душе человека..., на Земле — это мир всех людей между собой". (Эта идея напоминает идею М.Бубера об отношениях "я-ты" в его "Gemeinden".) Каждый человек будет работать не в городах, а в деревне, а будущее "будет таким, каким его сделают обстоятельства и люди". Такого рода идеи мы находим у Густава Ландауэра, пытавшегося синтезировать идеи Толстого и Кропоткина.
Толстой настаивал на изменении образа жизни посредством осуществления этих идей в сплоченных общественных единицах. Он с уважением говорил о примере русских поселенцев, которые сознательно признают общинную землю общим достоянием; он знал о духоборах, которым Кропоткин помог переселиться в Канаду. В 1886 году на Кавказе была создана сельскохозяйственная община "Криница", основатели которой разделяли идеи толстовства. Трумпельдор побывал в этой общине, а позднее ее посетил Барац, один из основателей первой квуцы "Дгания". Между Дганией и Криницей завязалась переписка об обмене опытом кооператоров. Книга об опыте Криницы была издана в России в 1911 г., а в 1924 г. она была переведена на иврит (Krinitza..., 1924).
Из этого направления развилось движение, называемое "Квуца", которое выступало за создание интимных (почти семейных) общин.
С другой стороны, Трумпельдор выступал за создание больших коммун, и его имя до сих пор носит одно из больших коммунальных объединений (кибуцев). В развитии квуцы и кибуца нашло выражение влияние анархо-коммунистических идей Кропоткина. В Палестине стали возникать разнообразные кооперативы, вплоть до всеобъемлющих коммун, какими и являются кибуцы. В основе идеи кибуца лежит Кропоткинская модель нового общества, "которое поставит себе целью общее благосостояние и возможность для всех пользоваться жизнью во всех ее проявлениях, получит с помощью добровольного труда несравненно лучшие и гораздо более обильные продукты, чем все те, которые получались до сих пор в производстве, основанном на рабстве, барщине и наемном труде" (Кропоткин, 1990, с.157).
Кропоткин общался с евреями-анархистами; в рабочих кварталах Лондона и в Соединенных Штатах Америки идеи анархизма нашли широкое распространение в среде евреев, бежавших из России из-за усиления антисемитизма и погромов, пользовавшихся поддержкой государства. Волна антисемитизма вызвала осуждение со стороны русской интеллигенции, в том числе Кропоткина, Горького, Толстого и др. В Лондоне была активна "Федерация еврейских анархистов". Кропоткин был знаком с Р.Такером и был дружен с А.М.Шапиро и С.Яновским, который был редактором различных анархических изданий на идыш.
В "Воспоминаниях" Р.Рокера (Rocker,1940) рассказано о речи Кропоткина после Кишиневского погрома (1903 г.); он бывал в клубе еврейских анархистов в Лондоне, поддерживал забастовки еврейских рабочих и написал для еврейской анархической газеты "Фрайе Арбайтер Штимме" статью "Еврейское национальное движение" (Кропоткин, 1909). Кропоткин признавал своеобразие еврейской национальности и с уважением говорил о еврейской культуре и языке идыш, на который, кстати, переведены многие произведения Кропоткина, начиная с 1901 г. По свидетельству А.Левина, Кропоткин знал идыш, на этом языке беседовал с американскими анархистами во время его посещения Соединенных Штатов. "Фрайе Арбайтер Штимме" он называл "ветераном анархистский прессы".
В письме к известному анархисту Дж.Гильому Кропоткин осудил его за антисемитские нотки: "Однако, я думаю, что ты заходишь слишком далеко, говоря о евреях. Если бы ты только знал наших евреев — в Уайтчепеле и Нью-Йорке! Среди них есть такие славные — такие же славные, как и наши Юрцы — и совершенная преданность! [...] Лассаль и Маркс — их национальная слава. Система, для еврейского духа, — это существенно, а кроме того, им, столь долго угнетаемым, льстит, что социализм открывает им свои двери без различия расы. Они убеждены, что эти слова в Уставе Интернационала написаны Марксом.
...Нет, раса здесь ни при чем. Социал-демократами будут все те, кто не захочет слишком рисковать, но будет слишком честолюбив, чтобы не желать играть политическую роль" (цит по: Неттлау, 1931, с.125). В другом очень интересном письме к М.И.Гольдсмит он высказался против "антисемитов и прочей сволочи" (Кропоткин, 1931а, с.240).
Кропоткин был знаком с проблемами национального еврейского движения; в полемике с сионистом-социалистом Марком Ярблюмом (Кропоткин, 1907) он высказал мнение о том, что Палестина по геополитическим причинам не подходит для того, чтобы стать родиной евреев и решить их международную проблему. Кроме того, важно, чтобы евреи участвовали в революционной деятельности в местах их проживания, а кроме того, проблема всех национальностей будет решена в будущем анархическом обществе. Кропоткин не опустил и аргумент об анархистском сопротивлении всякому государству. Но вместе с тем он сочувствовал "культурному сионизму", стремившемуся к возобновлению еврейской культуры как части мировой культуры. Это вполне соответствовало его концепции национального вопроса вообще. Он писал: "пока национальный вопрос не решен, все силы идут на него... Нам предстоит в каждом националистическом движении выдвигать народные вопросы рядом с национальными".
По свидетельству Рокера, Кропоткин был очень тронут митингом, устроенным еврейскими рабочими Лондонского Вест-энда по поводу его семидесятилетия. На этом митинге Бернард Шоу сказал, что уверен в том, что это событие ближе всех других сердцу Кропоткина.
Вкратце напомню о "немецкой ветви" кропоткинского влияния, так как и она явилась источником вдохновения для кооперативного движения в Палестине. В своих воспоминаниях Франц Оппенгеймер (1864-1943), известный немецкий экономист и социолог, рассказывал о своем знакомстве с Кропоткиным: они встретились в 1910 году после длительной переписки по рекомендации Густава Ландауэра и Ф. ван Ээдена — последователей кропоткинского анархизма ("коммунистического анархизма"). Кропоткин был знаком с книгой Оппенгеймера "Государство", в которой излагались взгляды на государство как на орган организованного и монополистического угнетения большинства меньшинством. Оппенгеймер отзывался о Кропоткине, как о человеке научной правды, ненавидящем всякие авторитеты. Кропоткин признавал важность экономической и социологической теории Оппенгеймера, направленной на разрешение социальных вопросов, хотя и не одобрял социального либерализма Оппенгеймера.
Ф.Оппенгеймер проповедовал национализацию земли и организацию общин и кооперативов, основанных на взаимной помощи. Свои впечатления о встрече с Кропоткиным он суммировал следующим образом: "этот день встречи с Кропоткиным был одним из лучших дней моей жизни. [...] И я помню лицо этого мудреца, сидящего возле меня на берегу моря" (Oppenheimer, 1940).
Основанием взглядов Оппенгеймера служили либеральные рационалистические экономические теории, базирующиеся на эффективности собственнических интересов. Он был хорошо знаком с теориями Оуэна и изучал его эксперимент в Ланарке и кооперативные начинания его последователей. Книга Оппенгеймера "Die Siedlung-Genossenschaft" (1896 г.) содержала критику коммунизма в вопросах социальной жизни и аграрной политики. Оппенгеймер хорошо понял социальную важность национализации земли и солидарности между работающими на ней. На этих основаниях он разработал детальную модель сельскохозяйственной кооперации, основанной на общественной собственности на землю и дифференциальной оплате труда. Его идеей была децентрализация юнкерского немецкого сельского хозяйства и спасение мелких земледельцев. В Германии его идея не имела успеха, но ему удалось убедить Теодора Герцеля и сионистскую организацию попытаться реализовать его план на земле, купленной в Палестине. И действительно, первым еврейским поселением в Израильской долине была кооперативная община Мерхавия, существующая с 1911 года по сегодняшний день. На этой земле находится теперь сельскохозяйственный кооператив (мошав) и кибуц — сельскохозяйственная промышленная коммунальная община, членом которой являюсь и я.
Необходимо сказать несколько слов об одном из талантливейших лидеров рабочего движения в Палестине — Хаиме Арлозорове (1899-1933), который увлекался социальными идеями начала века в Европе. Когда он прибыл в Палестину в 1924 году, он был критически настроен к доктрине Маркса, но тем не менее считал себя учеником Маркса, Ницше и Кропоткина. Арлозоров с большим уважением относился к народничеству и пытался выработать теорию "народнического сионизма". Он почитал анархиста Густава Ландауэра, но отделял социальный анархизм Кропоткина от индивидуалистического анархизма Ландауэра.
Арлозоров написал обширную статью о Кропоткине (Arlozorov, 1921), которую я считаю одним из лучших этюдов о нем. В этой статье он развивает свое этическое понимание социализма, как свободного не-этатистского общества. В социальном анархизме Кропоткина Арлозоров выявил позитивизм, исходящий от Конта и Спенсера, а также социально-коммунитарную философию, идущую от Жан-Жака Руссо. Хорошо зная произведения Кропоткина, Арлозоров понимал значение социально-либеральной идеи и уже в 1920-е годы развернул критику коммунизма в советском варианте.
Либерально-социалистическое мировоззрение Арлозорова легло в основу его понимания путей строительства родины для евреев. Она представлялась ему как свободная федерация различных коммунальных поселений, кооперативов, кибуцев и других добровольных органицаций. В новой стране будут возможны разнообразные формы собственности и будут созданы предпосылки для возрождения коренного этоса солидарности, характерной для еврейской истории. Это подчеркивал еще Мозес Гесс, противопоставивший этот этос этосу индивидуализма и частной собственности.
Густав Ландауэр (1870-1919), которого я уже упоминал и который известен в России по его книге "Призыв к социализму" (Ландауэр, 1920), был одним из первых переводчиков Кропоткина на немецкий. Ландауэр участвовал в работе Социалистического Интернационала в Лондоне (1896 г.) и проголосовал против исключения анархистов из Интернационала. В 1901-1902 годах он жил в Лондоне, в районе Бромли, где жили также Кропоткин и Такер, и они встречались. Вернувшись в Германию, Ландауэр взялся за перевод книг Кропоткина "Взаимная помощь", "Поля, фабрики и мастерские" (Kropotkin, 1904a, 1904b), а также "Великая Французская революция" (Kropotkin,1909), которые были изданы в Лейпциге и Берлине. Кстати, Ландауэр собрал и издал двухтомник избранных писем деятелей Французской революции (Ландауэр, 1925).
В статьях 1895 г. Ландауэр соглашался с Кропоткиным в том, что взаимная помощь и кооперация — важные факторы истории, но понимал он их не по Кропоткину, который считал их законами природы. Ландауэр считал, что взаимная помощь и кооперация — вольные desiderata [нечто недостающее (лат.). Прим.ред.]. Он выработал свою оригинальную версию анархизма — гуманистического, культурного и коммунального. Он критиковал Кропоткина за его позитивизм, ведущий к нравственному релятивизму, затмевающему проблему насилия. Ему более импонировал толстовский пацифизм и абсолютный морализм.
В своей книге "Революция" (Landauer, 1907) он критиковал социал-демократический марксизм и пытался выработать свой синтез мютюэлизма Прудона, морального пацифизма Толстого и того, чему он научился у Кропоткина: взаимной помощи, соединения физического и умственного труда, а также сельскохозяйственного производства с промышленным, самоуправления общин и т.д. Он выработал свою кооперативную модель, "die Siedlung", основанную на солидарности и общности производства на национализированной земле. М.Бубер назвал эту модель "Comprehensive cooperative" (всеобъемлющим кооперативом) и видел в нем высшую форму кооперации.
В моей книге о Густаве Ландауэре (Landauer's Works..., 1981) я разъяснил различие между концепцией Ландауэра и идеями Кропоткина. У Кропоткина кооперативное хозяйство и взаимная помощь развиваются как естественная необходимость для повышения производительности труда, тогда как всеобъемлющая кооперативная община Ландауэра основана главным образом на духовном сплочении, которое не наносит ущерба свободе личности (в духе Толстого и Ницше). В отношении к собственности, национализации земли Ландауэр колебался между Кропоткиным и Прудоном. Оригинальность его идей — в его понимании государства; функция государства — угнетение, но оно существует за счет "вольного рабства" людей, которые смиряются с этим "типом соотношения". Злу и насилию государства, его централизованной авторитарности можно положить конец не ответным революционным насилием, а развитием альтернативных "типов соотношений", а именно — кооперативных общин и децентрализованных федераций. А путь к этому лежит через добровольные объединения, самоутверждение личности и личный пример. Сущность этих путей признавал и Кропоткин.
Мартин Бубер был учеником и другом Ландауэра; он разработал свою концепцию "минимального государства" и добровольных коммунальных поселений (Gemeinden), основанных на взаимности экономических интересов, равенстве и братстве духовных связей. В основном это — центральная идея современного кибуца, который пытается осуществить равенство и свободу посредством добровольной солидарности и духовного союза.
В своей известной книге "Тропами утопии" (Buber, 1947) Бубер разъясняет причины интенсивного влияния Кропоткина на его мышление и на устройство жизни в кибуцах. Он посвящает Кропоткину V главу своей книги, считая его одним из столпов утопического социализма, в истории которого он выделял три пары: Сен-Симон и Фурье, Оуэн и Прудон, Кропоткин и Ландауэр.
Нельзя не принимать во внимание того, что "утопическим" Бубер называет именно социализм не-этатистский, конструктивный, целью которого является реконструкция общества. Бубер писал: "Основная цель Кропоткина — свободное развитие личности в рамках добровольного соединения, которое приобретает разные социальные формы". У Кропоткина, как и у всех "утопистов", нет разграничения между целями и средствами. И с этой точки зрения Бубер критикует Ленина.
Развитие социализма означает постоянное изменение общественной структуры. Исходя из этого, Бубер видел в кооперативном строительстве и особенно в коммунальных поселениях, объединяющих сельскохозяйственный, промышленный и умственный труд, самое важное достижение еврейских поселений, имеющих к тому же универсальное значение.
Бубер, развивая идеи Кропоткина, изложенные в книге "Современная наука и анархия", выдвигал следующую альтернативу: "Коммунизм может стать подначальным, и в таком случае община неизбежно гибнет; и он может быть вольным, и привести, в таком случае [...] к зарождению новой цивилизации". Под влиянием Ландауэра и Бубера наши кооперативные общины были образованы в духе идеалов Кропоткина и его представлений об аграрно-индустриальных и анархо-коммунальных поселениях. В своей книге Бубер передает рассказы Кропоткина о его опыте во время пребывания в Юрской Федерации; он называет Кропоткина "социальным географом, который мыслит исторически". Бубер был знаком с книгой "Современная наука и анархия" (он упоминает французское издание 1913 г.) и считал обоснованной постановку вопроса о государстве в связи с двумя традициями: авторитарной и либертарной. Однако он не отождествлял централистское авторитарное государство с государством вообще и со всеми его функциями. Бубер допускал возможность существования государства федеративного типа (communitas communitatum); такое государство не должно быть препятствием развитию разных кооперативных объединений, способствующих растворению его левиафанской авторитарности (своего рода "минимальное государство" или прудоновская "акратия"). Политическая революция имеет смысл только в том случае, если она служит экономическому переустройству общества и его укреплению.
Социалистическое переустройство общества обеспечит, по Буберу, всестороннее развитие личности, и это развитие осуществится в разнообразном и интегрированном труде в рамках разнообразных кооперативных институтов, самым развитым из которых является то, которое в словаре Бубера именуется "хеврутой".
В своей книге о социальной философии Бубера (Yassour, 1978) я высказал мысль о том, что буберовская "хеврута", "Gemeinde" — есть своего рода синтез "Gemeinschaft'а" Тенниса и идеала, выработанного в произведениях Ландауэра и Кропоткина. Бубер при этом выделяет еврейские коммунальные традиции со времен древних коммун ессеев до мистических собратств хасидов. В таких свободных кооперативных общинах возможно самоутверждение личности в равенстве, взаимопомощи, непосредственной демократии и самоуправления. Это и есть микро-анархо-коммунализм.
Бубер напоминает о критике Кропоткиным тех кооперативов, которые образовались с целью взаимопомощи, но переродились в организации, зараженные "кооператорским эгоизмом"; он напоминает также о кропоткинском анализе причин неудач коммунальных экспериментов, подчеркивая важность принципа и практики "федерального коммунизма". (Бубер осознал, что значение термина "коммунизм" приобрело новый оттенок, и он говорит о трагедии, которая присуща всем революциям.) Он настаивает на добровольности и спонтанности возникновения различных социальных образований, основанных на "наименьшем представительстве и максимальном самоуправлении". Бубер хорошо понимал, что социалистические идеи, в том числе кропоткинский анархизм, предназначены быть противодействием социальной атомизации и отчуждению в современном обществе и попыткой создания нового общества, основанного на солидарности и диалоге.
Ландауэр и Бубер были очень влиятельны в среде молодых эмигрантов, прибывших из Галиции, Австрии и Германии в Палестину и основавших здесь кибуцы в духе их идей. Но, безусловно, здесь сказалось и прямое влияние коммунальных идей Кропоткина. Это влияние шло по трем направлениям, охарактеризованным ниже.
А. Группа Трумпельдора, будучи знакома с теориями русской сельской общины и артелей, основала крупные кибуцы, объединенные в Национальный федеративный союз. Лидеры этого направления (Табенкин, Левкович, Левитс и др.) были, как правило, выходцами из России. Именно их усилиями были изданы на иврите сочинения Кропоткина ("Взаимная помощь", изданная еще в 1922 г., "Записки революционера", вышедшие несколькими изданиями, и "Великая Французская революция"; перевод "Завоевания хлеба" остался в рукописи). Крупные кибуцы, основанные ими, как например, Эйн-Харод, Ягур и Тель-Иосеф, названный именем Иосифа Трумпельдора, существуют и поныне.
Часть разочаровавшихся деятелей кибуцного движения возвратилась в Советский Союз; в 1926 г. они создали в Крыму коммуну "Via Nova", исчезнувшую без следа в первые годы сталинского террора.
Б. Перед I Мировой войной кооперативные идеи Оппенгеймера "конкурировали" с более радикальными воззрениями, истоки которых просматриваются в народничестве и индивидуалитсическом анархизме. Сторонники этих взглядов основали первую интимную квуцу "Дгания". Лидеры этого течения (Барац, Буссел) переписывались с кооператорами в "Кринице". Будучи последователями Кропоткина, они посетили коммуны духоборов в Северной Америке и ознакомились с их коммунальным опытом. Сильное влияние на это течение оказывал Гордон, который видел в сельскохозяйственной работе "лечение" и залог возрождения еврейского народа. В этих коммунах были провозглашены идеи "саморегуляции своей жизни" и автономности существования.
В. Третье направление составили сторонники микро-анархо-коммунализма (особенно Яари, Геревич и др.). Ими были основаны кибуцы со средним масштабом хозяйственной деятельности, представляющие собой "органические" общественные единицы. Их сплоченность основывалась на социалистических и сионистских воззрениях; они противопоставили коммунальному устройству жизни политическую организацию, созданную по образцу буберовской "Gemeinde", являющейся сочетанием производительной кооперации с коммунальным потреблением.
К сожалению, здесь нет возможности дать детальный исторический анализ еврейского кооперативного движения, который занял бы слишком много места. Однако следует, видимо, напомнить, что вторая большая волна еврейской репатриации после революции 1905 года и третья — после революции 1917 года — дали важнейший толчок кооперативному движению; это была идеологическая, и не только ситуационная реакция: появление многообразных типов кооперации было вдохновлено профсоюзной потребительской кооперацией, появились строительные и транспортные кооперативы, действовавшие в масштабе всей страны, кооперативы, перерабатывавшие сельскохозяйственную продукцию. Безусловно, фокусом кооперативного движения в Израиле является кибуцное движение, приближающееся к своему столетию.
Кибуцное движение объединяет примерно 3% населения Израиля (270 поселений, 125 тыс. чел.), которые обрабатывают 38% всех сельскохозяйственных угодий страны. 85% хлопка, 75% бананов, 60% молока и почти 100% рыбы производится в кибуцах. Такая высокая доля объясняется высоким уровнем кооперации, профессиональной подготовки и технического оснащения. С 50-х годов началось бурное развитие промышленности, достигшей высокого уровня роботизации и компьютеризации. Промышленность кибуцев насчитывает 350 предприятий, объем продукции которых превышает 7,5% промышленной продукции нашей страны. Кибуцное движение располагает передовой системой обучения и мощной научно-исследовательской базой.
Кропоткин еще в 1918 г. подчеркивал, что "особенно важное поприще открывается перед кооперацией в социализации обмена и торговли". Сознавал он и "крупную роль", которую "призваны кооперативы сыграть в общественном производстве" (Кропоткин, 1918, с.5, 6; выделено Кропоткиным). В письме к Дмитровским кооператорам Кропоткин писал, что мысль Р.Оуэна, основавшего "в тридцатых годах девятнадцатого века первую кооперацию", была основать "ячейки для перестройки общественной жизни на новых началах" (Кропоткин, 1931б, с.150).
Бубер обращал внимание на предупреждение Кропоткина относительно фатальных последствий "узкого местного эгоизма", неумения обеспечить "оживленную коммунальную жизнь", непонимание человеческих потребностей и "умаление личности" перед нуждами хозяйства, "уединение от мира сего", бюрократизации и развития "подначальства там, где необходимы вольность и обязанность". Прожив много лет в кибуце Мерхавия и изучая длительное время причины гибели коммун в Соединенных Штатах ("Амана", "Икария", "New Harmony"), я должен признать ценность Кропоткинского анализа неудач коммунальных экспериментов. Эти неудачи проанализированы в книге Кропоткина "Современная наука и анархия". Кропоткин писал:
Мы можем, таким образом, высказать следующие Заключения:
До сих пор попытки коммунизма кончались неудачею, потому что:
Они имели исходною точкою религиозный восторг, тогда как в общине следовало просто видеть способ экономического производства и потребления.
Они отчуждались от общества, его жизни и его борьбы;
Они были пропитаны духом начальствования;
Они оставались одиночными, вместо того, чтобы соединиться в союзы: общины были слишком малы;
Они требовали от своих членов такого количества труда, которое не оставляло им никакого досуга, и стремились всецело поглотить их;
Они были основаны, как сколки с патриархальной и подчиненной семьи, тогда как им следовало, наоборот, поставить себе основною целью наивозможно-полное освобождение личности.
Коммунизм — учреждение хозяйственное; и, как таковое, он отнюдь не предрешает, какая доля свободы будет предоставлена в общине личности, почину личности и отпору, который встретит в отдельных личностях стремление к утверждению навеки, однажды установленных обычаев" (Кропоткин, 1920, с.143).
Можно сказать, что мы изучили этот опыт и пытаемся "делать лучше". Автономные кибуцы объединены в федерации, которые, в свою очередь, объединены в Союз федераций ("Брит-а-Тнуа а-Кибуцит"). Кибуцы не отчуждаются от общества, активны в политической жизни страны, в движении за мир, в региональных экономических мероприятиях, воспитательных программах и т.д. Исследовательские институты постоянно дают информацию о хозяйственном положении и об отношении к нам окружающего нас общества. Эта коммунальная жизнь и хозяйственная организация очень напоминают контуры той картины анархо-коммунизма, которая была нарисована Кропоткиным. Насколько мне известно, это единственная попытка реализовать Кропоткинский идеал в таком обширном масштабе и на протяжении почти столетия.
Очевидно, что в этом кратком докладе нет возможности обсудить те внутренние конфликты и кризисные ситуации, которые имеют место в жизни кибуцев (отношение к проблеме наемного труда, финансовые трудности, проблема оттока из кибуцев до половины молодежи, противоречия в отношениях между личностью и обществом и др.). Вместе с тем многие исследователи признают, что в нынешнем а-диалогичном обществе, в постиндустриальной и посткоммунистической светской обстановке следует искать новые модели, исследовать своеобразные сообщества и содружества, которые основываются на солидарности свободных и равных личностей.
Нельзя не указать и на то, что борьба за экономическую эффективность, необходимость которой общепризнанна, не должна заслонять проблему свободы и самоопределения индивидов, признающих общие принципы и идеи анархического социализма как этической регуляторной идеи. Без этого невозможны успех и устойчивость Кропоткинского идеала справедливой жизни.
Идеи кооперации и взаимопомощи необходимы сегодня и на международном уровне, вне зависимости от государственного устройства. Наилучшим способом прогнозирования будущего является его изобретение. По словам Кропоткина, "вопрос не в том, что мы придем когда-нибудь к коммунизму. Вопрос в том, чтобы начать социальную революцию коммунизмом" (ГАРФ, ф.1129, оп.1, ед.хр.521/1, л.43).
Кропоткин П.А. Еще об анархизме и сионизме // Листки "Хлеб и Воля". 1907. № 18. C.5–6.
Кропоткин П.А. Речь на митинге Общества Потребителей "Кооперация" в Москве 14-го января 1918 года. М., 1918.
Кропоткин П.А. Современная наука и анархия. Пб.; М., 1920.
Кропоткин П.А. Предисловие // Э.Пато, Э.Пуже. Как мы совершим революцию. Пг.; М., 1921.
Кропоткин П.А. Письмо к М.И.Гольдсмит [11 мая 1897 г.] // Интернациональный сборник, посвященный десятой годовщине со дня смерти П.А.Кропоткина. Чикаго, 1931а. C.239–249.
Кропоткин П.А. Письмо Дмитровским кооператорам [14 ноября 1920 г.] // Интернациональный сборник, посвященный десятой годовщине со дня смерти П.А.Кропоткина. Чикаго, 1931б. C.149–153.
Кропоткин П.А. Хлеб и воля // П.А.Кропоткин. Хлеб и воля. Современная наука и анархия. М.: Правда, 1990. C.157.
Ландауэр Г. Призыв к социализму. М., 1920.
Ландауэр Г. Письма о Французской революции. М., 1925. Т.I-II.
Неттлау М. Взгляд на жизнь и учение П.А.Кропоткина в свете некоторых его писем 1876-1914 годов // Пробуждение. 1931. № 15. C.75-164.
Arlozorov H. Peter Kropotkin // Works. Tel-Aviv, 1921. Vol.5. P.9–137. (Hebrew).
Buber M. Path in Utopia. Tel-Aviv, 1947 (Hebrew).
Krinitza, Diaries (1911). Tel-Aviv, 1924 (Hebrew).
Kropotkin P. Gegenseitige Hilfe in der Entwickelung. Leipzig: Th.Tomas, 1904a.
Kropotkin P. Landwirtschaft industrie und Handwerker oder: Die Vereinigung von Industrie und Landwirtschaft, geistiger und korperlicher Arbeit. Berlin: Calvary, 1904b.
Kropotkin P. Die Franzosische Revolution, 1789–1793. Leipzig: Thomas, 1909.
Landauer G. Die Revolution. Frankfurt, 1907.
Landauer's Works and Letters / Ed. by A.Yassour. Tel-Aviv, 1981 (Hebrew).
Oppenheimer F. Reminiscences of Peter Kropotkin // The Roman Forum. 1940. Vol.2, № 9.
Rocker R. Reminiscences // Ibid.
Trumpeldor J. The life of Joseph Trumpeldor Jaffa, 1922 (Hebrew).
Yassour A. M.Buber's Social Philosophy. Tel-Aviv, 1978 (Hebrew).